— И мы его выполним! — спокойно произнёс Мирек.

— Но как? Как?! — нетерпеливо воскликнул Ярка. — Ведь церковный сторож нам уже рассказал всё, что знал!

— Я знаю, — ответил Мирек. — И его мы расспрашивать больше не будем. По крайней мере, пока.

— А что же мы тогда будем делать? Откуда возьмём обещанные новости для «ТАМ-ТАМа»?

Остальные ребята прервали свою работу. Но Мирек не отвечал, и только загадочно улыбался. Потом он вынул из кармана небольшой бумажный свёрток и принялся не спеша его разворачивать. В клубе повисла тишина, нарушали которую шелест бумаги и тиканье часов у Мирека на запястье.

Наконец бумага была развёрнута и у Мирека в руке оказалось несколько булавок с жёлтыми головками!

— Жёлтые булавки! — изумлённо воскликнул Быстроножка.

— Знак вонтов из Трущоб! — добавил Индра.

Красненький не сказал ничего, но глаза у него заблестели. По губам Ярки скользнула понимающая улыбка:

— Такты хочешь отправиться в Трущобы?

— Именно! — подтвердил Мирек. — Это будет опасная игра, потому что в Трущобах неспокойно и вонты что-то затевают. Но мы должны попытаться. Уверен, мы там что-нибудь найдём. Что-то необычное! Не знаю, внимательно ли вы слушали, когда старый сторож нам рассказывал свою историю.

— Ты это о чём? — удивился Быстроножка.

По лицам остальных ребят было видно, что и они не понимают, на что намекает Мирек. Сторож рассказал им много чего. Мирек уже открыл было рот, чтобы пояснить свою мысль, но в последний момент вдруг передумал. Ребята это поняли по его лицу. Вместо этого Мирек лишь равнодушно обронил:

— Я потом вам объясню. Всему своё время! А теперь давайте быстрее дописывать «ТАМ-ТАМ». Завтра утром, а лучше сегодня вечером раздадим его читателям. Красненький, сбегай быстренько в канцелярскую лавку за картоном для обложки. Возьми такой же, какой мы брали в последний раз. Он недорогой и не ломается. Красненький взял деньги и неохотно вышел из клуба. Что-то с ним определённо творилось! Возможно, его обидело молчание Мирека. Но разве Мирек и Ярка не имели права обижаться ещё больше? Если бы Красненький только знал, что вчера его видели…

Когда за ним закрылась дверь, Мирек поспешно заговорил:

— Друзья, наш клуб существует уже довольно давно. Мы здесь всегда друг друга понимали и умели договориться. Даже самые серьёзные разногласия никогда не угрожали нашей дружбе. Но сейчас что-то происходит! Мы с Яркой должны вам это рассказать, потому что не можем больше молчать. Дело в том, что Красненький ведёт себя с нами не по-товарищески! Он скрывает что-то серьёзное. Вы знаете, что мы всё всегда делали вместе, всем делились, никто из нас не скрывал своих трудностей, радостей или идей. Но Красненький сейчас поступает именно так!

— Красненький? — недоверчиво протянул Быстроножка, а Индра добавил: — Не может быть!

— К сожалению, это правда, — вздохнул Мирек. — Если бы у меня не было свидетеля. Ярки, я бы даже не стал говорить о таком.

— Мы вам верим. И тебе одному поверили бы, Мирек, — медленно произнёс Индра.

— Просто эта новость совершенно в голове не укладывается. Я поэтому сказал, что этого не может быть, а не потому, что тебе не верю. Расскажи, что произошло?

— Красненький вчера после ухода из клуба был в Трущобах! — выпалил Мирек. — Мы с Яркой его видели! Это был точно он! Возможно, он пытается разузнать там что-то в одиночку, но это с его стороны не по-товарищески. Ведь эта история касается всех нас, поэтому никто не имеет права расследовать что-то сам, без ведома остальных, да ещё при этом скрывая причину своих действий!

Индра и Быстроножка пребывали в глубоком смятении. Действительно, так в их клубе никто не поступал. Однако Мирек не дал им времени ни на размышления, ни на расспросы. Он явно хотел что-то им сообщить до возвращения Красненького.

