На другой день Джэка разбудили в половине пятого и снарядили на фабрику. И с этого дня, каждое утро, в половине пятого, когда еще так хотелось спать, когда еще не отдохнуло тело после вчерашней работы, Джэка будили, и он должен был вскакивать с кровати и быстро одеваться. Умывшись холодной водой, он мигом выпивал стакан чая и спешил на фабрику, чтобы к семи часам стоять уже у станка.

Первое время жизнь на фабрике увлекла его. Он с любопытством осматривал быстро движущиеся колеса, валы, ремни и резальные машины, которые в одно мгновенье превращали огромные металлические желтые и белые ленты в ряд тонких полосок. Из этих полосок затем делали коробки. Он видел, как четко и равномерно работают все машины. Он понял вместе с тем, как жестоко расправляются эти машины с теми, кто бывает к ним невнимателен, кто хоть на одну минуту заглядится в сторону и пустит руку, лежащую на металлическом листе, вдоль движущейся площадки станка.

Ему нравились и равномерный ход всей фабрики, и блестящие и чистые машины, стройные дымящиеся трубы; двор, полный рабочих в запачканных синих блузах; рабочие мерно шагают за вагонетками, весело стучат молотками по железным листам…

Однако, с каждым днем Джэка все больше и больше нагружали работой, и, наконец, оказалось, что у него нет уже ни одной свободной минуты. Он стоял у станка и проделывал ряд однообразных движений: вынимал и вставлял желтые металлические листы в зубцы неутомимой машины. К концу работы невыносимо болели спина и руки. Ноги тяжелели, а глаза слипались от усталости.

Жестяная фабрика выжимала все силы из молодого неокрепшего Джэка, заставляя его работать не менее десяти часов подряд ежедневно в продолжение долгих месяцев. Если прибавить к этому времени обеденный час, ходьбу на работу и обратно домой, утреннее вставание, одевание и завтрак, вечернюю еду, раздевание и сон, то станет очевидным, что не оставалось ни одной свободной минуты ни для книг, ни для развлечений.

«Неужели весь смысл жизни в том, чтоб быть рабочим скотом? Ведь ни одна лошадь в Оклэнде не работает столько, сколько я», — думал Джэк.

Переутомленный, измученный тяжелым трудом, Джэк решил во что бы то ни стало найти заработок полегче. Он был в таком отчаянии, до того довели его невыносимые условия работы, в которые поставили его хозяева жестяной фабрики, что он готов был на любое дело.

Он давно слышал уже про устричных пиратов и знал некоторых из них. Бухта Сан-Франциско — большая, широкая бухта. Она полна рыбой и устрицами. По ней постоянно снует множество рыбачьих судов и лодок.

Пираты носились на своих шлюпках по заливу Сан-Франциско и грабили отмели и сети рыбаков. На берегу они часто отбивались от обозленных и ограбленных людей, боролись с полицейскими, ловившими их, а утром, на рынке, продавали добычу разносчикам и владельцам ресторанов за цену, более низкую, чем у рыбаков. По закону устричное пиратство каралось тюрьмой. Но тюрьма уже не страшила Джэка. Ведь на жестяной фабрике тяжелей, чем в тюрьме. И он решил сделаться одним из устричных пиратов.

Ему надо было только достать немного денег, чтобы купить шлюп. Но где достать деньги? Кроме родных, был у него еще только один близкий человек: это чернокожая Мэмми Дженни, его бывшая кормилица. К ней-то и направился Джэк. Добрая негритянка дала ему денег из своих небольших сбережений. Теперь настала пора действовать. Джэк знал, что один из устричных пиратов, француз Франк, желает продать свой шлюп «Рэзль-Дэзль», стоявший у устья реки Оклэнд, возле большого моста. Джэк направился к нему, и Франк согласился продать свой шлюп, хотя не сразу.

Устричный пират, по прозвищу Паук Хилей, согласился плавать с Джэком в качестве матроса и повара. Джэк же предполагал работать на палубе. Они достанут провизию и воду, с утра поднимут грот и выступят из устья реки Оклэнд с первым дуновением ветра. Затем они пойдут по заливу к Спаржевым островам, где бросят якорь недалеко от берега. Наконец, мечта Джэка осуществится; он проведет ночь в море. С этих пор он будет проводить день и ночь на воде!..

