Он являлся своему другу три дня, час в час, со времени, когда испустил последний вздох.

Они вернулись в Норвич в 1848 году; позднее, в 1849-м, приехала мать Даниеля, жить вместе с ним. Через некоторое время мать вынуждена была его оставить, чтобы съездить в Хартфорт. Хартфорт находился в 50 милях от Норвича. И вот как-то ночью повторилось явление света и пара; но на этот раз Хоуму явилась его мать. Он сделал усилие, чтобы заговорить и спросить ее:

― Мама, ты умерла?

И тогда в себе он услышал тот же самый голос, который сказал:

― Нет, нет еще; но сегодня в полдень я умру.

Потом все исчезло, и молодой человек уснул. Только утром видение оставалось настолько явственным, что он показался перед теткой в слезах.

― Да что с тобой? ― спросила ― она. ― Почему ты плачешь?

― Потому что моя мама умрет сегодня в полдень.

― Кто тебе это оказал?

― Она сама.

― Когда? Этой ночью.

― Да замолчишь ли ты? Накаркаешь! ― бросила тетка.

Молодой человек замолчал, но через день он узнал о смерти матери; она умерла ровно в полдень.

Все это лишь прелюдия к отношениям, которые Хоум должен был завязать с духами.

Некоторое время спустя после смерти матери, около 10 часов вечера, уже лежа в постели, он услышал тройной стук внизу, у своей кровати, потом еще три удара и еще три. Он никак не отозвался, но голос ему сказал:

― Это ― духи.

Он не сомкнул глаз всю ночь. Утром лежал бледный и утомленный; через несколько недель началось кровохарканье. Тетка звала его выпить чаю, но вместо того, чтобы пить чай, он сидел, грустно поддерживая голову обеими руками.

― Что с тобой? ― спрашивала тетка.

Он не осмеливался ей про это сказать; помнил, какое нехорошее воздействие оказали на добрую женщину два признания ей такого рода, которые он сделал.

Вдруг он слышит стук по столу, распрямляется и слушает. Его тетя слышала то же, что и он, и не было сил хранить молчание дальше.

― Что это такое? ― спросила она.

― Это ― духи, ― робко ответил молодой человек.

― Но и вы тоже, в вас вселился дьявол? ― спросила тетя.

Это вы тоже имело право быть высказанным.

Незадолго до этого две девушки по фамилии Фокс наделали много шуму в провинции, будучи во власти стучащих духов. Только их духи удовлетворялись стуком в них самих и никогда, подобно духам Xоумa, не поднимали столы, не передвигали мебель, не играли самостоятельно на фортепьяно, не делали руки горячими или холодными.

― Увы! ― ответил подросток на вопрос: «Вы тоже, в вас вселился дьявол?» ― Я про это ничего не знаю, но вот что со мной случилось минувшей ночью.

И он рассказал о том, о чем до сих пор молчал. Как только рассказ был окончен, тетка взяла перо и бумагу и послала за тремя священниками: баптистом, методистом и пресвитерианцем. Те прибыли вместе в три часа после полудня.

― В вас, что ли, вселился дьявол? ― спросил баптист.

 Подросток ответил:

― Не знаю.

― Что вы предприняли, чтобы изгнать дьявола?

― Ничего, ― ответил совсем перепуганный подросток.

Тогда, видя, что он дрожит, к нему подошел пресвитер.

― Во всяком случае, успокойтесь, дитя мое, ― добро сказал он; ― если даже в вас дьявол, то не вы же его пригласили.

― Во всяком случае, ― сказал баптист, ― помолимся, чтобы его изгнать.

И трое священников обратились к молитве, но во время молитвы, после каждой фразы из нее, духи стучали, словно в насмешку над священниками. После молитвы, убедившись, что духи попались упорные, баптист решил обратиться к ним с вопросами. Уже имея опыт такого общения с духами девиц Фокс, он знал, как провести опрос. Вот что было предпринято, чтобы расспросить духов.

Если вы никогда не снимали с них следственных показаний, дорогие читатели, то научитесь, как это делать. Скажите потом, что мои книги не поучительны.

