— По крайней мере, мне не было скучно, — попыталась отшутиться Кэрол, но профессор Ломбард был не склонен к шуткам.

Сейчас он говорил искренне и серьезно. Он отнял руку от щеки Кэрол, и они отправились дальше. Ломбард никуда не спешил, он медленно брел по опавшей листве и против обыкновения ни разу не взглянул на часы.

Наконец он рассмеялся и взъерошил ладонью волосы.

— Боже мой, мне просто дурно становится, когда подумаю, каково вам было работать у меня!

— Не стоит так говорить, — возразила Кэрол. — Вам не нужно упрекать себя из-за меня. Вы ученый, живете один и никому не обязаны давать отчет. Я не могу позволить себе критиковать ваш образ жизни.

— Насчет этого не волнуйтесь, — проговорил Кеннет и остановился перед девушкой. Взгляд его был задумчив. — Я полагаю, что очень полезно время от времени выслушивать мнения других людей, в особенности, если эти люди прямодушны и умны, как вы.

Этого Кэрол выслушивать не хотелось — она собиралась на прогулку по осеннему лесу, а Кеннет заговорил о такой серьезной вещи, как его жизнь.

Кэрол слегка побледнела, и это не укрылось от внимания Кеннета. Он снова прикоснулся ладонями к ее щекам.

— Нет, нет, не бойтесь, я ничего от вас не хочу. Просто… мне очень хорошо, что вы рядом.

В смятении Кэрол сорвала с клена сухой багряный лист и задумчиво растерла его пальцами. Ощутив вдруг непонятную слабость, девушка, чтобы не упасть, прислонилась к древесному стволу. Пытаясь скрыть свое состояние от Кеннета, она замурлыкала себе под нос какую-то мелодию. Но Кеннет стоял так близко…

— Кэрол, — произнес Ломбард хриплым, едва слышным голосом.

— В чем дело, профессор? — задыхаясь, отозвалась Кэрол.

— Вы этого и в самом деле не знаете? — он тихо засмеялся. — Боже мой, она и не предполагала, что он может так смеяться! Кеннет говорил едва слышно, и шелест сухих листьев заглушал его голос, но Кэрол услышала его слова. Никогда в жизни не забудет она этот тихий, нежный голос.

Кэрол охватила дрожь. Она увидела, как загорелая рука Кеннета легла на ее плечо — от этой руки исходило тепло, пронзившее все ее тело.

Обняв девушку, Кеннет приник к ее губам долгим поцелуем. Какое-то мгновение Кэрол еще слышала, как шумят на ветру верхушки облетевших деревьев, но потом все звуки исчезли.

Она осознавала только одно — ее крепко обнимают руки Кеннета, он нежно целует ее щеки, губы, лоб и висок, ласкает губами веки прикрытых глаз. Нагретый солнцем ствол дерева дарил свое тепло Кэрол. Как она любит нежность и силу Кеннета — нет в мире ничего слаще этой ласки. Над головой Кэрол было бездонное синее небо без единого облачка…

Время остановилось.

Внезапно до Кеннета дошло, что уже шесть часов — время, на которое был назначен очень важный телефонный разговор. А Кэрол с ужасом вспомнила, что на сегодняшний вечер у нее назначено свидание с Клодом Бэрримором!

Странный это был день. Только недавно Кэрол пережила волнение от ласк и поцелуев Кеннета, и вот теперь, поздним вечером, она сидит в уютном баре в компании Клода Бэрримора.

— Со времен студенчества я просто балдею от маленьких кабачков, — усмехаясь, проговорил Клод.

Девушка немало удивилась.

— Я почему-то всегда думала, что у вас очень изощренный вкус.

Клод значительно откашлялся и сделал строгое лицо.

— Не так уж хорошо вы меня знаете, как вам кажется. Мне думается, нам надо почаще встречаться.

Эти слова показались Кэрол до странности знакомыми. — Вы считаете, что это будет правильно?

— Это доставит мне радость, а будет ли это правильно, я не знаю, — просто и без кокетства ответил Бэрримор.

Он заговорщически подмигнул девушке.

— Все же это здорово — вот так сидеть здесь и не говорить об опостылевшей работе.

По правде говоря, Кэрол так не казалось, более того, она чувствовала себя весьма неудобно.

— Сегодня вечером мы гуляли с профессором Ломбардом, — весьма некстати произнесла она. Однако у нее было смутное ощущение, что каким-то образом Бэрримор уже знает об этой прогулке.

