— Рапа, — показала на овощ.

— Сек, — на нож и отдала его мне.

Ну, что-ж, понятно. И я включилась в приготовление ужина.

— Ира, пойдем в крепость, замерзнешь, — это Тим мне говорит.

Я сижу на гладком валуне, подложив под себя ветки. Я в этом мире уже восемь месяцев. Сегодня не так холодно, хотя по здешним меркам уже зима. Правда, без снега это больше похоже на наш конец октября. Дождя нет, а перед этим лил целую неделю. К счастью крепость стоит на холме, вся вода стекает вниз. Тиму просто надоело сидеть здесь, но уходить он не собирается — не хочет меня одну оставлять. Романтические чувства тут совсем ни при чем, просто ему кажется — он меня защищает, как может, говорит, что людям надо держаться вместе. Тим — виру — должник обязанный отработать какое-то количество времени на кредитора, как правило, несколько лет. Здесь все люди — виру, кроме меня. Со мной непонятки. Теоретически я могу в любой момент уйти в Рондан — это ближайшее человеческое государство на западе отсюда. Практически все мои вопросы на тему как туда добраться пресекаются тем или иным путем. «Сейчас ни одна наша делегация туда не идет, а одну тебя в лесу волки съедят», «Осень на дворе дороги размыло», «Ты зимой туда идти собралась? А ночевать где будешь, на земле?». А летом мне, наверное, пчелы помешают или бабочки. Кстати о них — у эльфов, оказывается, тоже есть что-то вроде то-ли кланов, то-ли княжеств. Называется это — Дом. Так вот, кто-бы мог подумать, меня подобрал Дом Бабочки — такое смешное название. Правда вслух над этим иронизировать я бы никому не советовала.

Честно говоря в то, что все вокруг настоящее мне поверилось не сразу. Очень уж все было обыденным, совершенно не сочетающимся с волшебной сказкой. Начиная с внешности эльфов — черты лица у них довольно правильные, кожа и волосы ухоженные, но не сказать, что это неземная красота. Люди как люди — уши только не похожи. Почти всю грязную работу в крепости выполняли люди. Вместе со мной их было шестеро. Эльфов примерно пятьдесят. Кроме меня и Даны в крепости жила еще одна человеческая девушка, моего примерно возраста — Гриня. Больше здесь женщин не было, потому-что угораздило меня попасть не абы куда, а в приграничный форпост.

Меня определили убирать помещения и стирать одежду, вместе с Гриней, а так-же помогать Дане на кухне. Удовольствие то еще, никогда раньше не задумывалась, до чего же тяжко было простому люду в средние века. А по вечерам приходилось шить себе одежду, потому как та в которой я сюда попала, считается неприличной. Вот как могут быть неприличными водолазка и брюки, полностью скрывающие тело, и тут же приличным платье, чуть ли не полностью открывающее грудь, я не поняла. Хорошо хоть с шитьем помогала Дана.

В первые же дни мне удалось выпросить у Таниэля несколько листов бумаги и свинцовый стержень и составить себе русско-эльфийско-человеческий словарь. Надо было видеть его лицо, когда он понял, что мне нужно. Можно подумать, у людей здесь письменности нет. Пришлось прямо при нем показать, на что именно я изведу бумагу. Расчертила лист на три столбика, и вписала в два — Нож — Сек. Показала, прочитала вслух, ткнула пальцем в третью пустую колонку.

— Sigil, — догадался Таниэль.

— Hannad, — поблагодарила я — за несколько дней мне удалось узнать несколько слов на эльфийском.

