Загрузив нас на заднее сидение своей машины, стоящей неподалеку на общей стоянке, наш провожатый расслабленно залезает на водительское место.

— Хотелось бы поинтересоваться, какая связь между вами и стражей, — Лекс обескуражен таким поворотом.

— Никакой, — Эбнер поднимает машину со стоянки и направляет ее в ближайший тоннель. — У меня есть разрешение находиться в белой зоне, как подростковому психологу. Участвую в программе по уменьшению уровня суицидов в молодежной среде.

— И каким же образом? — на этот раз не удерживается от вопросов Лекс. — Стреляете им по ногам, чтобы они не успели доползти до края?

— Можно и так работать. В условиях ограниченности ресурсов все средства хороши.

Лекс, насупившись, отваливается на спинку кресла. Психологов он не любит с тех пор, как его направили к одному из них, после семнадцати нарушений школьной дисциплины. Тогда они с ним знатно поцапались, и все закончилось нервным срывом. Естественно не у Лекса.

Машина опускается все ниже, и мне снова удается ощутить тот азарт, который помог пережить самую первую поездку, в которой нас тогда изрядно помотало. Однако в этот раз возбуждение вызывает не само передвижение, а то куда мы направляемся. Чувствую, что сегодня удастся увидеть нечто кардинально новое, так что страх перед теоретической опасностью нашего путешествия не просто ускользает на второй план, а исчезает вовсе.

Но это никак не влияет на выражение моего лица.

— Стражи жестко проверяют тех, кто их хоть чем-то заинтересует, — предупреждает Эбнер. — Так что постарайтесь не выглядеть так, как будто я вас похитил.

Машина залетает в вытянутый док и зависает в левом ряду позади выстроившихся в две шеренги самых разных средств передвижения. Прямо перед нами летающий мотоцикл, сбоку автомобиль с затонированными стеклами. Позади пристраивается грузовик, и док с той стороны закрывается.

По приподнятым над полом каменным дорожкам идут стражи, цепким взглядом осматривая машины и находящихся в них людей. Я пытаюсь сделать выражение лица спокойно-отрешенным, Лекс сам оглядывает стражей так, словно в чем-то их подозревает. Смутить их этим не удается, и добравшись до конца дока, они дают отмашку. Огромная створка ворот перед нами медленно начинает ползти вверх. Солнце сперва кажется ослепительным, его постепенно становится все больше, свет все дальше проникает в док.

В одно прекрасное мгновение все приходит в движение. Наш автомобиль неспешно вылетает вслед за остальными и некоторое время движется на приличной высоте над землей. По большей части покрытой искусственным покрытием и все же это земля! Над головой больше не нависают каменные джунгли, кроме потолка машины, который кажется самой несущественной преградой, только голубое небо с распластавшимися по нему легкими облачками. Видно далеко-далеко вперед! Железная дорога, выныривающая из Муравейника, уходит в сторону и теряется среди деревьев. Теперь мы движемся над их кронами словно над водами океана с зеленой водой. Он омывает горы и другие города вдали. А на небольшом расстоянии от нас из зелени показываются верхушки неких шарообразных конструкций, похожих на фасеточные глаза насекомых.

— Защитный крем вам не понадобится, — комментирует Эбнер.

Увы, и правда, снизившись возле одной из конструкций, машина садится на огороженную площадку и нас с нею вместе затягивает вниз, в очередной искусственный тоннель с не менее искусственным освещением. Транспортная лента уносит нас дальше к платформе, рядом с которой Эбнер делает знак выходить. В лифте мы втроем поднимаемся на площадку под прозрачным куполом, сквозь который на нас льется солнечный свет. Пространство вокруг максимально заполнено выращиваемыми здесь полезными для людей растениями, в основном это грядки с овощами и травами, но есть и плодовые деревья и ряды ягодных кустов. Между всем этим протянуты узкие дорожки, по которым можно ходить вдвоем. С дальней стороны виден выход в стеклянный коридор, соединяющий этот павильон с соседним. Кроме нас здесь есть еще люди, по виду они неспешно прогуливаются и разговаривают. Есть и скамеечки, с устроившимися на них отдыхающими, столики с настольными играми.

