Всё это время я с неподдельным удивлением смотрела на профессора.

Выходит, винят во всем меня?

— Не понимаю, что я сделала не так, — произнесла я с дрожью в голосе.

— В первую очередь, вам надо было явиться на осмотр перед началом занятий, однако вы его проигнорировали! — заорал гоблин, подавшись вперед.

Я совсем растерялась.

— Постойте, как это? Я… я не знала об этом…

— Всё было записано в ваших буклетах! Мало того, вас допустили до занятий! Это, конечно, не ваша вина, но сотрудники, прозевавшие этот факт, уже серьезно наказаны! — гоблин перевел дух.

Человек и эльф согласно закивали.

— Безответственное поведение, — прокряхтел эльф, ерзая на стуле.

— Безобразие, — согласился человек. — Совсем разучились работать! Вот для таких случаев и был введен осмотр.

— Но… но я проходила медосмотр ещё в Глирзе… — я пыталась оправдаться. — Отдала все документы при поступлении…

— Что за чушь вы говорите? Причем тут медосмотр, тем более в Глирзе? Да после Глирзы я бы вас ещё раз отправил проверяться, с их-то уровнем медицины! — фыркнул Шнори, возвращаясь в кресло.

— Спасибо, — неожиданно для самой себя хватило смелости огрызнуться.

Гоблин удивленно уставился на меня.

— Я разве что-то сказал неверно?

Я промолчала.

— Вы неспособны были прочитать правила, и явиться на простейшую процедуру! — продолжил профессор. — И в итоге вы оказываетесь тем самым исключением из правил, которое это осмотр должен был выявить. Безобразие!

— Я имею право знать, какой у меня КПВ, — произнесла я, вскидывая голову. Щеки у меня пылали, а сердце колотилось как бешенное.

— Вот такой документ должен быть у вас на руках, а копию вам следует сдать в приемную комиссию, — Модес пошарил в бумагах на столе. — Вот.

Он показал нам прозрачную пластинку с той самой диаграммой, которую я видела на экране прибора, только внизу располагалась единственная таблица с цифрами, и завершал её процентный столбец.

— Дайте-ка взглянуть, — человек бесцеремонно выхватил из рук Модеса пласт-лист. — О, поразительно. Эмриль, вы только взгляните! Стоило дожить до таких лет, чтобы узреть сие чудо.

Эльф нацепил на нос очки, висевшие на веревочке у него на груди.

— Да-да, друзья мои, мне светит неплохая премия! Перед вами живое доказательство моей теории, Гранто! — возбужденно затараторил старик, потрясая пластинкой.

— Нашей теории, — поправил человек, довольно улыбаясь.

— Можно мне? — я подняла дрожащую руку и тут же опустила её. Мне стало стыдно перед присутствующими за свой страх.

— Пожалуйста, возьмите, — эльф протянул пластинку через стол кевту, который, мельком глянув на знаки, отдал её мне.

В итоговой строке стояла цифра «97,52 %».

— Как же так? — пропищала я, трясясь теперь целиком. — Девяносто семь? Как так? Это же… неправильно…

— Это подтвержденные данные, — немного обиженно заметил Модес. — Я сам проверил их.

Я положила пластинку на стол, не сводя с неё глаз. Полукровка что-то рассказывал про методы исследования и физические показатели взаимодействия, но я не слушала его. Мне стало страшно — в прямом смысле этого слова. Я не понимала, что сделала не так, как могла такое сделать и почему все эти люди вдруг обратили внимание на мою скромную персону.

— Девушка слишком впечатлительная. Было бы гораздо легче, если бы гиперпроводником был мужчина, — услышала я профессора Гранто.

— Меня зовут Антея Тейер, — фыркнула я, справляясь с паникой.

— Нет, теперь ты гиперпроводник, — расхохотался Гранто. — Как же нам повезло!

На какое-то время я оказалась не у дел: ученые сыпали терминами, тыкали друг другу в нос какие-то записи, ругались, возмущались, иногда задавали вопросы об использовании мною полей, делали пометки в своих электронных блокнотах и продолжали дискутировать. Мне ничего не оставалось, как разглядывать свой листок, который пару раз успели вырвать из рук и вернуть обратно, и думать, чем грозит такой показатель. Как я понимала, ничем хорошим.

