Китти Сьюэлл родилась в Швеции, жила в Испании, Канаде, Англии, Уэльсе. Живя на заснеженном канадском севере, она руководила агентством по торговле недвижимостью, позже стала квалифицированным психотерапевтом, а затем скульптором. Сегодня она живет то в Уэльсе, то в Испании, где владеет фруктовыми плантациями.

Ее первый роман «Ice Trap» вошел в список произведений, выдвинутых на соискание премии «Свежая кровь» Ассоциации писателей криминальной литературы, и завоевал премию ВВС «Лучшая книга года в Уэльсе, по мнению читателей».

Берега залива Коронации Северный Ледовитый океан, март 2006

Он не взял снегоход, как советовали старшие. Как и большинство мальчишек, он обожал рев мотора, но в последнее время ему больше нравилось слушать собственные мысли. Нравился грохот и треск морского льда, редкие порывы ветра, скрип снега под муклуками — нравилось добиваться успеха собственными силами, ощущать себя самостоятельным и независимым.

Он положил в рюкзак запас еды, которого должно хватить на день, и пристегнул веревку к ошейнику собаки. Эта лайка хаски принадлежала старику соседу, но со временем мальчик как бы невзначай присвоил ее себе. Преданная, но неласковая, крупная мохнатая бестия, она становилась очень свирепой, если ее раздразнить.

Он повесил ружье на плечо, а во внешний карман опустил сигнальный пистолет. Вряд ли они понадобятся ему для самообороны, собака отпугнет любых непрошеных попутчиков. Он дважды проверил все снаряжение, как его учили, и отправился в сторону моря.

Сначала нужно было пробраться через прибрежные торосы. Он остановился, выбирая дорогу. Море вдавливало массивные льдины в берег. Гигантские глыбы наползали одна на другую, ложась пластами, их комкало, как бумагу, они топорщились сверкающими пиками в небо, будто башни, или крошились и разбивались вдребезги. Они казались буреломом в чаще старого леса. Мальчик был рослым, крепким и сильным для своего возраста, но, когда он, карабкаясь, пробирался по зазубренному льду и криками подгонял собаку, иногда нетерпеливо ругаясь на местном наречии, — голос выдавал его возраст. Ему очень хотелось добраться сюда, хотелось поскорее стать настоящим мужчиной.

Тяжело дыша от напряжения, он добрался до открытого льда. Мальчик внимательно вглядывался в горизонт. Очки надежно защищали его глаза от сверкающего снега. На бескрайнем просторе невозможно спрятаться, но все же нужно было быть осторожным, готовым к любым неожиданностям. Окликнув собаку, мальчик отправился вперед. Спустя час он повернул на запад и двинулся вдоль берега. Он шел довольно быстро, чтобы не замерзнуть, и внимательно оглядывался по сторонам в поисках следов. Он знал, что ему вряд ли повезет заметить снежную лису. Они редко бродят просто так, без цели. Обычно хитрые маленькие зверьки крадучись следуют за полярными медведями, чтобы попировать на остатках их охотничьих трофеев, и стремительно исчезают при малейшей опасности. Ему встречались как цепочки больших следов тяжелых лап медведей, глубоко приминающих снег, так и цепочки крошечных и малозаметных отпечатков лис. Большинство следов были старые — вчерашние или недельной давности. Но мальчику было все равно. Грациозные маленькие лисы нравились ему живыми, а не мертвыми. От вида темной крови на снежно-белой шубке ему всегда становилось нехорошо. Он убеждал себя, что эта экспедиция — скорее испытание на независимость, вызов одиночеству, хотя понимал, что нужно практиковаться в стрельбе, нужно становиться жестче. Мужчина должен охотиться, чтобы выжить. Мужчина должен убивать.

Когда идешь молча, погруженный в свои мысли, время летит незаметно. Он дважды останавливался, садился на корточки, пил горячий сладкий чай из фляги и делился с собакой кусками сушеного мяса. Но от неподвижности становилось не по себе. Слишком холодно, лучше идти дальше. Солнце по низкой дуге плыло по небу, и мальчик повернул сначала на север, потом на восток и теперь возвращался туда, откуда пришел. Собака терпеливо шла рядом, иногда даже с закрытыми глазами. Несмотря на очки, мальчик тоже чувствовал резь в глазах от постоянного напряжения. Ни единой тени, кроме их собственных.

