Я молчала, пытаясь успокоить сумасшедшее сердце.

- Вы в этом уверены? - прошептала я, когда его губы скользнули по моей шее.

Но вместо ответа меня развернули и прижали к тяжело вздымающейся груди. Его руки уже достигли талии, когда я возмутилась. Притяжение на него действует, Грань его побери!

- Зачем вы меня обнимаете?! - прошипела я ему в область грудной клетки, пытаясь вырваться из захвата, - если это магия, и вы ко мне ничего не чувствуете, то зачем даете надежду?! Это больно, в конце концов.

Он отпустил меня, аккуратно схватив за подбородок и глядя в глаза.

- Я не хочу причинять боль, малышка, особенно тебе, - он, вдруг нахмурившись, вздохнул, - некроманты не умеют любить. Наша спутница - Смерть. А она не терпит конкуренции.

- Тогда я неправильный некромант, - процедила сквозь зубы от поглощающей меня злости медленно, - если сохну по вам чуть ли не с первой встречи!

Мужчина замер, пристально вглядываясь в мое лицо и ища подвох.

- Тебе всего семнадцать, - произнес он, наконец, - в твоем возрасте положено испытывать подобные чувства, но это пройдет.

Он невесело улыбнулся, пристально вглядываясь в мое лицо, будто пытаясь запомнить каждую черточку моей внешности.

- Не решайте за меня, - продолжила я цедить слова сквозь зубы, - кого мне можно любить, и когда это пройдет. Вы ведь совсем ничего не чувствуете ко мне!

Он отстранился и, приняв независимое выражение лица, ответил:

- Совершенно верно, Ворошилова, ты всего лишь моя ученица, я не могу испытывать к тебе чувства.

Чертовски больно, леший его покусай! Знает, в какое место ударить.

- Тогда все эти ваши странные намеки в течение года всего лишь игра?! - меня рвало от обиды, по щекам все-таки потекли слезы.

- О чем вы, Ворошилова? - нахмурился мужчина.

- О том, - стерла я с глаз слезы, - что вам хотелось моего тела задолго до того, как вы меня вернули.

Я уставилась на него в упор, нервно облизывая губы и сильно сминая проклятый топик. Кажется, зря я топик трогала - одна бретель лопнула, оголяя мое плечо совсем и спадая с левой стороны тела. Он посерьезнел и, подхватив меня за пятую точку, грубо усадил на парту, дальше за плечи прижал меня к поверхности стола. Вот он наваливается сверху, не давая возможности вырваться, и зло шепчет на ухо:

- Я мужчина, Аля. И я не железный.

Промежностью ощущаю твердость, моментально становится страшно, к таким его действиям сейчас я не готова. На глаза снова наворачиваются слезы обиды, он просто хочет удовлетворить свои потребности, а потом вновь станет ледышкой, будто ничего и не было. Но он лишь в очередной раз глубоко вдохнул мой запах - что за странная привычка у этих мужчин? - и быстро отстранился. По моим щекам все еще текли слезы, а неприличную позу сменить сил совсем не было. Но я, смахнув с лица соленую жидкость, слезла с парты и оправила свой пострадавший топик, как смогла, чтобы прикрыть неприличную наготу.

- Не провоцируйте взрослых мужчин, - сказал он хрипло, не смотря в мою сторону, - особенно своим внешним видом и поведением. Не все могут себя контролировать.

- Я вас больше не побеспокою, - произнесла я настолько холодно, насколько смогла.

Его поступок был слишком жесток, и если он хотел мне продемонстрировать реалии взрослого мира, показать, что я ему сама по себе не нужна, то ему это вполне удалось. На душе было гадко, а вдребезги разбитое сердце, казалось, уже ничего не склеит.

Я, не думая, с первого раза открыла переход и исчезла в неизвестном направлении. Оплакать свою первую безответную любовь я предпочла в одиночестве.