— Оставь малышей в покое.

Мальчишка кивнул.

— Я серьезно. Еще раз увижу, как ты к кому-нибудь цепляешься… — Для пущего эффекта я сжал кулак и накрыл его другой рукой. — Все ясно?

Он не ответил — задал деру.

Улыбнувшись, я опустил руки. Вне футбольного поля я никого и пальцем не трону, но большинство людей, похоже, об этом не догадываются. Перед ними не парень, а громадина с хеллоуинской тыквой вместо головы. Зато как здорово спасать людей!..

Впервые это случилось в пятом классе. После уроков я ходил домой по тропинке через лес. Однажды до меня донеслись крики: кто-то звал на помощь. Свернув в сторону, я увидел двух второклассниц: им вздумалось поиграть на штабеле из бревен. Ногу одной из девчонок придавило бревном. Мне удалось откатить бревно, а девчонку я на руках донес до школы. Ее бабушка работала учительницей, и мою фотку напечатали в газете. Терпеть не могу фотографироваться. Я изловчился встать так, чтобы не было видно шрама. Самым приятным в этой истории было облегчение на лице бабушки, когда та обняла девчонок, ведь все могло закончиться иначе. Нести ответственность за счастливую развязку событий — это мне нравится больше всего.

После того случая я при любой возможности спешу на помощь людям.

На улице моросил дождь, и я подбежал к пикапу Джека, в котором он на всю катушку врубил «Дип Перпл»:

— Спасибо, что дождался.

Вкусы у нас во многом одинаковые: мы обожаем старый рок.

Я потянулся и добавил звука.

Прошло два месяца с тех пор, как Джеку подарили «форд», но внутри машина все еще пахла как новая. Мой друг из богатой семьи — его отец владеет сетью магазинов сантехники на Тихоокеанском северо-западе, ему по карману оплатить обучение в любом колледже. Однако с оценками Джека поступить ох как трудно. Поэтому он волновался о результатах тестов, а я — о банковском счете.

— Когда едем? — спросил я.

У семьи Джека коттедж в Гленвуде, у подножия горы Адамс, и мы планировали отправиться туда на выходные. В придачу к целому парку новехоньких квадроциклов «Арктик кэт», Митчемы владеют обширными землями — вот где можно вдоволь накататься! К тому же Джек совсем недавно получил права, и мы впервые собрались за город одни.

Однако выехав с парковки, Джек обронил:

— Придется подождать до завтра. Меня вызвали на работу.

— Так не ходи. — Я чертил круги на запотевшем окне. — Тебе ведь не нужны деньги.

— Отказаться от смены в «Тихой гавани»?

Перед поступлением в колледж Джек планировал пройти курсы начальной медицинской подготовки. Метил он высоко. Поэтому, как только ему стукнуло шестнадцать, стал подрабатывать в том же доме престарелых, где трудилась мама.

— Вдобавок я коплю, чтобы пригласить на выпускной Миранду Коллинз.

Денег на карманные расходы ему давали вволю, так что вряд ли пришлось бы долго копить.

Я состроил гримасу:

— Эту подлизу? Да ты с ней и словом не перекинулся с тех пор, как в шестом классе она разорвала твою валентинку.

Он усмехнулся:

— Я восхищаюсь ее… э-э-э… умом на расстоянии.

— Тоже мне, интеллектуалка!

Джек рассмеялся:

— И судьба на моей стороне.

— Я слышу это с шестого класса. А девчонки у тебя как не было, так и нет.

Он ткнул меня в бок:

— Под дождем мы все равно много не погоняем.

Действительно, трассы для квадроциклов располагаются на очень крутых склонах и во время ливней опасны. Но я ответил ему, что все равно хочу за город. Хотя бы просто поиграть вдвоем на приставке.

— Позвони, если рано отпустят, — попросил я, вылез из машины и хлопнул дверцей.

— Поаккуратнее! — взмолился Джек.

Я махнул рукой, не обернувшись.

Дома было тихо.

— Мам! Я пришел!

Ответа не последовало. Я сделал два сэндвича с копченой колбасой, уселся за стол и вытащил из рюкзака учебник биологии со слегка помятым бланком заявления. Мама — не Хоган. Вряд ли она меня поддержит.