Но вдруг он что-то заметил. Сердце бешено заколотилось при виде следов, пересекавших его собственный след по диагонали. Медведь… Прошел, наверное, час назад или даже меньше. Следы на снегу были большими, и мальчик внимательно всматривался в горизонт. След терялся где-то в сереющей дали. По спине пробежала легкая дрожь. В его народе было врожденное преклонение перед белым медведем. Как говорили старики, лиса всегда приводит человека к нануку — на счастье или беду. Мальчик усмехнулся, вспомнив эту примету, и вдруг ощутил, как он беззащитен и уязвим. Тут же пожалел, что не послушался совета и пошел в море пешком. Он поглядел в сторону берега, прикидывая расстояние. Поселок был едва виден. Дым из труб поднимался прямо в небо четко очерченными столбами. Полчаса быстрого шага, может, чуть больше — точно определить он не мог.

Собака оживилась и быстро помчалась по следу, сильно натянув веревку, которую мальчик привязал к своему поясу. Он дернул веревку, прикрикнул на собаку, но хаски не послушалась команды — она вообще не особо их слушалась. В раздражении мальчик ударил ее ногой в бок, и она нехотя замедлила бег. Устрашающее рычание клокотало в ее горле, а шерсть на загривке встала дыбом. Возможно, ее просто заинтересовала тюленья полынья, но мальчик сомневался в этом. Он знал, что собака учуяла запах медведя и, повинуясь инстинктам своих предков — волков, была готова схватиться с ним.

Было все еще довольно светло, но мальчик решил немедленно возвращаться в поселок, и после недолгой борьбы с собакой они отправились в обратный путь. Но ветер дул в спину, и собака вертела головой, не оставляя надежды на добрую схватку. Она постоянно оборачивалась и рычала, останавливалась, чтобы принюхаться, и мальчик силой подгонял ее идти к берегу. Они все еще пытались переупрямить друг друга, как вдруг собака резко развернулась и рванула в обратном направлении, чуть не сбив хозяина с ног.

Там, вдалеке, стоял медведь. Он, должно быть, услышал их или учуял запах и свернул со своего пути. Теперь он преследовал их. Три черные точки треугольником — глаза и нос медведя — четко выделялись в сереющем свете, когда он смотрел прямо на них. Они, без сомнения, казались желанной добычей. Мальчик замер, силы сразу покинули его, колени задрожали. Ему отчаянно захотелось писать.

Медведь был виден все четче с каждым мгновением. Он шел странной неуклюжей походкой, неторопливо, не агрессивно. В его движениях не было ни настороженности, ни особой сосредоточенности. Просто целеустремленность. Медведь был необычайно крупный, но сквозь светлую желтоватую шкуру явственно проглядывала зимняя худоба.

Звук хриплого, влажного дыхания измученного голодом зверя наконец вывел мальчика из оцепенения. Пальцы в толстых перчатках нащупали сигнальный пистолет в кармане. Руки дрожали, когда он вставлял сигнальную ракету. Он закричал на собаку, чтобы та прекратила дергать и прыгать. Конечно, можно было спустить собаку, но мальчик все еще надеялся, что ее рычание и лай отпугнут зверя.

Мальчик выстрелил из ракетницы, как умел. Ярко вспыхнув, ракета с шипением пронеслась и упала у самых лап зверя. Медведь на мгновение замер, с подозрением принюхался, потом задрал морду вверх. Голова его медленно раскачивалась из стороны в сторону. Решив, что сигнальная ракета не стоит внимания, он снова двинулся вперед, но на этот раз более быстро и агрессивно.

Мальчик выпустил одну за другой еще несколько сигнальных ракет, но медведь увертывался от них и подходил все ближе. Мальчик приготовил ружье. Выстрел — его последний путь к спасению. Раненый медведь обезумеет от ярости, и его действия будут непредсказуемы.