Эта книга по своей теме целиком принадлежит Востоку.

Больше десятилетия — с тысяча девятьсот сорок девятого по тысяча девятьсот шестьдесят второй — мне пришлось много странствовать с миссией доброй воли, борьбы за мир, по странам Юго-Восточной Азии, по странам Ближнего Востока.

Эту книгу можно было бы назвать цветной книгой, потому что в ней многоцветные краски джунглей, дорог и городов Индии и Бирмы, диких зимних ущелий Гиндукуша, легкие очертания берегов весеннего Средиземноморья в благоуханном Ливане, тяжелые тропические краски Цейлона и Индонезии.

Еще я чувствовал книгу, как часто принято на Востоке, как «книгу пути», потому что в ней проходят темы Азии, идущей в будущее, проходят люди азиатских стран, освободившихся от колониализма, начинающих свой самостоятельный путь.

В этой книге я хотел показать и европейцев — друзей освобожденных народов, и таких, которые не могут легко расстаться с былым величием колонизаторов. Под видом дружеской помощи матерые работорговцы не прочь были бы сохранить свою власть, остаться хозяевами старого материка. Азия, которую я видел, была непохожа на сегодняшнюю. Она дышала воздухом недавно свершившегося освобождения, жаждала прогресса, дружбы и сотрудничества со всеми миролюбивыми народами.

С тех пор многое изменилось в жизни народов Ближнего Востока и стран Юго-Восточной Азии. Изменился самый вид больших городов, характеры людей. Достижения современной мировой культуры проникли в быт, произошли известные социальные сдвиги, но вместе с тем разразились события, которые потрясли все великое пространство Азиатского материка.

Разразилась — и по сей день, нарастая, длится — варварская, кровавая война во Вьетнаме, развязанная американскими империали-стами-интервентами. На Ближнем Востоке продолжается напряженное состояние, вызванное агрессией израильских захватчиков против арабских стран. Трагедия Индонезии, погруженной в туман неизвестного будущего, вызывает большую тревогу. .

Всего этого нет в моей книге. Все, что я рассказываю, принадлежит предшествующему периоду. В основу книги положены действительные факты и события, имевшие место в жизни. Характеры действующих лиц часто имеют прообразами людей, существовавших на самом деле.

Должен сказать, что книгу эту я писал с чувством глубокого уважения и сердечных симпатий к народам Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока.

Они не впервые сидели в прославленном «Моти-Махале». Ресторан, как всегда, был переполнен. Но Яков Бомпер рассеянно разглядывал посетителей, а Ив Шведенер с нетерпением ждал, когда Бомпер расскажет ему о своей поездке в Калькутту и в Бенарес, куда он его направил затем, чтобы тот повидал нечто необычное, что должно было поразить воображение европейца, никогда не покидавшего родную Европу.

Они были большими друзьями еще со времен студенчества, когда совсем юношами, в Цюрихском университете, нашли, что их стремления совпадают, а их взгляды на жизнь, полные дерзких дерзаний и поисков неведомого, требуют объединения молодых сил и крепкой дружбы.

Теперь им, каждому, было уже за тридцать, они стали журналистами, оба были заядлыми холостяками, говоря, что этого требует профессия. Шведенер на вопрос, почему он не женится, отвечал словами одного американца: «Я хотел бы иметь виллу в горах Явы и жить там с японской женой, китайским поваром и американской уборной, но так как это для меня недостижимо, я подожду лучших времен». Яков Бомпер отвечал проще: «Моих приятельниц пугает слово «жена». И я их понимаю. Они передовые женщины, и нечего их отбрасывать в средневековье».

Ив Шведенер, как журналист, в погоне за материалом часто исчезал и, появившись невесть откуда, привозил всякие сногсшибательные новости из какого-нибудь только что родившегося африканского государства или из дебрей Южной Америки вместе с высушенными до размеров кулака человеческими головами, которые он выдавал, правда, не очень настаивая, за головы высокопоставленных эсэсовцев, скрывавшихся в джунглях Амазонки.

