Как же она его ненавидела! Ненавидела его белые, как лист бумаги, волосы, тут и там мелькавшие в толпе учеников! Ненавидела его имя, постоянно упоминаемое учителями — мозгами парня восхищался каждый! Ненавидела толпу его преданных фанаток, верной свитой сопровождавших Кристиана на каждом шагу. Ненавидела всех парней, пытающихся так или иначе походить на их кумира: кольца и браслеты в школе теперь носил каждый, стрижка а-ля Сидхе, была популярной даже среди преподавательского состава, а надменный пренебрежительный взгляд парня копировал сам директор.

Но больше всего Линда ненавидела собственные сны. Кристиан Сидхе, единственный, кто устоял перед ее красотой, единственный, кто не отпускал грубых шуток в адрес Линды за прошедшие полтора года, был тем единственным, о ком могла думать девушка и кого видела в своих снах. Она надеялась, молилась, что после его выпускного, парень навсегда исчезнет из ее жизни. И жутко этого боялась. Школа без Кристиана казалась пустыней. Линда не замечала никого кроме него. Да, ее часто задирали, отпускали пошлости в адрес Смузи, но лишь потому, что согласно договору с альфа-девочками она старательно избегала всех самых классных старшеклассников, полностью игнорируя их внимание.

А между тем, Линда изменилась. Ее тело приобрело женскую привлекательность, черты лица теперь были не по-детски миловидными, как прежде, а соблазнительно-изящными. Даже то, как стала одеваться девушка — длинные модные юбки в сочетании с облегающими кофтами (чувство стиля не покинуло Линду) действовали на парней магнетическим образом. Бессильные перед ее очарованием, не способные добиться внимания гордой красавицы, все, что они могли делать — вымещать свою злобу в пошлых приколах над ней. Одно радовало незадачливых поклонников: Кристиан Сидхе однажды поставил спесивую девочку на место, туда, где теперь и оставалась Линда.

Всеобщее неприязненное отношение и неуважение Смузи чувствовала ежедневно. И научилась с ним мириться. Она, как и многие-многие другие, переняла надменно-равнодушный взгляд Кристиана, которым однажды парень одарил ее в пустом спортивном зале, и теперь окидывала им всех тех, кто пытался приставать к самой Линде. Шуточки закончились, отчужденное и холодное отношение к девушке осталось.

Линда сидела в автобусе. Каждый год учеников школы ожидала одна и та же давно надоевшая всем экскурсия в краеведческий музей. Унылое скучающее выражение лица Смузи мгновенно стало испуганно-взволнованным, едва она заметила появившегося в дверях Кристиана.

Место рядом с Линдой, как и всегда, пустовало, однако какая-то шальная мысль, одно безумное желание родилось в глубинах ее окаменелого сердца. "Вот бы он сел рядом. У меня же сегодня день рождения!"

Девушка почувствовала тепло его тела, опустившегося на соседнее кресло. Мимо проходили знакомые, бросая удивленные заинтересованные взгляды в сторону странной пары. А сердце девушки готово было вырваться из груди и пуститься в пляс. Он действительно сел к ней!

Смузи сохранила непроницательное выражение лица, даже когда Кристиан склонился и прошептал:

— А ты стала классная, Линда Смузи.

Она ждала его новых слов, оскорбительного и грубого дополнения относительно того класса девушек, к которому причислял ее Кристиан. Но их не последовало.

Бедра молодых людей соприкасались, отчего нога Линды едва заметно дрожала. Хоть бы Кристиан этого не почувствовал! На его губах появилось подобие слабой улыбки — боковое зрение еще не подводило Линду. Девушка замком сложила ладони на коленях и уловила мимолетное движении руки Кристиана в ее сторону. Показалось.

"Зачем он сел ко мне? В автобусе полно свободных мест!"

Линда молчала — чувствовала, что скажи она хоть слово, голос, непременно, сорвется. А Кристиан невозмутимо сидел на соседнем кресле. Экскурсовод что-то говорил, Линда усиленно делала вид, что слушает. Но сосредоточиться было не в ее силах. Голова парня легла на плечо девушки — разряд в тысячу вольт пробежал по телу Линды.

— Расслабься, малыш, — шепнул Кристиан и закрыл глаза.

Что, черт возьми, он делает?!

Парень резко поднял голову, посмотрел вправо, затем влево. Внезапно он крепко сжал двумя руками лицо Линды и притянул ее голову к своей груди. Последовал страшный удар. Автобус во что-то врезался и перевернулся. Линда все еще находилась в стальных объятиях Кристиана. Они лежали на крыше. Многие поднимались на ноги.

— Все целы? — громко спросил учитель географии.

А Кристиан до сих пор не отпустил Линду. Девушка испуганно взглянула на него: парень пристально вглядывался в окно. И когда она проследовала за направлением его взгляда, Линда увидела их, трех странных высоких мужчин. Одеты они были в черно-красные балахоны, а в мрачных, как бездна, глазах полыхало пламя. Кристиан еще сильнее сжал девушку, когда один из троицы возвел руки к небу, а после открытыми ладонями направил их в сторону перевёрнутого автобуса.

Линда и Кристиан одновременно повернули головы в направлении противоположного окна и увидели невысокое ограждение, за которым была широкая река. Все пришло в движение: те, кто успел подняться на ноги, снова падали. Кто-то кричал. Линда изо всех сил обняла Кристиана. А потом с большой высоты автобус полетел в воду.

Вода лилась отовсюду. Доносились стоны и вопли. Кулаком Кристиан разбил стекло, отодрал несколько осколков от рамы и выбросил брыкающееся тело Линды в реку.

— Плыви! — последнее, что она услышала, прежде чем стихия поглотила ее. Линда сделала несколько резких движений, и оказалась на поверхности. Потом нырнула и увидела автобус, с бьющими в закрытые стекла людьми. Внезапно кто-то схватил девушку за рукав. Джеймс Баттон тащил ее к берегу. Она начала отбиваться, кричать, что нужно вернуться помочь тем, кто остался в автобусе — парень ничего не слышал. Он все плыл и плыл, скорее мешая, нежели помогая самой Линде.

За ними выбрались трое. Все кашляли и тряслись от холода. Линда смотрела на реку. По ее щекам текли слезы. Она понимала, что уже не сможет помочь тем, кто остался в автобусе — руки и ноги онемели от ледяной воды.

— Ну, кто-нибудь, пожалуйста. Кто-нибудь еще! — рыдая, стонала Николь Оуэн.

Вдали показалась голова, две, три! Одна из них — усеянная копной белых, как снег, волос. И Линда смогла вздохнуть.