Если допрашиваемый дух отвечает одним ударом, то это означает нет. Если он отвечает тремя ударами, то это означает да. Если он отвечает пятью ударами, то это значит, что он просит азбуку. Когда просит азбуку, то это значит, что он хочет говорить. После этого собеседник духа задает вопрос и одну за другой называет буквы алфавита.

Он доходит до буквы, нужной духу для набора фразы, и раздается стук. Записывают на бумаге указанную букву. Так, буква за буквой, составляется фраза. Это ― ответ на заданный вопрос. Вопрос за вопросом, ответ за ответом, и получается полный допрос. Когда дух в хорошем настроении, ему предлагают карандаш, и он соглашается расписаться.

Вернемся к вопросам отца Мозеса; баптистского священника звали Мозес.

― Здесь ли душа моего отца? ― спросил он.

Послышался удар; то есть нет, как мы уже сказали, если следовать демоническому словарю.

― А душа моего брата? ― продолжал священник.

― Нет, ― повторил дух, стукнув еще раз.

Затем дух произвел пять ударов, прося азбуку и показывая таким образом, что, в свою очередь, намерен кое―что сказать. Заклинатель называл буквы по алфавиту и через пять минут работы получил следующий ответ:

― Как ты осмеливаешься спрашивать, есть ли тут души двух живых людей? Душ твоего отца и твоего брата здесь нет, потому что они живы, но души твоей матери и твоей сестры здесь.

И в самом деле, сестра и мать пастора умерли.

Заклинатель задумал смутить духа, спросив его:

― Как их звали?

Дух назвал обеих по именам, данным при крещении, и по фамилии. Священнику этого было довольно; он ретировался, уведя двух своих собратьев и заявив, что немощен, против подобных странностей.

Вы представляете себе, какой шум в городе вызвал этот сеанс. Священники, за исключением пресвитерианца, повсюду говорили, что в юного шотландца вселился бес, а для американцев видеть дьявола в обличье шотландца было захватывающим спектаклем. Просили показать молодого одержимого, предлагали заплатить за то, чтобы его увидеть; выстраивались в очередь перед дверью. Если бы тетка Хоума сумела воспользоваться случаем, то она разбогатела бы. Но нет; она была женщиной болезненной, нервной, беспокойной; она заупрямилась, заперла дверь и осталась бедной.

С появлением или, скорей, манифестацией духов молодому человеку стало лучше, кровохарканье прекратилось. Это улучшение было отнесено на счет демона. Тетка предпочла бы видеть, что болезнь продолжается; для нее племянник умер, ушел к дьяволу с его духами. Ясно, что в доме не было больше ни минуты покоя: воцарилась нескончаемая сарабанда ― пляска стульев с креслами, кроватей со столами, совков с каминными щипцами, жаровен с кастрюлями. Дьявол вселился не только в несчастного Хоума, но еще во всю мебель и утварь. Однажды утром тетка объявила, что не в силах больше этого выдержать и в тот вечер выставила Хоума за дверь. Чтобы сыграть шутку с духами, она сделала это на ночь глядя, когда дождь лил как из ведра.

Изгнанный теткой из дому, подросток попросил гостеприимства у соседа по имени Эли. Тот пожалел и впустил его; его и его кортеж. Первую ночь духи, которые, несомненно, боялись быть снова выставленными за дверь, вели себя довольно спокойно. Но со следующего дня не смогли удержаться, и кавардак возобновился. Мистер Эли решил удалить своего гостя в деревню. Подросток был совершенно пассивен; зависимый от других, он и не мог никак проявить собственной воли. Позволил поступить с собой, как было угодно, и уехал в деревню.

Там он провел месяц в окружении духов, живя в фамильярном, никем не нарушаемом общении с ними. Однако это положение farnient (итал.) ― ничегонеделания тяготило подростка или, вернее, молодого человека, ибо среди всего этого он достиг своего совершеннолетия. Он хотел чем-нибудь заняться, постараться помогать другим, развить в себе известную ловкость. Он понимал, что положение, в каком находится, не для него.

Эли, покровитель, направил его к мистеру Грину, своему другу в штате Нью-Джерси. Там он провел пару месяцев: пляска столов от него отвязалась, но оставалось состояние сомнамбулизма. И он решил переменить атмосферу, попросил у мистера Грина рекомендательные письма; тот вручил ему письмо к мистеру Карингтону, в Нью-Йорке.