Я украдкой глянула на кевта. Он тоже молчал, но внимательно слушал ученых, откинувшись на спинку стула. С левой стороны лица, от заостренного уха до подбородка, захватывая уголок губы, шел широкий рваный шрам, как будто от удара кнута.

Значит, кевт…

Итогом Первой Индустриальной Войны было опустошение эльфами родных земель кевтов и почти полное уничтожение самой расы. В те времена гоблинские государства являлись единой колонией кевтского Ара-каза, и богатейшие земли Сешейской равнины нещадно эксплуатировались вместе с народом, населявшим их. Именно поэтому орки, бывшие тогда в союзе с кевтами, но зарившиеся на колонии гоблинов, не пришли тем на помощь, но дали чувствительный отпор эльфам, направившим свои суда в порты гоблинских островов. Через сорок с лишним лет люди решили повторить попытку, но на этот раз уже сами жители островов смогли постоять за себя. Болотные воины не принесли желаемого результата.

Кевты… Я нахмурилась, вспоминая. Они жили гораздо дольше эльфов, легко входили во взаимодействие с полями и поклонялись самой земле и энергии, что она дает. Странное дело, но кевты молились физическим процессам. То есть существование их «божеств» было научно доказано.

Кевт повернулся ко мне, и я тут же опустила глаза.

— Вам бы следовало их послушать, — посоветовал он. — Они решают вашу судьбу.

— Даже если бы я и понимала, о чем разговор, все равно бы не смогла повлиять на их решение, — тихо ответила я, не сводя взгляд с царапины на лакированной поверхности стола.

— Арельсар, что же вы молчите? — воскликнул профессор Гранто. — Право, мне даже как-то неудобно. Мы тут всё о своем, и слова вам сказать не дали.

— Не беспокойтесь, профессор, я найду время напомнить о прошлом.

В кабинете воцарилась тишина. Модес прокашлялся и хрипло произнес.

— Если мы закончили…

— Нет, не закончили, — Шнори не сводил глаз с кевта. — Кое-что нам всё же придется обсудить с офицером Арельсаром.

— Думаю, от мисс Тейер мы услышали достаточно, — отозвался тот, вытаскивая из нагрудного кармана пиджака монетку и бросая её на стол. Она покатилась на ребре, описала круг и, повертевшись некоторое время, с дребезжанием легла на поверхность. Монетка оказалась ничем иным, как значком ордена Миротворцев с изображенной на нем горой Мироздания с цитаделью на самой вершине.

Ректор, следивший взглядом за монеткой, откинулся в кресле.

— Выйдите в приемную, мисс Тейер, нам нужно обсудить вопрос вашего дальнейшего пребывания здесь, — нахмурившись, сказал он.

Я кое-как поднялась и на негнущихся ногах заковыляла к двери. Мне захотелось обернуться и заорать на них, обругать за то, что они не понимают, совсем не понимают, ЧТО значит для меня учеба здесь.

И что я вовсе никому не хочу причинять вреда. И не чувствую себя виновной в происшествии. И… и что это за офицер?

— Можно воды? — спросила я, останавливаясь у столика секретарши. Та оторвала взгляд от своих темно-зеленых ногтей только, чтобы недовольно взглянуть на меня. Я кивнула и присела на стул.

Время шло, дрожь вернулась. Я уже представляла себе, как еду домой… Нет, не домой, не к отцу, я поеду к брату, в армию. Женщин охотно берут на службу в наше неспокойное время. Запишусь санитаркой, я же отлично лечу с помощью полей.

Будь, что будет.

— ПУСТЬ ВОЙДЕТ!

— Идите быстрее, — процедила гоблинша. — Как вареная рыба, только костлявая, ей-ей.

Эльф, доктор Модес и кевт всё также посиживали в своих креслах, только Гранто стоял на ногах, красный и вспотевший.

— … и с какой стати я должен предоставлять информацию по работе другой структуре, которая… — Гранто замолчал и, недовольно покачивая головой, вернулся в кресло, когда Шнори, заметив меня в дверях, вскинул руку.

— Пойдем на компромисс, Гранто, — холодным тоном произнес гоблин и затем обратился ко мне.

— Я выпишу вам справку, — сухо произнес гоблин, вытаскивая из резного стаканчика тонкую ручку. — Отдадите её в приемную вместе с листком по КПВ. Теперь и впредь вы обязаны посещать занятия по контролю, в рамках которых будет проводиться изучение вашего феномена.