— Кого вы имеете в виду? — рассеянно спросила Кэрол.

— Конечно, эту девицу, — Стелла Вандемус была вне себя.

— Почему он так поступил? — сдавленным голосом спросила Кэрол. — Я всегда думала, что он настоящий кавалер.

— Он и есть настоящий кавалер, — воскликнула Стелла Вандемус, изумленно воззрившись на Кэрол. — Вы что, сомневаетесь в этом? Во всем виноваты женщины. Они так ему досаждают, что у него не хватает сил им сопротивляться — надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать?

— Спасибо, я прекрасно понимаю, что вы хотите сказать. Так он не говорил, что кого-то ждет?

— Ни полслова.

— Значит, он все забыл.

— Как можно забыть о встрече в собственной квартире? — раздраженно произнесла Стелла Вандемус и пожала плечами. — Хотя это же Бэрримор. От него всего можно ожидать. Все тяжелое и неприятное он старается забыть или делает вид, что этого не существует. Так и с этой девицей — ясно, что она ему не понравилась и он решил, что завязывающийся флирт — большая ошибка.

— С его стороны это просто наглость! — возмутилась Кэрол.

— Так ему и скажите, когда он вернется, если, конечно, он сегодня вернется.

«Ну, держись, Клод Бэрримор! — подумала Кэрол. — Погоди, попадешься ты мне, а я уж заставлю тебя ответить на парочку вопросов!»

Миновал полдень, но Клод не возвращался. Мало того, он даже не позвонил. Временами Кэрол порывалась обзванивать друзей Бэрримора и театральное начальство, но тут же брала себя в руки. Не стоит ей лезть в его личную жизнь — это вряд ли понравится Клоду и сильно его разозлит.

И все же, если браться за поиски, то с кого начать? В театральной труппе полно женщин, и можно потерять уйму времени, пока удастся выяснить, у какой из них провел ночь Клод Бэрримор.

Впрочем, к чему все это, полдень давно наступил — пора отправляться к вечернему боссу, профессору Ломбарду. Стелла Вандемус с большой неохотой отпустила Кэрол.

— Что мне делать, если снова появится та женщина? — то и дело испуганно спрашивала экономка.

— Откуда я знаю? — вопросом на вопрос отвечала Кэрол. — Но так или иначе мистер Бэрримор где-нибудь да объявится. Кстати, у него сегодня нет спектакля?

— Мы можем ему отправить его новую подружку в гардероб с бантиком на шее, — предложила Стелла.

Вторая половина дня у Кеннета Ломбарда оказалась длинной и скучной — профессор ушел из дома, как только явилась Кэрол. Кеннет понес на почту отпечатанные листы рукописи и нервничал при этом, словно молоденький студент перед первым экзаменом. Глядя на его пунцовые щеки, Кэрол едва сдерживала смех.

Когда Ломбард ушел, Кэрол села за столик и вставила в машинку новый лист. Однако настроения работать не было. На плечи давила усталость, но вовсе не потому, что это была уже вторая рабочая смена за сегодняшний день, нет. Кэрол с удовольствием выполняла свои обязанности. Настроение испортилось из-за отношения мужчин, у которых она работала. При всей разности характеров и темпераментов обоих роднило одно — они едва ли замечали, что Кэрол — женщина. Нет, и для артиста, и для математика она была надежной секретаршей, старательной девочкой на все руки.

Опершись подбородком на ладонь, Кэрол задумчиво уставилась в пространство. Итак, к Клоду Бэрримору с утра пораньше прямо на квартиру явилась цветущая молодая девица! Просто взяла и пришла — свалилась как снег на голову, как будто в этом нет ничего особенного!

Кэрол откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Непонятно почему, но она почувствовала разочарование, в душе проснулась горечь. Да, сегодня, впервые за все время Клод Бэрримор ее разочаровал.

— Добрый день, или, точнее, добрый вечер. Я вам не помешал?

Испуганная Кэрол мгновенно распахнула глаза и к величайшему своему изумлению увидела прямо перед собой человека, о котором только что думала.

Справившись, наконец, с испугом, Кэрол посмотрела Бэрримору в глаза.

— Как вы сюда попали?

Клод усмехнулся.

— Все очень просто — я перемахнул через забор и через живую изгородь.