Действительно, Бэрримор нисколько не удивился — мало того, он даже не расстроился.

— Я так и думал, — небрежно обронил он. — Он же видел нас в «Рице» и решил не отставать от меня. Таковы мужчины, Кэрол. Они не могут простить успеха у женщин другим мужчинам — сразу возникает конкурентная борьба, и Ломбард вступил в нее без колебаний.

Кэрол изумленно уставилась на Клода. Огонек в ее глазах погас, уголки рта едва заметно задрожали.

— Ах, вот как, — пробормотала она.

Клод, весело улыбаясь, согласно кивнул.

— Да не берите этого в голову. Вы совершенно безразличны профессору Ломбарду, он не может допустить, чтобы про него сказали, что он не в состоянии очаровать женщину.

— Ах! — воскликнула Кэрол ставшим чужим, каким-то ломким голосом. Она сглотнула, и должна была сглотнуть еще несколько раз, потому что в это ужасное мгновение поняла, в какое опасное положение попала.

Кэрол ощутила страшное разочарование, она постаралась храбро усмехнуться, но улыбка вышла довольно жалкой. Актер Клод мгновенно почувствовал перемену в настроении девушки.

— Что вы так погрустнели? Я опять ляпнул что-то такое…

Кэрол встрепенулась.

— Нет, нет, вам показалось. Просто сегодня был такой день… О таком я не могла даже мечтать — утром завтрак с вами, днем прогулка в лесу с Кеннетом, и вот сейчас я снова сижу с вами…

— Успокойтесь, — сухо заметил Клод. — Такой распорядок вряд ли войдет в обычай. Завтра профессор снова засадит вас за пишущую машинку, а вот нам надо почаще устраивать вылазки. Кстати, это здорово помогает в работе.

Кэрол усмехнулась.

— Вы сами пришли к такому выводу или вас надоумила одна из ваших поклонниц?

— Вы, кажется, всерьез полагаете, что во мне нет ни одной положительной черты.

В этот момент за их спинами раздался полный изумления мужской голос.

— Мисс Бартлетт? Вы ли это?

Ни Клод, ни Кэрол не заметили появления в зале Кеннета Ломбарда. Кэрол в замешательстве вскочила, заикаясь, назвала Ломбарда по имени и покраснела от стыда, не зная, как себя вести. Клод, однако, сохранил полное спокойствие. Он не спеша поднялся.

— Вот, наконец, мы познакомились с вами лично, профессор, — спокойным тоном произнес актер. — Наверняка, вы обо мне уже наслышаны.

Кеннет слегка прищурил глаза.

— Мистер Бэрримор, насколько я понимаю.

— Точно так, — ответил Клод. — Кажется, вы не рассчитывали меня встретить?

— Естественно, нет, — резко парировал Кеннет. — Полагаю, что в последнее время вы слишком часто встречаетесь с мисс Бартлетт в свободное от работы время. Надеюсь, вы не хотите ее у меня переманить?

Кэрол залилась жарким румянцем, и Клод это заметил. Девушка была настолько хороша в своем смущении, что Бэрримор решил растянуть удовольствие.

— Ну, что вы, конечно же, нет, профессор, — не моргнув глазом солгал он. — Я просто решил поближе познакомиться с мисс Бартлетт.

— Это очень умно с вашей стороны, мистер Бэрримор. Кстати, не разбираетесь ли вы в высшей математике?

Конечно, Клод ни черта не смыслил в математике, и Кеннет намеренно задал свой издевательский вопрос — надо немедленно показать этой посредственности настоящее место. Кто такой этот актеришка, этот жалкий червь, рядом с профессором математики?

— Не имею о ней ни малейшего представления, к тому же мисс Бартлетт уже познакомила меня с начатками науки, — весело объявил Клод. — Она нашла, что с моим коэффициентом умственных способностей я гожусь только в продавцы универмага.

— Я никогда этого не говорила, — попробовала вставить слово Кэрол, покраснев до корней волос.

Кеннет удивленно воззрился на Кэрол.

— Мистер Бэрримор удивительно здраво судит о своих способностях, не стоит мешать ему в этом.

— Именно так, — сухо подтвердил Клод. — Как бы горька ни была правда, от нее не уйти.

Кеннет, поняв, что Клод не принимает его всерьез, начал по-настоящему злиться, обратив негодующий взгляд на Кэрол.