— Слушайте внимательно, — торопливо продолжал он. — Нам надо попасть в Трущобы! Там наверняка есть то, что нам нужно. Где-то там спрятан ключ ко всем событиям вокруг Тлескача. Мы начнём с его дневника!

— С дневника? — непонимающе переспросил Быстроножка.

— Да, с дневника Тлескача! — нетерпеливо подтвердил Мирек. — Неужели не помните, что говорил старый сторож, рассказывая о дневнике?

Он перестал тараторить и заговорил тихо и медленно, повторяя слова сторожа: «Помню, что когда он в последний раз шёл наверх, в башню, записная книжка у него ещё была. А вот внизу её при нём уже не было…».

— Ну, и что это значит? — спросил Быстроножка.

— Это значит, что дневник Тлескача до сих пор находится где-то на колокольне костёла святого Якуба, — спокойно произнёс Мирек.

— Ого, ничего ж себе! — всплеснул руками Индра. — И мы пойдём в Трущобы за этим дневником?

Последние слова он произнёс как раз в тот миг, когда в клуб влетел Красненький со своей покупкой. Остановившись у двери он окинул ребят странным взглядом и, подозрительно прищурившись, спросил:

— Ну что? Пойдём в Трущобы?

— Да, пойдём в Трущобы! — спокойно ответил ему Мирек.

Остальные молчали. Они знали, что сейчас что-то произойдёт.

— И приколем жёлтые булавки, чтобы обмануть вонтов!

— Да, так и сделаем, — подтвердил Мирек, и его испытующий взгляд буравил глаза Красненького, будто пытаясь прочесть, о чём тот думает.

Красненький подошёл к столу, где по-прежнему на бумаге лежали булавки. Повертел их в руках. Остальные молчали. Но вдруг Красненький произнёс:

— Но здесь же только четыре булавки!

— Нам как раз хватит! — сказал Мирек.

— То есть в Трущобы пойдут четверо?

— Да!

— И одному из нас придётся остаться дома?

— Да!

— Кто это будет?

— Ты, Красненький!

— Я? Почему? Почему именно я?

— Потому что ты там уже был вчера!

Несмотря на то, что разговор этот вёлся негромкими голосами, его окончание прозвучало выстрелом в тишине. В клубе воцарилось гробовое молчание. Лицо Красненького приобрело странный пепельно-серый цвет. Его правая рука неуверенно дёрнулась наверх, будто бы он хотел зажать ей рот, но потом медленно опустилась. Его взгляд остановился на губах Мирека, будто он хотел вытащить у него прямо изо рта ещё какое-то объяснение. Его подбородок слегка задрожал. Так как в клубе «Быстрых стрел» плакс не было, то плачущим Красненького видели только однажды. Однако сейчас было похоже, что он не сдержится. Так и вышло. Сначала у Красненького задрожал подбородок, потом в уголках глаз показались две огромные слезы, которые ненадолго там задержавшись скатились по щекам к судорожно сжатым губам.

— Так вы думаете, что я… да я ведь просто… ну ладно же… — сдавленным голосом пробормотал он. — Что ж, не буду вам мешать. Всё равно пятой булавки для меня нету.

Он спешно начал распихивать по карманам баночки с тушью, ручки и карандаши.

— Дорисуете уж как-нибудь без меня, — кивнул он в сторону последнего незаконченного экземпляра «ТАМ-ТАМа». — Скопируете с первых четырёх.

Он хотел добавить что-то ещё, но голос его не слушался. Наклонив голову к левому плечу, чтобы ребята не видели его лица, он выбежал из клуба. Все оторопело смотрели на него, провожая взглядом до самой двери. Вот это история! Такой раскол в клубе! Да ещё тогда, когда им предстоит расследование в Трущобах.

Однако Красненький не побежал домой. Ребята слышали, как он бежал по коридору, но шагов вверх по лестнице не последовало. Видимо, он направился к выходу на улицу.

— Красненький! — крикнул ему вслед Быстроножка, который опомнился первым. — Я за ним! Верну его! Должен же он нам всё объяснить!

И он вылетел из клуба быстрее, чем Мирек мог что-либо возразить.

Красненький и Быстроножка были старыми друзьями. Они вместе вступили в клуб «Быстрых стрел» ещё тогда, когда членов клуба преследовали «Чёрные всадники». Именно эти двое открыли убегающим Ярке, Индре и Миреку двери дома, и впустили их внутрь.