— Перемахнул? — Кэрол была потрясена. — Вы что, не понимаете, что это вторжение в частное владение? А если вас заметили? Люди позвонят в полицию, забьют тревогу.

— Можно подумать, что ньюйоркцам нечего делать, кроме как беспокоить полицию из-за того, что кто-то полез в чужой сад, — небрежно бросил Клод и безмятежно растянулся на траве.

— Что вам нужно? — сердито осведомилась Кэрол — Кеннет Ломбард, по ее расчетам, должен был вернуться с минуты на минуту.

Клод в ответ пожал плечами.

— Я был тут поблизости, и мне пришло в голову полюбоваться на этого смешного профессора. Судя по тому, с каким восторгом вы к нему относитесь, он, должно быть, весьма интересный тип. А что вы печатаете?

Кэрол прикрыла рукопись и зло посмотрела на Бэрримора.

— Этого вам никогда в жизни не понять — речь идет о математике.

— Ах, вот оно что, — усмехнулся Клод, подставив заходящему солнцу свое тонкое, четко очерченное лицо.

— Наверно, вам здесь очень хорошо. Естественно, я же не могу обеспечить вам такое шикарное рабочее место. Профессор тоже здесь или чахнет где-нибудь за своими высоконаучными книжками?

Кэрол откашлялась.

Он поехал на почту. Вы же знаете, что мы работаем над рукописью, которая должна быть готова к ноябрю.

— Да, знаю, вы мне уже говорили, — Клод со скучающим видом махнул рукой.

— Между прочим, я очень серьезно отношусь к своей работе у Кеннета Ломбарда, — раздельно произнесла Кэрол.

Клод окинул девушку недоверчивым взглядом и усмехнулся.

— Вы вообще очень серьезный человек, мисс Бартлетт, но прошу вас — успокойтесь, у меня и в мыслях не было отрывать вас от столь важной работы. Я зашел сюда на минутку проходя мимо.

— Это вы уже говорили.

— Да, я уже это говорил. Мне просто хотелось вас удивить. К тому же мы сегодня еще не виделись.

— Ровно в восемь утра я была на своем рабочем месте, — жестко произнесла Кэрол. — Что же я могу поделать, если вы свили себе гнездо в другом месте.

Конечно, от последнего замечания надо было удержаться.

Слова Кэрол, как и следовало ожидать, весьма не понравились Клоду Бэрримору.

— Мисс Бартлетт, мне не доставляет ни малейшего удовольствия дискутировать с вами о своей личной жизни, — произнес он довольно холодно.

Теперь настала очередь Кэрол сделать неприступное каменное лицо.

— Это мне понятно, мистер Бэрримор, я же всего-навсего ваша секретарша, и вы не обязаны мне ничего объяснять.

— Ну, не стоит так явно это подчеркивать, — Клод не полез за словом в карман.

Кэрол почувствовала, как от гнева кровь бросилась ей в лицо. Она вскипела от его надменности, от его невыносимого самомнения.

— Мистер Бэрримор, я делаю сейчас очень важную для науки работу и была бы вам крайне благодарна, если бы вы перестали меня отвлекать, — резко произнесла Кэрол.

Клод снова усмехнулся.

— Иными словами, мне предлагают убираться ко всем чертям?

— Этого я не сказала, но смысл вы уловили точно, — сухо парировала девушка. — Уходите. Вам недостает серьезности вообще, а сегодня с вами просто невозможно разумно разговаривать.

— С чего вы это взяли?

— С того, что вы производите впечатление несобранного и… как бы это сказать?., очень несерьезного человека, — сказала Кэрол.

— В самом деле? — Клод несколько воодушевился. — Я просто поражен вашей наблюдательностью. Если я не собран, если я несерьезен, это значит, — прошу хорошенько запомнить, мисс Бартлетт, — что я влюблен!

Кэрол с безучастным видом перелистывала рукопись.

— Неужели? — спросила она, не поднимая глаз. — В который раз за последнюю неделю, позвольте узнать?

— Ах, Кэрол, можно ли все время быть такой жестокой? — жалобно произнес Бэрримор. — Только я вознесся на розовое облако, как вдруг трах! И вы бьете меня в челюсть.

— При вашем росте мне было бы затруднительно это сделать, — возразила Кэрол. — Я бы доверила это дело другим.