И я придумал план: подделаю ее подпись, а ей скажу, что нашел себе на лето работу. Я знал, где можно подсмотреть, как она расписывается: на холодильнике под магнитом в виде клубнички всегда висит счет за аренду квартиры. Но на этот раз его на месте не было…

Сперва я опустился на колени и осмотрел пол, затем взглянул на календарь. Двадцать восьмое число. Ого, что-то рано она его оплатила…

Доев второй сэндвич, я стал думать, где бы еще отыскать ее подпись. Может, на уже оплаченных счетах? Я отправился в мамину комнату — там стоит коричневый шкафчик для хранения документов. Дернул за ручку: закрыт, как всегда. Ящички отпирались, когда нужно было достать что-нибудь вроде моего свидетельства о рождении или другой официальной бумаги. Потом мама сразу их закрывала.

У кровати зазвонил телефон. Я подпрыгнул от неожиданности и быстро схватил трубку.

— Солнышко?..

— Мама?

— Ты можешь забрать меня? Я… в «Брасс рейл». — Слова звучали несвязно.

Мои пальцы крепко сжали трубку, плечи опустились.

— Что ты там делаешь? — Ответ на этот вопрос я уже знал.

— Просто зашла пропустить стаканчик. Клянусь…

Стаканчик был пропущен явно не один. Я вздохнул:

— Ладно, сейчас приеду.

Схватив с тумбочки ключи от машины, я бросился на улицу.

Права я получу только через четыре месяца, в шестнадцать, однако это не мешало мне возить маму по городу весь последний год. Раньше когда она заходила в бар поднять настроение, то долго брела потом домой пешком. За рулем я езжу не сказать что часто. Но можно бы и пореже…

Я сел в джип и отправился в центр — по единственной улице, проходящей через весь город. Мелби-Фоллз расположен милях в десяти от шоссе № 5, и особых причин заезжать в наше захолустье у людей нет.

На главной улице один из представителей спонсируемого «Тро-Дин» муниципального отделения полиции помахал мне рукой. Если, нарушая закон, ты ведешь себя скромно, они не цепляются. Удобно для малолетних водителей.

С трудом припарковавшись перед «Брасс рейл», я увидел, как дверь распахнулась и из бара вышла мама в сопровождении грузного мужика в красной рубашке поло. Он и раньше приводил маму домой. Как его зовут, я не знал, но мне казалось, имя Буба подойдет идеально.

На маме были джинсы и белый свитер. Спереди на свитере красовалось огромное бурое пятно.

— Мейсон… — Темные волосы почти закрыли ее лицо, когда она попыталась улыбнуться.

Буба дернул дверцу и грубо втолкнул маму внутрь джипа.

Хоть меня и бесило, что она напилась, давать ее в обиду я не собирался. Я знал, ей трудно воспитывать меня одной и заниматься ненавистной работой. Пусть временами она и перебирала спиртного, но все равно оставалась хорошей матерью.

— Эй, полегче!

Я взял маму за руку и помог усесться. Меня так и подмывало выйти из машины и показать Бубе, что не боюсь его.

Взгляд Бубы задержался на шраме, затем наши глаза встретились. Его голос был спокоен и тверд:

— Вези ее домой, пусть протрезвеет. И не суется больше сюда, пока не научится помалкивать! Ей же лучше будет…

Я расстроился. Неужели никогда ничего не изменится? Ладно бы мама костерила «Тро-Дин» дома, так нет, наклюкавшись, критикует их на публике, а это совсем другое дело.

Я наклонился пристегнуть ей ремень и заметил, что в глазах у мамы стоят слезы. Мне хотелось отругать ее за то, что опять напилась. Вместо этого я спросил:

— Все в порядке?

Она кивнула и нежно провела кончиками пальцев по моему шраму.

К тому времени я уже привык к своей внешности. Было бы гораздо лучше, если бы шов наложили прямо, однако врачу пришлось стягивать изорванные края, и шрам делал лицо похожим на замысловато простеганное покрывало. Он шел от внешнего уголка правого глаза, из-за чего глаз выглядел немного провисшим. Эта линия пересекалась с другой вверху правой щеки, и оттуда ответвлялись еще две дорожки, одна из которых оканчивалась возле рта, а вторая — у подбородка.

Джек говорил, что я смахиваю на гангстеров из фильмов. А мне было все равно. На футбольном поле это, пожалуй, пригодилось бы, если бы лицо не закрывал шлем. Росту во мне больше шести футов, весу тоже не занимать — сразу ясно, не слабак. Но строить из себя головореза не хотелось. Если все срастется и я поступлю в колледж, то большую часть взрослой жизни я проведу в какой-нибудь лаборатории «Тро-Дин», где внешний вид не имеет ровно никакого значения.