С XII века остров Готланд значится в морской лоции или, скорее, там согласован императором Лотером III, если судить по переводу и комментариям к архивному материалу, выполненным нашим ученым-законоведом месье Пардессю.

Мой чичероне очень хотел бы, чтобы я остановился на Готланде, и даже предлагал задержаться вместе со мной; он организовал бы мое присутствие на празднике летнего солнцестояния, который проводится в Висбю и на всем острове 23 июня. В самом деле, в течение ночи Сен-Жана все жители Севера устраивают праздник, и выпади нам проходить мимо Готланда той ночью, мы увидели бы его горы в праздничных огнях. Это праздник их предков ― скандинавов, в честь бога Бальдера. Если следовать Эдде, скандинавской мифологии, то речь идет о боге, излучающем красоту. Он был ею наделен от природы; все на свете отдавало ему почести: звезды в небе, реки на земле. В молитве Фригги, его матери, все сотворенные существа, добрые или злые, живые или неодушевленные, заклинались ― не причинять ему ничего плохого. Его мать, как мать Ахилла, верила, стало быть, что ее сын находится в безопасности посреди сотворения, когда гений зла Хоки заметил тростинку, что росла возле Вальхаллы и с которой Фригга забыла взять ту же клятву, что с других растений, настолько она ей казалась безобидной. Хоки срезал забытую тростинку и сделал из нее стрелу, которой насмерть поразил Бальдера. Тотчас траур разлился во всей природе. Боги, люди и животные уронили головы и плакали слезами, деревья ― соком, травяные растения ― росой. Небывалый траур охватил все живое, только убийца не проронил ни слезинки. Приготовили костер, положили сверху тело Бальдера и сожгли его этой торжественной ночью ― с 23-го на 24 июня. Отсюда эти огни, что народы Запада заимствовали у народов Севера, отсюда и детский образ, перед которым мы сами зажигаем лампады и свечи, устраивая праздник в честь Сен-Жана, в чем уверены, а на деле ― в честь Бальдера.

С другой стороны, готландцы переняли наш Майский праздник, так замечательно описанный Булвером (Bulwer) в «Гарольде и Последнем саксонском короле»; но, поскольку в северных климатических зонах иногда май проходит прежде, чем появляется листва, этот праздник расцветает у них лишь в июне, что не мешает ему сохранять свое название Majstang ― Майстанг.

Итак, два праздника слиты в один, и шведы одновременно отмечают появление первых листьев и смерть Бальдера. По местному преданию, в эту ночь шведские девушки видят своих женихов. Они вызывают такое видение, собрав магический букет из девяти разных цветков с девяти разных полян. Все время, пока продолжается сбор цветов, те, кто ставит опыт, должны сохранять полную тишину; затем, когда букет готов, они ложатся спать, положив его под подушку. И вот они видят, как их мечтания выталкивают к ним молодого человека со всеми атрибутами своего положения в обществе, который должен стать супругом. Он приходит: его рука скользит под подушку, он берет букет, целует его, кладет на место и удаляется. Видение длится не более 15 секунд. Но этого достаточно, чтобы девушка увидела того, кто в один прекрасный день непременно станет ее супругом.

Есть еще одно средство у шведских девушек узнать своего суженного: в ночь с 23-го на 24 июня спать, завернувшись в простыню, на террасе своего дома, утром рядом с собою поставить тазик с водой и положить белое полотенце. Тогда им является молодой человек, который просит у них разрешения помыть руки и умыться. Этот молодой человек ― жених.

Пока мой чичероне рассказывал мне все эти обычаи, заимствованные у язычества, Готланд бежал, его унесло далеко от нас. Позвонили к обеду, мы спустились вниз; когда снова поднялись на палубу, вокруг расстилалось только море, всякая земля исчезла.

В то время как слева мы оставляли Швецию, справа шли вдоль Курляндии, различая, скорее, как скопление тумана, а не как реальную сушу, остров Эзельский[37]. Это была уже Россия.

