Глава 11. Сюзерен

Глава 11. Сюзерен

Демонис, 458 г. правления Восьмого Лорда

Когда Батист проводил Томмина в кабинет князя Лермона, тот стоял за спинкой кресла, в котором развалился Антар, вид имевший немного грустный и задумчивый. Лермон успел поведать ему о событиях, произошедших после его отлёта из лагеря Кайла и о цели визита Вартека.

– Скажи, Томмин, а почему вы не обратились к Чёрному Дракону? Я не склонен особенно интересоваться политикой Демониса, да и вообще тут бывать.

– Принц… то есть, мессир Милослав, как вам, должно быть, известно, не принимает присяги ни от кого, кроме Лорда Демониса, мессир. Что же касается вас… мы видим в вас достойную замену мессиру Северину. Он, позволю себе заметить, политикой вообще не интересовался. И в Демонис не спускался ни разу с тех пор… в общем, в последнее время. К тому же, он в равной степени недолюбливал всех демонов, а потому был таким беспристрастным судьёй.

– Меня трудно будет назвать беспристрастным.

Томмин, криво усмехнувшись, бросил быстрый взгляд на Лермона.

– Ваш питомец не жаждет власти, а потому не причиняет нам ровно никаких беспокойств, мессир.

Антар встал и прошёлся по комнате. Подошёл к окну, забарабанил пальцами по стеклу. Потом обернулся к ожидающему ответа демону.

– Ты не знаешь, о чём меня просишь.

– Я знаю, мессир, – тихо отозвался демон, склонив голову. – Но место бога войны занял Урстем-орг. Он молод и перспективен. А бог смерти не менялся уже несколько тысяч лет… Так что вам ничего не…

Антар посмотрел на говорившего с какой-то даже жалостью.

– А верховный?

Томмин несколько побледнел и снова опустился на одно колено.

– Простите меня, мессир, я…

– Избавь меня от покаянных речей, – резко оборвал его Антар. Он перестал шагать по комнате и стоял, разглядывая собственный портрет почти четырёхсотлетней давности. – Я приму вашу присягу, – наконец произнёс он. – Но не обольщайтесь. Я не Северин. За своё покровительство я потребую от вас кое-чего взамен.

– Иначе и быть не может, мессир, – почтительно заметил Томмин. – И должен заметить, что и ваш сиятельный отец иной раз не брезговал послать нас по своим делам.

– Готовь церемонию, – сказал Антар и прикрыл глаза.

Сумеречный предел, Вечность

Черноволосый мужчина лежит в невысокой траве, густо поросшей маргаритками. Глаза его закрыты, дыхание ровно, так что Лорд Демониса никак не может определить, спит он, или нет. Опустившись рядом с лежащим на колено, он очень тихо произносит:

– Мессир?

– Я не звал тебя, – мужчина не открывает глаз.

– Нет, мессир, – демон смиренно опускает голову. – Но ваш племянник вторгся в Демонис…

– Что значит вторгся? – В вопросе Чёрного Дракона чувствуется привкус неудовольствия. – У него там достаточно владений.

– Он привёл к присяге вассалов своего отца.

– И что с того?

– И хочет вести их на серафимов.

– Пусть развлекается. Ему полезно.

– Мессир?

– Да.

–- А могу я… могу я к нему присоединиться?

– Да делай ты что хочешь, только убирайся отсюда.

– Благодарю вас, мессир, – Лорд Демониса склоняется перед так и не открывшим глаз мужчиной, украдкой коснувшись губами пряди чёрных волос.

Грозовой Пик, 376 г. от осн. Сообщества

Изящно одетый молодой человек танцующей походкой прошествовал в гостиную и опустился перед сидящей в кресле женщиной.

– Миледи, – произнёс он, касаясь губами её руки.

– А, это ты, – Лайта перевела взгляд на юношу, ещё не совсем очнувшись от задумчивости. Огонь, на который она смотрела, отражался в тёмно-пурпурных глазах. Ленивым движением женщина откинула кружевную манжету с руки всё ещё остававшегося коленопреклонённым парня, сняла со столика пустой бокал и поднесла под катетер, установленный на вену его левой руки и приправленный магией. Открыла крышечку. Тёмная кровь лениво заструилась в сосуд. Некоторое время они оба наблюдали за этим процессом. Потом она спросила:

– Как тебе здесь нравится?

– О, миледи, – отозвался молодой человек восторженным тоном. – Служить вам – наивысшее счастье, о котором я мог только мечтать!