Эбнер отводит нас к краю купола. По другую сторону от него мы видим зеленую лужайку, отделяющую павильон от леса. На ней пасутся, кажется, гуси.

— Подождите здесь, скоро к вам подойдут, — говорит Эбнер напоследок и неспешно удаляется по тем же дорожкам, по которым мы дошли сюда, и скоро исчезает в лифте.

— Ну, убивать здесь нас вряд ли будут, — предполагает Лекс, — так что можно расслабиться. Смотри какой важный! — он кивает на громадного гуся, недружелюбно пялящегося на нас с той стороны.

Настоящие птицы, настоящий лес, природа хоть и через стекло, но ближе нам еще не доводилось с ней сталкиваться. В одиночестве мы в итоге проводим минут двадцать, и за это время наши восторги успевают поутихнуть. Словно дав нам время на то, чтобы насладиться солнцем, к нам наконец направляется еще один человек. Это явно не босс Эбнера — он молод, едва ли сильно старше нас, безоружен и не столь слащаво дружелюбен, как его коллега.

— Рад, что вы нашли время на эту встречу, — приветствует он нас. — Можете звать меня Лис, проследуйте, пожалуйста, за мной.

Недоуменно переглянувшись, мы идем за этим молодым человеком к одному из выходов из купола. Я чувствую себя глупо. Мне серьезно показалось, что мы попали в беду, но пока что к нам относятся лучше чем официальная организация в составе гильдии искателей. Все очень мило и вежливо.

По стеклянному коридору мы проходим в вытянутую оранжерею, где среди цветов находится каскад неглубоких искусственных водоемов. Добравшись примерно до середины строения, Лис останавливается и поворачивается к нам. Кроме нас троих людей здесь нет.

Предположив, что нам снова предложат подождать, я опускаю взгляд в ближайший водоем. Сначала кажется, что его плоское дно покрыто почти идентичными гладко отполированными камнями, однако эти камешки подергиваются, попинывая друг друга, и неожиданно позевывают круглыми ртами с кучей мелких, но на вид острых зубов.

— Я должен сделать вам предложение, — предупреждает Лис, немного волнуясь. Над его головой висит камера наблюдения, и можно предположить, что, тот или те, кто хотели нас видеть, уже нас видят.

— Делай, раз должен, — разрешает Лекс, стоя у самого края водоема. По его позе видно, что больше всего ему сейчас хочется поэкспериментировать с повадками этих живых камней, посредством бросания в них других камней — они даже есть у него в кармане, я знаю, однако наши новые знакомые вряд ли согласятся немножко обождать с общением.

— Вы знаете человека, который работал на нас, — уже увереннее продолжает Лис.

— Стоува?

Лис не подтверждает это даже простым кивком.

— Он взял на себя обязательство достать некий объект и передать его нам. По нашим данным получить этот объект ему удалось, однако после этого он исчез вместе с ним. Нас интересует либо информация о местонахождении его и объекта, либо вы можете сами раздобыть объект и принести его нам.

Лекс раздраженно фыркает.

— Где Стоув, мы и сами хотели бы знать, а новая работа нам не нужна. Так что, по ходу, вы и мы друг другу совершенно бесполезны. — Он машет мне рукой: — пошли отсюда.

— Такая работа всем нужна, — пытается остановить его Лис. Он заметно нервничает, боится, должно быть не справиться с поручением прямо на глазах у своего босса.

— Да неужели?

— Очевидно, вы и сами не представляете, в каком шатком положении сейчас находитесь, — быстро говорит Лис, возможно, повторяя за кем-то — у него в ухе маленькая телесного цвета капелька, анатомически с ним не связанная. — По прихоти безответственного человека вы заняли места, которые предназначались для других. Меньше чем через год с началом новых перетасовок эта недоразумение будет исправлено, и вы окажетесь никому не нужны. Вы даже назад на свой уровень вернуться не сможете. А знаете, что бывает с людьми, которых выкидывает из системы? Ничего! Их выбрасывают как мусор. — Лис пытается выдать соответствующую словам интонацию, но его голос дрожит. — Работа на нас позволит быстро, уже в молодости, подняться наверх и достичь успехов в гильдии.