Красавица в панике заметалась по беседке, пытаясь настроить какой-то магический прибор, но явно из-за трясущихся рук не добиваясь успеха. Я же, находясь в каком-то полусознательном состоянии, приглядывалась к мутной картинке, возникшей вдруг перед глазами. Юная красавица, так похожая на мою маму, крепко держала за руки хмурого высокого мужчину с желто-зелеными глазами.

«Во мне кровь навов, душа моя, - хрипло вещал фантом в моем расшалившемся воображении, - я не смогу измениться...»

Картинка совсем поплыла, скрывая от меня ответ маминого двойника и страстный поцелуй, как мне показалось, а прямо перед моим взором возникли знакомые темные тоннели.

- Ворошилова! - прошипел мне почти на ухо голос наставника, наполненный яростью, - не сметь отключаться!

- Зачем я Демону? - прошептала я одними губами, голос куда-то пропал, стараясь вцепиться в плечи Сатаны, чтобы не завалиться на бок.

- Что за бред? - остолбенел мужчина, бесцеремонно подхватывая на руки мое слабое тело, - демоны - выдумка христианской религии!

А где-то в стороне слышались Васькины горькие всхлипы, и необычайно жесткий и злой голос директора. Мне захотелось что-то сделать, как-то оправдать наивного ребенка, но сознание-предатель остаться со мной не пожелало, поэтому я очень скоро стала проваливаться в темноту, привычно ощущая терпкий аромат миндаля.

- Вы такой вкусный, - промямлила я вконец заплетающимся языком на ухо своему ходячему кошмару.

- Ворошилова! - донеслось до меня откуда-то издалека обреченное, - ты маленькое порождение хаоса!

***

Сознание возвращалось ко мне рывками, то погружая меня в коридор, полный навов, то кидая в чернильную пустоту Грани. Сквозь болезненную дрему меня попеременно колотил сильнейший озноб и заставлял скидывать одеяло неестественный жар. Только все это время, проведенное в бреду, я была уверена, что кто-то находится неуловимо рядом, изредка держит меня за руку, когда я мечусь по кровати, и шепчет успокаивающие слова.

- Ну что ж, - донесся до меня приглушенный голос Михаила-целителя, когда окружающая реальность стала более или менее узнаваема, - кризис девочек миновал, так что к вечеру они уже должны прийти в себя. Правда, Альбина кое-какие сомнения вызывает...

- Серьезно? - раздался скептический голос наставника, - а по мне так она одна из их троицы в бреду, и ее лихорадит.

- Задам я трепку этой пустоголовой Ваське! - громко и с чувством произнес Богатырь.

Он впервые на моей практике был настолько сильно зол, да ни на кого-нибудь, а на собственную ненаглядную дочь. Надо собраться с силами. Зачем он так Ураган ругает? Я должна сказать им, что девочка не виновата ни в чем. Хотя я даже не поняла, в чем ребенка обвиняют.

- Вот как чувствовал, что Азалии не стоит доверять ребенка, ведь ничему не научила! Все, Васька с этого момента в замке живет и никакого леса! - закончил он более спокойно и устало.

- Не торопись, - отрезал Сатана, отчего сразу захотелось вытянуться по струнке и отсалютовать. Страшен мой наставник, как дьявол страшен. Тьфу ты, как Чернобог. Все время забываю я про истинную религию.

Я аккуратно приоткрыла глаза, пытаясь осмыслить происходящее до конца и отогнать уже заунывный шум в ушах. Меня все еще бил озноб, а глаза щипало даже от тусклого света ночников. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я заставила себя приподняться на кровати. Замутило, зато полностью осознала, что такое немощность. Еще немного позанимавшись дыхательной гимнастикой, я огляделась. Ощущения и слух меня действительно не подвели - я находилась в целительском крыле, а из-за двери дяди Миши слышался уже негромкий разговор. На соседних кроватях по очертаниям я угадала Лису и Варю, они были без сознания. Я даже обеспокоенно прислушалась, дышат ли они, чуть не распластавшись на полу при этом, но вот Лиса нахмурила лоб и резко перевернулась на спину, что-то неразборчиво лопоча. Значит, спят. Я облегченно выдохнула и аккуратно спустила ноги на пол, умудрившись пару раз запутаться в одеяле. Тело было словно чужое, а контроль движений давался с трудом. Сколько я просидела в неподвижной позе, борясь с тошнотой, понять так и не смогла, может, минут пять, а может и все полчаса.