Курляндия, завоеванная в 1247 году рыцарями Тевтонского ордена, становится вассальным герцогством Польши, с наследственной властью дома Кеттлеров. Этот дом угасает, и Морис де Сакс, наш победитель при Фонтенуа, назначенный наследником, удален от дел Анной ― вдовой последнего герцога, которая становится императрицей России и вместо нашего героя называет герцогом Курляндским гнусного Бирона, своего любовника. Он завещал герцогство своему сыну Петру, который отрекся от сана в 1795 году. Екатерина II присоединила герцогство к России.

Что касается острова Эзельского, который с 35 тысячами жителей охраняет Ливонский залив, то он, как и Курляндия, был завоеван тевтонскими рыцарями, и побывал в руках датчан, уступивших его Швеции, а в 1721 году, при царе Петре, становится и с той поры остается русским.

Кстати, крупная роль отведена купцу из Риги, столицы Ливонии, в «Подруге невесты» Александра Дюваля.

Пришли объявить, что столы к чаю накрыты. Я взглянул на часы; мне показалось, что я забыл их отремонтировать, потому что они показывали 9 часов, а день был в разгаре; поднес их к уху, они шли: я подумал, что они обезумели.

Спросил время у ближайшего соседа; он извлек свои часы, и получилось еще хуже: они показывали 11 часов! В Берлине он поставил их по Санкт-Петербургскому меридиану, который впереди французского на два часа.

По мере нашего продвижения, мы шли среди тех светлых ночей, о которых я так наслышан и благодаря которым в северной России набирается целый месяц из дней продолжительностью 24 часа. Я посмотрел на запад: солнце заходило. Мне сказали, что оно снова взойдет через три часа. Спать не хотелось. Я велел принести мне чай на палубу, взял книгу и стал читать. Получитая-полумечтая, ждал восхода солнца. В полночь по моим и в два по часам соседа солнце начало румянить красным цветом горизонт; только восток для нас очень сместился к северу, чего не было бы, наблюдай мы восход солнца в Париже. Прозрачность ночи своим явлением лишила величия западные и южные климатические зоны; нам остается лишь самая сияющая луна в глухих июльских и августовских ночах.

Я ждал, когда солнце целиком зависнет над горизонтом, чтобы только тогда пойти поспать.

Поднялся через три часа: все уже оказались на ногах; день обещал быть превосходным. Вокруг снова лежало лишь море.

К 10 часам утра заметили разом далекий маяк справа и темнеющую землю слева. Построенный на нескольких скалах, маяк назывался Кокехарским. Земля была Эстонией, присоединенной к России в 1721 году Петром Великим в результате Ништадтского мирного договора. На эстонцах император Александр I опробовал свои первые проекты отмены крепостного права и дал им свободу в 1816 году.

По мере приближения к Эстонии мы стали различать берега, покрытые лесами, которые казались выходящими из моря. Таково свойство вод Балтики ― не вредить растительности, пусть хоть деревья по ее берегам купают в них свои ветви: и вправду влияние Невы чувствуется во всем Финском заливе.

От Санкт-Петербурга до самого Кронштадта можно пить воду, в которой почти нет соли. Собственно говоря, море доходит только до Ревеля, и рыба, что oбычнo водится в солоноватой воде, не заходит дальше этого города; и в Санкт-Петербурге едят лишь пресноводную рыбу.

На побережье, от одного места к другому, мы видели и одинокие, и во множестве дома; они белели, выделяясь на густом зеленом лесном фоне. К полудню стали улавливать силуэт города с тремя колокольнями, высящимися над домами. Это был Ревель, или Реваль; во Франции обычно говорят ― Ревель, на Балтике ― Реваль. Если верить легенде об основании столицы Эстонии, то это ― Реваль и даже Рехфалл, как следовало бы произносить.

В 1200 году Вальдемар I Датский захватил Ленданисский замок ― ключ к Эстонии. Замок занимал прекрасную позицию на крутой высоте близ моря; это было место, заранее выбранное для столицы нового королевства, которое решили основать по эту сторону Балтики; из земли вырос пояс стен, хотя город еще не имел названия; но однажды, когда Вальдемар охотился на косулю, она прыгнула с горной кручи и, падая, переломала ноги.