«Для бастарда вроде тебя – разумеется», – подумала леди Тандер, но оставила свои мысли при себе.

– Можешь идти, – сказала она, когда бокал наполнился на две трети. Кровь у паренька была хорошая, но сам он ей не особенно нравился: слишком слащавые и вычурные манеры, вызванные снобизмом незаконнорождённого.

Смакуя тёмную жидкость, она встала и вышла на террасу. Каждый раз на закате её неудержимо тянуло сюда, а взгляд невольно стремился за горизонт, где за горной цепью и обширными долинами, за бескрайними степями и бурными реками поднималось Драконье плато. Гнездовье. Десятки устрашающих тварей на перепончатых крыльях: изумрудные, серебристые, лазурные, красные… а один, возможно, чёрный…

Она представляла себе это так часто, что не сразу осознала реальность, когда на фоне алого диска заходящего солнца возник знакомый силуэт. Лайта вцепилась в перила балкона, не отрывая глаз от слепящего красного круга.

«Может, он только кажется чёрным на ярком фоне? – осаживала она себя, не в силах сдержать нетерпение. – Конечно, это Закатный Луч, ему что-то понадобилось от Северина или его жены». Однако ошибиться было невозможно – очертания этой гребенчатой головы, изгиб длинной шеи, ровный и струящийся рисунок полёта не позволили бы леди Тандер спутать этого дракона ни с одним из сотен других.

Движения ящера были размеренными и неторопливыми, однако некоторая поспешность трансформации (едва только когти царапнули пол, как на террасе очутился высокий скуластый мужчина, вынужденный по инерции пробежать несколько шагов), выдавала и его нетерпение.

– Ты! Ты… – широко открытые пурпурные глаза всё ещё не верили сами себе, одна рука Лайты впилась в чёрную куртку пришельца, а вторая прижалась к его щеке. – Неужели это… – но он не дал ей договорить, сжав в стремительном объятии и осыпав требовательными поцелуями. Поскольку никто и никогда кроме Чёрного Дракона не позволял себе и близко чего-либо подобного с леди Тандер, сомневаться в личности пришельца стало уж вовсе нерезонно, так что женщина отдалась на волю чувств, словно угли под пеплом дремавших под неприступной маской вампирки.

Он жадно пил её дыхание, как человек, пересёкший пустыню, пьёт свежую воду оазиса; его руки горячо, хоть и достаточно бестолково, бродили по её телу:к тому времени, как удалось ослабить шнуровку корсета, Лайта успела почти полностью раздеть своего мужчину.

– Моя Мышка скучала по мне, – фраза не содержала вопроса, но вампирка, обвив руками шею собеседника, проникновенно подтвердила:

– Безумно, мой Дракон.

Милослав подхватил её на руки и понёс внутрь.

Они любили друг друга долго и страстно, и уснули, слившись в объятиях, так и не сумев поговорить.

Лайта проснулась первой и долго ещё любовалась скуластым худощавым лицом в обрамлении чёрных волос, прежде чем Милослав открыл глаза и снова притянул её к себе. На этот раз он был более обстоятелен и довёл её до состояния такого исступления, что, совершенно перестав себя контролировать на пике наслаждения, Лайта впилась зубами в его плечо. Вкус его крови немного привёл вампирку в себя, и когда он навис, наконец, над женщиной, заглянув глубоко в пурпур её глаз, она была расслаблена, обессилена и совершенно счастлива.

– Мне очень тебя не хватало, – признался он, нежно проводя рукой вдоль её тела.

– Мне лестно это слышать, – отозвалась она, прижимаясь к его груди. – Было время, когда я думала, что ты забыл свою маленькую Мышку.

– Я годам бился с этой проклятой всеми богами опорной точкой! Просто счастье, что нашёлся более талантливый маг, чем я. Помимо всего прочего, чем я обязан Северину, благодаря ему мне вновь удалось соединиться с моей возлюбленной…

Это заявление было настолько неожиданным, что Лайта даже не сразу ответила на его поцелуй. Никогда прежде чёрный маг не говорил, что любит её. Он называл её своей скорее тоном собственника, чем поклонника. И вёл себя соответственно. «Любовница», «Фаворитка», - как выразилась его сестра, но Возлюбленная! Даже мысленно леди Тандер не называла себя так.

– Ты… не особенно торопился к своей возлюбленной, – осторожно сказала она. – После восстановления работы перехода прошло уже несколько месяцев.