Узнавать приходилось путем наблюдения, спрашивать не очень хотелось. Отношение эльфов было странным. С одной стороны они скользили по мне взглядом как по предмету интерьера, иногда отстранено улыбаясь и произнося одну, две фразы. Но бывали моменты, когда нечаянно обернувшись я замечала изучающие и опасливые взгляды, которые тут же менялись на безразличные и холодные. Если бы эта мысль не была такой глупой, я могла бы подумать, что меня боятся. Исключением были начальник гарнизона — Рениэль и его помощник Таниэль, тот, что так любезно просвещал меня в пыточной. Первому я не понравилась сразу, а второму похоже наоборот, но в любом случае и тот и другой общались со мной намного чаще остальных, особенно Таниэль. Когда я начала более-менее связно говорить, он приступил к выяснению кто я, откуда, как называется моя родина, кто там король и прочее. А я рассказывала почти что правду, ведь можно и недоговаривать. Хотите знать, как зовут короля — пожалуйста, а то, что он вовсе не король, а совсем даже президент, можно и не упоминать. Мою страну называют Россия — Вы о такой не слышали? Плохо, как же я обратно домой вернусь, если даже непонятно в какую сторону направляться. Да, вы правы, мир очень велик, может поспрашивать купцов, из тех которые плавают морями? Таким образом, у всех сложилось ощущение, что меня принесло откуда-то из далекой страны, но про другой мир они даже не подумали. Скорее всего, сама идея о других мирах здесь не рождалась, а когда я пробовала аккуратно навести разговор на тему каким именно образом можно вот так вот из одного места сразу перенестись в другое, и нельзя-ли вернуться обратно, в лице помощника коменданта появлялось знакомое выражение настороженности. Стало понятно, что даже если эльфам что-либо об этом известно, делиться своими сведениями они не будут, так что о самом важном для меня вопросе я так за восемь месяцев ничего и не узнала. А вот Таниэль в разговорах со мной, наоборот, слишком часто выуживал то, о чем я рассказывать не собиралась — тягаться с ним было сложно.

Тем не менее, мой словарик постепенно пополнялся, а разучивание языка шло бойко — когда по пол дня драишь полы, а другие пол дня латаешь простыни и рубашки голову можно занять чем угодно. Естественно человеческий язык пошел гораздо быстрее. По прошествии восьми месяцев я уже сносно говорила на человеческом и хорошо понимала эльфийский. Как ни удивительно ближе всего я сошлась не с Гриней, с которой мы занимали одну комнату, а с Тимом.

— Ира, скоро стемнеет.

— Тим, ну куда торопиться. Дел у нас никаких нет сейчас, крепость рядом. Волки нас, что-ли съедят.

Уходить действительно не хотелось, когда еще удастся выбраться за крепостные стены. В замке даже в окошко не выглянешь — стекло очень мутное, как будто добавили туда немного молока и размешали. Свет пропускает, а вот видами не полюбуешься.

— Волки, волки… тут и почище волков может быть. Выйдет из лесу какая погань и ухайдакает как того эльфа.

Это он вспомнил про вчерашнее чрезвычайное происшествие. В обед принесли на носилках укрытого плащом воина. Эльфы подхватились, разбились на пятерки и ринулись прочесывать лес. Кален, который почему-то всегда все знает, рассказал за ужином, что в лесу на месте нападения обнаружили следы зверя раньше эльфам не встречавшегося. Удивительно, если учитывать, что свой лес и всех зверей в нем они знают, как свои пять пальцев. Но никого они не нашли и поэтому ходили злые.

— Мне тут всего-то год остался, хочу домой целым вернуться, девять лет родню не видал, — Тим мечтательно улыбнулся, — Уходил сестренке шесть лет было, сейчас уже невеста, поди.

— Тим, я тебя не спрашивала никогда, а как ты в виру попал?

— Так из-за нее и попал, — пожал плечами Тим, плечи у него — косая сажень, — Заболела она, грудь простудила. Ну, мы значит к травнику, а тот говорит — нужен корень красной вешки для лекарства, а иначе никак. А корень тот только у эльфов и растет. И стоит сто золотых. Откуда такие деньги у нас-то? Только пятнадцать было, отец накопил Лане на приданое. А тут как раз эльфы приехали виру себе подбирать, ну я с родителями поговорил и пошел за сто золотых продаваться.

— Как же они без тебя все это время управляются?

— Так брат младший есть, на два года младше. Женился уже, — Тим вдруг погрустнел, но тут же сделал вид что все хорошо, даже улыбнулся с видом — мне, мол, море по колено, — Ну ничего Ира, вот я год здесь еще отработаю, а потом домой уйду. И тебя заберу, придём в нашу деревню — скажу, что ты моя невеста, пусть все завидуют. Пойдешь со мной?

— Тим, — я рассмеялась, — я с тобой пойду, но невестой не стану. Мы с тобой это уже обсуждали. Да ты же меня не любишь? Зачем я тебе? Ни приданного, ни красоты и хозяйка из меня никакая.