- … А второй контролер спрашивает: «А что у вас за пазухой?». Медведь себя с размаху лапой в грудь — бац! Лезет за пазуху, достает, показывает: «Фотография моего лучшего друга!».

Охранники покатились от смеха:

- Ну, блин, дает, — воскликнул Витя.

- Нефиг зайцем кататься, — хохотнул Толя. — Доброе утро, Иветта Станиславовна!

- Доброе время суток. Привет, Тошка!

- Не зови меня Тошкой, хотя бы при ком-то, — попросил Антон, когда они садились в машину.

- А почему так?

- Журнал такой детский появился, «Тошка и компания», о животных.

- А, понятно. А я по жизни Ветка. И надо было маме так меня обозвать!

«Волга» попятилась задом по подъездной дороге, разворачиваясь, заехала колесами на обочину, разбрызгав лужу. Когда машина набрала скорость и покатила к выходу из коттеджного поселка, Антон ответил на молчаливый вопрос Иветты о причине утреннего визита:

- Новый труп. Студент городского гуманитарного университета. Вчера обмывали всей группой ус-пешную сдачу экзамена, отправили парня за добавкой, а у него в киоске паспорт потребовали, что ему уже есть 21 год. Паспорта у потерпевшего с собой не оказалось; киоскерша отказалась отпускать ему водку. Парень стал качать права; она захлопнула окошко. Ну, он давай кулаками долбиться, орал, честил продавщицу почем зря, перебудил всю улицу. Поблизости патрульная машина проезжала, остановились, вышли, чтобы пресечь безобразие, и тут из-за киоска, из темного угла между ним и шелковицей выскаки-вает этот придурок в маске, ширяет крикуна ножом и сигает под мост, и был таков.

- Да наш попрыгун наглеет на глазах! — изумилась Иветта, — если уже начал орудовать на глазах у сотрудников милиции. Его преследовали?

- Пытались, но под мостом темно как в чернильнице: фонари все еще в девяностые годы побиты. Поди разбери, куда он дунул.

- А это точно наш «человек дождя»? — уточнила Иветта.

- Конечно, иначе бы на нас не скинули. У киоска фонарь еще не разбили, так что ребята успели раз-глядеть убийцу. Высокий, худощавый, в черной одежде и черной маске. Видели, как он выскочил, нанес удар практически на скаку, и уже через пару секунд скрылся под мостом. Динамика его действий такая же, как в предыдущих случаях.

«Волга» встала перед опускающимся шлагбаумом.

- Меня удивляет, — продолжал Антон, заглушив мотор, — как ему удается так носиться? По словам свидетелей, он действовал молниеносно. Он же не киборг и не нейтринная голограмма!

- Наверное, не один год отрабатывал технику, прежде чем выйти на дело, — предположила Иветта.

Антон стукнул кулаком по баранке:

- И почему на этом переезде вечно поезда застревают? Нас тут могут и два часа продержать! Если бы мы не были на машине, перелезли бы через сцепление, и всего делов, а тут стой как дурак!

- Старая я уже лазать по буферам, — фыркнула Иветта. — Хотя, пожалуй, может и полезла бы.

- А я так хотел привезти тебя в ГУВД пораньше, — с какой-то детской досадой протянул Антон. — У нашего эксперта какая-то новая версия появилась по делу…

Слева внезапно раздался визг тормозов, и крыло «Волги» чуть не превратилось в нечто абстрактное, соприкоснувшись с крылом огромного как один из вагонов поезда джипом «Мерседес кирпич».

- Блин! — в один голос воскликнули Антон и Иветта, потом Антон открыл окно и заорал:

- Ты, придурок слепой! Не видишь, куда прешь?!

Антон воспользовался своими капитанскими погонами, чтобы так разговаривать с владельцем рос-кошного джипа.

Из «Мерседеса» со стороны водителя вылез высокий худощавый молодой человек, шатен с длин-ными волосами, стянутыми в пучок высоко на макушке и выбритым затылком. Лицо наполовину скрыто зеркальными очками. Узкие брюки из блестящей черной кожи и такая же рубашка, расстегнутая до поло-вины, обтягивают мускулистое гибкое тело. Едва покосившись на «Волгу»,  парень зашагал к придорож-ному магазину.

Антон присмотрелся к нему и стал перебираться на заднее сиденье, чтобы выйти из машины.

- Ну и придурок, — повторил он. — Это ведь Пашка Уланов. Конечно, он меня не узнал, иначе не стал бы наезжать на мою машину. Это его любимое развлечение, — Антон вылез из «Волги», — задевать чужую машину, а когда водитель начинает орать и посылать его, Пашка ему от души вламывает.

- Не подозревала, что Павлик такой, хм, шутник, — хмыкнула Иветта, вылезая следом.

- Пашка любит нарываться, экстремал по жизни, в рот ему компот. Знаешь, что он отмочил как-то в десятом классе? Физику у нас вела на редкость злобная тетка, у которой вечно были трения с мужем, сы-новьями, невестками, и отрывалась она на учениках, специально выбирала самых тихих, безответных, затюканных, которых и так пинали все подряд. Еще она готова была съесть с костями симпатичных дево-чек, вечно занижала им оценки, могла обозвать перед всем классом.

- Ты, случайно, не о Петуховой говоришь? — присвистнула Иветта.

- Откуда ты ее знаешь?

- Я ведь тоже в школу ходила. Помню ее, грымза чокнутая. И что отколол Павлик?

- Петухову еще бесило, когда у кого-то настроение хорошее. Сама она вечно ходила зеленая от зло-сти и старалась испортить настроение всем кто ей попадал под руку. В тот день она ставила нам оценки за контрольную работу, и именно в этот день у Пашки случился день рождения. Он пришел в школу на-рядный, в приподнятом настроении, на перемене собирался пригласить в гости весь класс, и в первую очередь одну девочку, которая ему нравилась — он специально новый костюм надел, для нее. В общем, физюля увидела, что Пашка торжественно настроен, и решила сбить ему радость, да еще и окатить по-моями перед всем классом.

- Это ее хобби, — проворчала Иветта.

- Вот-вот. Короче, Петухова довольно бегло прошлась с комментариями по нашим работам до бук-вы «У» — разумеется, все мы, кроме парочки ее любимчиков, дебилы, недоумки и лентяи, которые учиться не желают, а потом с пафосом заявила: «Но работа Уланова — это нечто, выходящее за всякие рамки! За такую работу и двойки много!» и рявкнула на весь этаж: «Уланов, тебе в голову не приходит встать, когда к тебе старшие обращаются?! Тебя мать плохо воспитывала?!!». И Пашка вместо того, что-бы понуро встать, ответил: «Я и сидя могу выслушать, насколько ужасна моя работа, какой я тупоголо-вый и ленивый и что мне надо брать пример с вашего ненаглядного Лёньки Полищука, будущего светила мировой физики, но не забывайте, что даже у учеников есть свои права, и одно из них — мы не обязаны вечно выслушивать оскорбления на уроках, а педагог не имеет права переносить свои личные мотивы на работу и унижать человеческое достоинство учащихся!».

- Петухову кондрашка не хватила? — воскликнула Иветта.