Но встать на ноги удалось совсем не сразу, даже не с пятой попытки. Меня качало и штормило, как одинокую осину в поле. Несколько раз я шлепалась обратно на кровать, поэтому приходилось начинать все сначала. Но меня переспорить может, наверное, только дорожный каток, поэтому я упорно продолжала работать над вертикальным положением. Вскоре, ну это по моим ощущениям, мне это удалось, и я твердо шаталась уже около спинки больничной койки, за которую схватилась, как за последнюю надежду. Еще немного усилий и я уверенно обтираю своим боком шершавую поверхность стены, силясь вновь не занять горизонтальное положение.

Ведь Вася хотела как лучше, с семьей познакомить, народ чудесный показать, кто же знал, что нам плохо станет? А ребенка и мать никак разлучать нельзя! Поэтому я упорно продвигалась к кабинету дяди Миши, чтобы высказать уже свое мнение.

- Не наказывайте Ураганчика, - проблеяла я чуть слышно и максимально жалобно, открывая дверь в кабинет целителя с ноги.

Ну, кто же знал, что моей скромной силы хватит, чтоб эта самая дверь так шарахнет о стену. Я от отдачи любовно вцепилась в косяк, потому что падения мне строго противопоказаны. Шансы встать потом невелики.

- Она хотела с домом нас познакомить, кто же знал, что так выйдет? - тяжело дыша, буравила я директора мутным взором исподлобья, вот чуяла, что наезд большее влияние окажет, чем просьба.

Директор выронил кружку с чем-то пахнущим алкоголем из рук, отчего на ковре растеклась бурая неровная лужица, а меня с утроенной силой замутило. Дядя Миша от неожиданности сел мимо стула, но попыток к принятию более удобного положения не предпринимал, ошарашено меня разглядывая. Только наставник нахмурил брови и с силой сжал кулаки, что-то мне уже страшно и никого защищать не хочется.

- Ворошилова, - устало, но, в то же время, зло процедил Сатана сквозь зубы.

Мне кажется, или из его уст моя фамилия звучит, как ругательство?

- Вы, как всегда беспардонны, - он демонстративно окинул взглядом мою облаченную в короткую больничную робу фигуру, заставляя невольно смутиться.

- Ну, правда, - настойчиво протянула я, стараясь вернуться к цели визита под хмурым взглядом некроманта и максимально принять вертикальное положение, - она же не виновата, что мы с девочками чего-то заболели. А, кстати, почему?

- Мы объясним это вам «с девочками», когда вы придете в себя, а не будете демонстрировать стадии наркотического опьянения, - прошипел Сатана, выходя, наконец, из себя и оказываясь около меня за долю секунды, - безголовая ты девчонка! - а это уже на ухо и с такой яростью, что коленки подогнулись.

Но упасть и познакомиться поближе с паркетом целительского крыла мне не дали, вновь подхватывая на руки и обдавая знакомым терпким ароматом. А дальше опять темнота, хорошо, что без кошмаров.

***

- Вы меня поражаете, Ворошилова, - услышала я спокойный и немного усталый голос наставника после того, как в очередной раз очнулась.

Ощущения были странными, а воспоминания путались. Последнее, что я отчетливо помнила - это чаепитие у берегинь, а потом какая-то каша, как будто я ходила кого-то защищать, спорила с Сатаной, а он носил меня на руках. Еще перед глазами, как отголосок самого страшного кошмара, стояли зелено-желтые очи Демона, преследующие меня периодически во снах в последнее время. Я резко открыла глаза, чтоб не видеть эту отвратительную картину. Замутило. Возникло чувство дежавю, вроде, не так давно ощущения были подобные.

Я перевела взгляд в тот угол, откуда раздался голос учителя. Он сидел в расслабленной позе в мягком, явно не больничном кресле, совсем рядом от меня и внимательно следил за моими движениями. Его хищные черты лица в полумраке целительского крыла казались завораживающими и не такими хмурыми, как обычно, отчего молчавшее до сих пор сердце вновь предприняло попытку сбежать из моей грудной клетки, что оторвать взгляд от мужчины стало практически невозможно.