Яков Бомпер не имел таких широких возможностей и поэтому тихо трудился в деловой, будничной Женеве, прибавляя к своему скромному газетному заработку гонорар за литературные радиокомпозиции, за легкие сценки для телевидения, очерки нравов, зарисовки. Он даже выпустил маленькую книжку рассказов, не нашедших широкого читателя. Но никто не знал, что этот честолюбивый, сосредоточенный молодой человек с фигурой спортсмена целые ночи проводит, заполняя маленькие, узкие листочки своим тяжелым, крепким почерком, и эта работа длится уже много месяцев.

В конце концов книга появилась на свет и произвела сенсацию. Нет, это был не роман. Автор обиделся бы, если бы его произведение назвали романом. Это было то, что на языке литературных отрицателей романа как такового называлось новой-новой прозой. И все-таки это была книга. Книга называлась «Игра теней» и представляла гонку различных сцен и положений, с разорванной композицией, с полным нарушением цельности действия, с эротическими и мистическими картинами, и все это, вместе взятое, пестро взрывалось перед читателем, оглушало и на какое-то время овладевало его воображением. Это был успех, и не такой уж малый.

Если бы Якова Бомпера спросили, как он рискнул поставить ставку на такую книгу, он бы и сам не мог этого объяснить. Но, присмотревшись к тому, что выносит книжный океан к ногам читателей, ко всем успехам героев от гангстерства, шпионажа и черных ужасов, он понял, что должен найти особую линию, ни на что не похожую.

В его книге главными персонажами были муж и жена — люди самостоятельные, не нуждающиеся в деньгах. Муж был ответственным чиновником в министерстве иностранных дел одного государства, жена — свободной художницей. У них были тайные хобби: у него — привидения, как это ни странно. Он делал их из пластмассы. Они могли передвигаться, выть, хохотать загробным басом, светиться и рыдать. Он продавал их владельцам старых замков, и они имели успех, особенно в странах Севера. Кроме того, для себя он изобрел способ передавать на известное расстояние фотографии своих знакомых, превращая их в бесплотные тени, смущающие и пугающие своим правдоподобием.

Ее же хобби было колдовство на самом высшем современном уровне, — недаром она была заместительницей председательницы Всеевропейского союза прогрессивных ведьм.

После многих ссор, главным образом в постели, изображенных изысканно и откровенно, они разошлись и принялись мстить друг другу утонченными способами. Он путем разных усовершенствованных зеркал и передач на расстояние стал придавать ее облик привидениям и пускал в ход эти тени своей бывшей жены в обращение в самых неподходящих местах: в танцевальных залах, на приемах, в гостиных, где ее хорошо знали. Смущая присутствующих, появлялась среди них всем известная дама в обнаженном виде и производила большое впечатление.

Она мстила ему тем, что свое хобби — власть просвещенной ведьмы — пускала в ход против него, и в его доме начали твориться разные странности. Вещи двигались сами, выказывая враждебность, раз даже шкаф напал на него, как бандит, стены издавали демонический хохот ночью, рядом с постелью, где он был не один... Постепенно игрой теней становилась сама жизнь. Женщины, мужчины превратились в тени, проносящиеся в жутком смешении призрачного и действительного. Этого и хотел автор. Мир рассыпался, и его уже нельзя было собрать снова в целое. Полный иллюзий, окруженный видениями, он стал зыбким и шел к катастрофе. Людьми овладела апатия или тревога. Но все же надо было как-то кончать произведение. И, перепутав все и поставив разные государства на грань атомной войны, дипломат-изобретатель погибал в автомобильной катастрофе. По воле автора с ним было покончено.

Но оставалась жена-ведьма, и от нее надо тоже было отделаться. Она влюбилась в любителя-летчика, богача, который вел себя, конечно, очень странно. Его спортивный самолет носил женское имя «Элла», и он признался своей новой возлюбленной, что самолет — одушевленное существо, влюбленное в него и ревнующее его к ведьме.