— Еще раз увижу это рубище, сдеру к чертям!

Сказав это, он сразу уходит, а Ристика разочаровано сгибается обратно. Надув губки она снова начинает рыться вилкой в пюре.

— Хочешь знать, как стать его акбратом? — обращается к ней Лекс. — Дай ему по морде!

— Или плюнь в него горохом, — ворчу я.

В магазин одежды я иду сразу на следующий день не потому, что испугалась Кейна (хотя да, тьма его побери). Просто я знаю, что Стелла будет там сегодня, и мне нужно рассказать ей о том, что я видела, и что собираюсь предпринять дальше. Я вижу ее через прозрачную перегородку и торопливо захожу, пока второй продавец занят в другой части помещения.

Стелла выглядит усталой и несчастной. Я быстро ввожу ее в курс дела, потом она, покосившись на своего напарника, идет на склад и выносит оттуда целый ворох одежды. С ним я захожу в примерочную. Стелла остается стоять возле занавески и шепчет:

— Родители все-таки подали стражам заявление на розыск Стоува. Они уже говорили со мной, но я не сказала им про его намерения. Думаешь, нужно было рассказать?

Ну, может и стоило. Нам все талдычили, какое это ужасное преступление спускаться под землю, но, похоже, все туда запросто шастают, чтобы повеселиться или заработать. Так что стоит ли это скрывать? Будут ли стражи искать его в таком случае — другой вопрос.

— По-моему, всем плевать на Стоува, — с горечью продолжает Стелла. — Мне сказали, что в это время каждый год пропадает много молодежи. Слишком многое происходит и слишком быстро: сначала экзамены, потом сразу же отбор и без какой-либо передышки совершенно новая самостоятельная жизнь. Нужно мгновенно перестроиться, приспособиться. Не у каждого получается. Люди просто пропадают.

— Стоув не просто пропал, у нас есть след, — пытаюсь напомнить я, пока она окончательно не пала духом.

— Мне кажется, что я и сама пропала, — говорит Стелла отрешенно. — Не того я хотела от жизни. Хотя, когда я начинала готовиться к выпуску, у меня не было особых планов. Вот Стоув точно знал, что ему нужно и готов был этого добиваться. А я, когда пришла необходимость наконец что-то быстро решить, я выбрала это. Думала, это легко и забавно. Общаться с новыми людьми, помогать им, а в промежутках сидеть в сети или за игрушками. Вот только оказалась, что сеть здесь не ловится, а все новые люди, приходящие сюда, вызывают только ненависть. Им конечно же плевать на Стоува, они хотят только новые шмотки и смеются, когда мне хочется плакать. Конечно, они даже не знают, кто он такой, но от этого я ненавижу их только сильнее, понимаешь?

Пока она говорит, я пытаюсь померить принесенные ей вещи, но сложно делать это и слушать. Я отдергиваю занавесочку, напялив на себя только футболку.

— Я думаю, это от бессилия, — отвечаю ей, убедившись, что второй продавец в нашу сторону не смотрит. — Когда мы узнаем больше и поймем, что делать, тебе станет полегче.

— Наверное, — соглашается она, и вдруг ее потухший взгляд оживает. — А возьми меня с собой! — просит она эмоционально. — Когда будешь спускаться туда. Почему нам не сделать это вместе? Я уверена, что смогу освободится на этот день.

Э, в общем, мы могли бы. Хотя я бы предпочла все сначала выяснить вместе с Лексом, но никаких возражений против ее компании я придумать не могу.

Стелла уже с большим энтузиазмом помогает мне подобрать одежду и для меня, и для Лекса. Как одежда с нулевого, так и форма стражей все же, думаю, не подходит для нелегального клуба под землей.

Встречаемся мы все на платформе возле лифта — обычного лифта, рядом с которым расположено самое обычное кафе с кучей квадратных столиков, которых можно нанизать друг на друга и убрать на ночь внутрь. Там же есть туалет, в котором Лекс переодевается в принесенную нами одежду, а свою форму прячет на выступе за окном. Потом мы вместе спускаемся на нулевой и проходим по платформе до того места, где должен находиться канат. Если бы его там не было, Лекс знает, где добыть другой. Однако канат на месте — его верхний конец обвязан вокруг колонны — на вид вполне надежно.

