Телефон молчал и как-то незаметно уснул я, похмелье все-таки.

Где-то, через час, телефон вдруг зазвонил, словно ждал, когда я усну. Сон разморил меня. Трубку брать не хотел, мне казалось, что я знал, кто звонит, поэтому и не хотел. Сон выдался каким-то больным, видимо, уже тогда висок заболел.

Валяться не было смысла, я пошел на кухню и съел анальгин.

Гребаный телефон все не унимался, захотелось отключить его или швыр-нуть в стену. Но тут подумалось, вдруг мама звонит, что-нибудь важное ска-зать. Положив на стол еще не прикуренную сигарету, подошел к телефону.

- Алло? – сказал я в телефонную трубку.

Я ошибся, звонила Настя, как я предполагал сначала.

- Привет, что трубку не берешь? – Опять этот похмельный голос.

«Бей! Ой, б…!», - это сверху.

- Привет, Настя, - ответил я. Надоело мне все, не хотел я ни с кем об-щаться, я хотел спать, - Это… я спать хочу.

- Я в клубешник, через часик пойду, не хочешь со мной? – Говорит, слов-но не слыша меня.

«Лови! Ой, б…», - опять сверху. Дошло, наконец, - по телику шел футбол. Из-за стен Адольфа тоже слышались крики. Похоже, наши играют, если уж все соседи смотрят.

Некоторые считают, нельзя отказывать красивой девушке, если она сама приглашает, а меня это просто бесит, что я - клоун, что ли, по первому зову носиться, как олень. Еще чего, в этот мерзкий клуб идти. Со всякими подон-ками тереться, жуть какая-то. Тоже мне отдых, если туда, такие как Жека из моего ПТЛа ходят или ему подобные.

- Я спать хочу и буду спать. – Не сдержался я. - Извини.

И положил трубку.

Рассчитывал заснуть, однако, куда уж там, наши играют!

Я, кажется, уже говорил, что люблю футбол. Но иногда я его просто нена-вижу. Вот такой момент настал сейчас. Смотреть все равно стал, хоть голова болела и без футбола. Не хочется болеть за наших, когда вот такие упыри за них болеют, нескончаемый поток матюгов с одной стороны и одно и то же «Ой, мля!» сверху. Еще и анализировать своей пьяной башкой что-то пытают-ся. «Тот совсем мертвый, в атаку не идет», говорят они об опорном хаве, кото-рый, по идее и не должен углубляться в атакующие действия команды. Да и матч-то ведь товарищеский, ничего не значащий. Так, собрались ребята, чтоб игровые связи не забыть, да тренеру поэкспериментировать с составом, мо-жет, новичков посмотреть, а они не понимают и орут. «Получают миллионы, бегать совсем не хотят, зажрались…» Так, к слову, в сборных денег не платят. Тогда зачем эти матчи по ТВ показывать, билеты на них продавать?

Однако, «болелы» этого не понимали и визжали, и рычали. Может, и не в футболе дело, они пьяные и им пофигу, отчего сходить с ума.

И тут так уныло стало, и не из-за болел. Мысль, зараза, в голове появи-лась. «Ведь ничего не изменится, проиграют они или выиграют - мир не пере-вернется от этого». Может, и прав Санек: «Бегают двадцать мужиков потных по полю». Такая тоска взяла, даже выключить захотелось эту унылость…

А потом наши второй гол забили. И так радостно стало, честно говорю. Может, и не перевернулся мир от этого, но эмоции пошли самые настоящие – живые. И жалко мне стало Санька, - не дано ему этого понять. Зомби.

Наши выиграли 2:1, в принципе можно было и не смотреть. Дважды, во время игры, за стеной начинали орать: «Россия» - и один раз, на чем свет сто-ит костили нашего вратаря, значит 2:1, после ничьей так не скачут. И еще, кажется, в ворота наших соперников судья не поставил пенальти, за что тоже был удостоен характерной кричалки о его ориентации. Не смотреть, а как же то, живое, что пришло после гола. Просто маленький момент счастья какой-то. Ради этого стоило и помучиться.

Покурил, и решил себя в порядок привести.

Поотжимался. Принял холодный душ. То есть, нет, принять я хотел нор-мальный душ, но у водопровода на этот счет было свое мнение. Замерз - жуть как, но это еще что, вода хоть холодная да есть, хоть чистая она. Редко быва-ет, но бывает, коричневая жидкость какая-то из-под крана литься начинает. Или с голубоватым оттенком вода, тоже страшненько. Во всяком случае, ни мама, ни я не рискуем такой водой пользоваться.

Побрился. Хоть и брить особо нечего, но все равно неприятно – торчит волосня эта.

Говорят, не заснуть - просто лежи, заснешь обязательно, врут! Все как будто в бреду происходило, и глаза слипаются, и не заснуть, бред какой-то ле-зет в голову и все… Завячал Барсик, есть запросил. Покормил его и опять лег.

«А нам хорошо, а нам пое…ть» - неслось с улицы. Пьяный до чертиков Ку-лек пел песню.

Поорал и заглох.

Опустилась вечерняя тишина. Я лег на диван и слушал эту тишину. Не было ни криков пьяного урода сверху, ни воплей с улицы или от соседей. Ка-кие-то мысли легко рождались в моей голове, и также легко они уходили, не оставив и следа.

На какое-то время я задремал. Даже что-то начало было сниться. Какой-то бокс…

И внезапно проснулся от воплей.

«БУДУ ОРАТЬ, БУДУ ГУЛЯТЬ!!!» - хрипел сосед собачьим рыком, сопрово-ждая каждую фразу ударом кулака по столу. «Я В БАТЬКУ ВЕСЬ!!!!!!». Похоже, он основательно нагрузился. Сейчас врубит Талькова и под музыку снова бу-дет орать, какие все кругом волки.

Боже. Дайте мне новокаин - пронеслась в голове строчка из «Грин Дэй». Я закрыл лицо подушкой, пытаясь заснуть.

«Бом-бом-бом», доносилось сверху.

18

Бом-бом-бом…

Я с трудом открыл глаза, не понимая, что происходит. Потом дошло: это в дверь подъезда стучат.

Сколько времени сейчас? Вроде, уже темно.

Боммм… Бомммм…..

Опять стук в дверь подъезда и тихий звук от сигнала вызова в домофоне, затем пьяная речь заплетающимся языком и резкий выкрик – «откройте дверь». Сел на кровати и спустил ноги на пол, посмотрел на часы – ни хрена не видно.

Видимо, вызов домофона дал результат – кто-то снял трубку:

- Слышишь, дверь открой, - послышался пьяный голос и опять удары в дверь, видимо, трубку положили.

- Суки, откройте дверь, - прорезал ночь вопль, - Сука, завтра всех по-крошу, приду, откройте дверь, - продолжал некто.

Я обхватил голову руками, чтобы унять боль, схватившую полголовы. У меня так часто бывает, вот уже целый год, особенно когда не досыпаю. Од-нажды мама хотела даже скорую помощь вызвать, но отговорил я ее. Зачем? Придут, посмотрят и уйдут. После простуды дело было, и все списал я на то, что меня опять просто продуло, без шапки ходил. Про курилку на учебе, есте-ственно, говорить не стал, а это осложнение такое. И вроде как прошло, в по-следнее время ничего не болело.