И Джэк, действительно, стал настоящим устричным пиратом. То, что трудолюбивые рыбаки добывали тяжелым трудом, Джэк и его помощник безжалостно забирали и продавали торговцам и владельцам ресторанов. Устричные пираты прониклись уважением к своему новому товарищу. Джэк удивлял всех: он привозил на «Рэзль-Дэзль» большее количество устриц, чем привозили все остальные пираты.

Стоянка устричных пиратов находилась у Спаржевых островов, но случалось, что пираты забирались еще дальше — к Нижнему Заливу, где и устраивали налеты на устричные отмели. И тогда только один Джэк успевал возвращаться на рассвете к месту постоянной стоянки. Своей отвагой и щедростью Джэк заслужил прозвище «Принца Устричных Пиратов», которым он очень гордился.

Слава его росла. Француз Франк вступил в борьбу с ним, как с сильным конкурентом. Он даже пытался однажды потопить его судно. Но Джэк, стоя на палубе «Рэзль-Дэзль», во время успел вскинуть к плечу ружье со взведенным курком. Он бы убил Франка, но француз во-время дал задний ход и ушел.

Джэк уже познакомился с несколькими сотнями миль водных путей, с городами и рыбачьими поселками, мелькавшими на берегу залива. Ему захотелось итти еще дальше, и он отправился в Беницию, городок у Каркинезского пролива.

Там, в нескольких рыбачьих лодках, привязанных к сваям на набережных, проживала толпа бродяг, к которым присоединился и Джэк.

Знакомился Джэк и с людьми из рыбачьего патруля. Рыбачий патруль гонялся за похитителями улова честных рыбаков; гнал пиратов с тех мест, где законом не разрешено ловить рыбу; выдерживал отчаянное сопротивление пиратов и не боялся пули и ножа. Почти все надсмотрщики из патруля были давно и хорошо знакомы со многими пиратами, дружески встречались с ними на берегу и на судах. Далеко не всегда патрульные бились на смерть с пиратами: знакомство позволяло иногда кончать дела полюбовно, особенно с пиратами из местных жителей. Джэк особенно близко сошелся с юношей из рыбачьего патруля — Чарли Ле-Грантом. Чарли уговорил его перейти на работу в рыбачий патруль: это тоже была вольная жизнь. Джэк согласился: пиратская деятельность успела надоесть ему, ему было уже противно грабить мирных рыбаков. И вот Джек стал теперь сам ловить грабителей.

Однажды, в туманный вечер, яхта рыбачьего патруля «Северный Олень», под командой начальника Нейля, шла ощупью сквозь серую мглу. Матрос Чарли стоял на руле, чутьем угадывая дорогу. Джэк Лондон управлял парусом.

Внезапно «Северный Олень» глухо ударился обо что-то твердое и остановился. Все трое — Нейль, Джэк и Чарли — ринулись вперед и увидели, что бугшприт запутался в грязных снастях какого-то маленького судна.

«Северный Олень» столкнулся носом с китайской джонкой, стоявшей на якоре.

Из небольшой межпалубной каюты джонки выскочило пять заспанных китайцев. Впереди был толстый мускулистый человек. Все лицо его было изрыто оспой, голова была обвязана ярким желтым платком. Это был Желтый Платок, китаец, устричный пират и рыбный мародер.

— Что вы стали тут в фарватере без сигнальных огней? — крикнул сердито Чарли. — О чем вы думаете, бездельники!

— Вы хотите знать, о чем они думают? — спросил спокойно Нейль. — А ну-ка, взгляните… Вот о чем они думают!

Джэк и Чарли посмотрели на то место, куда указывал Нейль, и увидели, что открытый трюм джонки был полон свеже наловленной рыбы. Желтый Платок успел сделать этот улов при высокой воде и, пользуясь туманом, смело стал на якорь, готовясь еще раз поставить сеть при низкой воде.

— Ступай, Джэк, на джонку, я тебе брошу буксирный канат, — обратился Нейль к Лондону. — Мы успеем привести джонку в бухту к утру.

Затем Чарли и Нейль пустились в путь с джонкой на буксире. Джэк пошел на корму джонки и взял в руки руль. Он направлял джонку вслед за «Северным Оленем».

Тем временем туман рассеялся. Идя вдоль западного берега, оба судна обогнули небольшой мыс и прошли мимо группы китайских рыболовов-пиратов. Те подняли страшный шум, увидев, что одна из джонок идет на буксире вслед за хорошо знакомым им патрульным судном.