Все просто. Нелегальный вход под землю практически никак не спрятан и не замаскирован. Он всего лишь находится в стороне от тех путей, по которым таскают грузы или ходят на работу, но люди здесь бывают. Повсюду разбросаны бутылки, окурки и старая складная мебель. Машины-уборщики, выходящие на дело по утрам, у нас на нулевом добираются вовсе не до каждого уголка, так что здесь полно мусора и грязи, наслаивавшейся, наверное, целый месяц.

Стелла чувствует себя чужачкой уже на этом уровне. Она скованна и все время оглядывается, словно чувствует, что нарушает правила прямо сейчас. Но мы еще до этого не дошли. Чтобы преступить закон, нам еще нужно спуститься по канату на несколько метров вниз, и это было бы не так уж сложно, если б можно было бы запросто позабыть о прожорливой бездне под нами.

Отсюда, с нулевого, она производит совсем другое впечатление, нежели с любого другого уровня выше. Большая часть периметра платформ здесь не просто ограждена, а закрыта щитами, но в таких редких местах как это платформа просто обрывается неровным, будто обкусанным краем. Темнота за ним кажется живой и дышащей, ветры доносят снизу запахи гнили и металла. Иногда слышен непонятный грохот и дребезжание, словно внизу по раздолбанным рельсам стремительно проносятся поезда. Но если они кого и везут, то мертвецов, трупы которых сбрасывают вниз вместо традиционных для жителей равнин захоронений в земле. У нас в Муравейнике все проще.

Лекс спускается первым, хватается за канат, пока мы только собираемся с духом. Вскоре он уже сигнализирует нам снизу. Я бросаю взгляд на Стеллу — она, кажется, близка к тому, чтобы передумать. Ничего не имею против. Сажусь на край, старательно представляя, что нахожусь на втором ярусе в зале учебки и подо мной всего где-нибудь метра три высоты.

Однако в бриджах оказывается лазать намного удобнее, чем в длинной юбке, как бы я к ней не привыкла. Да и руки у меня как-то незаметно окрепли. Ползу себе вниз и ни о каких глупостях не думаю. Когда Лекс подхватывает меня внизу, я даже удивляюсь, что так быстро все прошло.

Какое-то время мы ждем Стеллу, Лекс зовет ее, но да, она, похоже, передумала. Друг все же снова лезет вверх, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Добравшись до края платформы, он застывает ненадолго и возвращается назад. Он видел ее спину вдалеке. Надеюсь, совесть ее не замучает, и она не решится позже на вылазку в одиночестве. Дальше мы идем вдвоем.

Как и в прошлый раз в полутьме большого зала собралось много народу. Играет музыка, но негромко, так что слышно как галдит толпа. Все взгляды обращены к пустой клетке в центре. Несколько человек в странных вытянутых в высоту шляпах, бродят по залу и, судя по разговорам, доносящимся до нас, принимают ставки. Под довольные крики, преследуемый лучом прожектора к клетке выходит крупный господин в белом костюме. Его сопровождают несколько накачанных мужчин в костюмах того же покроя, но черного цвета. Вовремя мы пришли.

Я оборачиваюсь на Лекса. Его глаза горят, он, кажется, в полнейшем восторге, разглядывает разряженных девушек, многие из которых и сами не обходят его вниманием.

— Лекс! — я тыкаю в него пальцем, и он опускает взгляд. На его футболке, которая наверху выглядела самой обыкновенной, сияет матерная надпись, грубо посылающая всех по известному адресу.

— Забавно, — улыбается Лекс, — но неожиданно. Это точно ты ее выбирала, а не, скажем, Кейн?

— По-моему, тебе не стоит так к ним идти! — Я киваю на клетку, возле которой на небольшом возвышении расположились явно самые важные здесь персоны, выглядящие самодовольно и опасно. Скорей всего именно к ним нам и придется обращаться, и они могут неправильно понять.

— Не проблема! — Лекс усмехается и стаскивает с себя эту несчастную футболку. Экзальтированная девица рядом с ним тут же начинает радостно вопить и, обливаясь чем-то алкогольным из своего пластикового стаканчика, стягивает свою майку, под которой у ней совсем ничего. Немного поглазев на нее, Лекс натягивает футболку обратно, только теперь шиворот навыворот и на всякий случай задом на перед. Ну, в общем, хоть и швами наружу, но смотрится прилично, а уж на фоне того, что умудрились напялить на себя остальные посетители нелегального клуба, так и вообще круто.