О'кей. Но не много ли возни с «отбросами общества»? Спорю, бюджетнее было бы построить в пределах их планеты обычную тюрьму. С колючей проволокой и стенами до небес. Чтоб снайперы с винтовками, овчарками и такие дела.

— Численность населения своей планеты знаешь?

Семь миллиардов или около того?

— Вот-вот. А теперь прикинь, какую площадь эта тюрьма должна занимать. — Как наша планета, ага. — Что касается бюджетности. Для всех этих семи миллиардов нужна еда, вода, одежда, одним словом, условия. Большая часть доходов государства уходила бы на содержание преступников, то есть на то, на что тратиться совсем не улыбается. А так преступники обеспечивают себя сами.

Предположим, что все так. Что же это получается, что и я преступник?

— Вроде того.

Ну уж нет, братец. Какой из меня преступник? От рождения за собой никаких дурных наклонностей не замечал. Напротив даже, я очень миролюбивый парень. Пацифист.

— Естественно. Ты ж не помнишь ничего. «Разделитель» память стирает начисто. Вот и рождаетесь вы все очищенные и убеленные. Сущие ангелы.

Что это за пенитенциарная система такая? Разве не справедливее будет оставлять человека до конца «тюремного срока» обдумывать свое плохое поведение? Разве это не главный аспект исправления? Вина, раскаяние, сожаление?

— До чего же ты приставучий дуралей, — вздохнул обреченно Раск, сползая в кресле и закрывая глаза. — Во-первых, амнезия в вашем случае — необходимость. Вас же при экзекуции «переписывают», понимаешь? Изменяют ваш жизненный «код». Память вносила бы в программу сумятицу, и через раз возникали бы разного рода логические ошибки. Вроде «побегов».

Как так?

Раск проводит оттопыренным большим пальцем по горлу.

— Суицид? — уточняю.

— Ага. Массовые самоубийства. Толпы кончающих с собой психопатов.

— При этом душа возвращается в оставленное некогда настоящее тело, так?

— Нет. Программой предписан определенный срок. Вот должен ты умереть в шестьдесят и точка. Раньше этого времени домой ты не вернешься.

— А… какой тогда резон кончать с собой?

— Существует такая штука — теория вероятности…

Руки чесались, как задушить его хотелось. Умник чертов.

— …и вот согласно этой штуке, есть вероятность, что носящаяся по космическим просторам «сбежавшая» душа выберется за границы нашей зоны влияния — коридора между нами и «тюрьмой».

— И?

— И реинкарнирует где-нибудь на краю Вселенной. Не знаю. Такого никогда не случалось. Это просто гипотеза, ясно тебе?

— Поэтому у вас не жалуют смертную казнь? Из-за этой гипотезы?

— А ты не так безнадежен, как могло показаться вначале.

Он сказал это, явно давая понять, что на больший комплимент от него я могу не рассчитывать.

Думает, что я ему поверил. Что мне пятнадцать, и потому он может мне спокойно на уши вешать псевдонаучную лапшу. Весь этот бред про тюрьму под именем «Земля». Мол, смысла в нашей жизни — ни на грош. И вся наша история, культура, религия, вся жизнь — это фантазия узников, ищущих оправдание своего существования. И этот сценарий — рождение, взросление, смерть; эта схема — школа-колледж-работа-пенсия — на самом деле не твой личный выбор, а программные установки. Да какой идиот на это поведется?!

— Ага. То есть выходит, вы двое проникли на территорию… зоны, чтобы устроить побег заключенного, который по каким-то причиним был приговорен и в итоге стал Эльзой, но вы с этим приговором не согласны, и потому…

— Она наш босс! — пророкотал исполин, резко тормозя и швыряя в мою сторону убийственный взгляд.

Святые угодники, они и в самом деле верили, что Эльза — их босс. Что тихая, неказистая, высоченная, как токийская телебашня, почитывающая дамские романы Эльза — грозный главарь их инопланетной «Коза Ностры». Да с чего же они это взяли?! Почему именно она? Или это прописано «кодом», который они смогли взломать? Не то чтобы я всему этому верил…

— Кодом это не прописано. Код вообще взломать нельзя, даже если ты заполучишь тот самый «разделитель», который совершал экзекуцию. Эта машина — результат не столько технологии, сколько эволюции. У нее свои собственные мозги, их нереально расшифровать.

— Типа, механический разум, да? И как это работает?

Я в это не верю. Не-а. Просто любопытно узнать, как он рассуждает.

— Объясняю на пальцах. К примеру, у вас за убийство дают двадцать пять лет, а за кражу — не больше восьми. Уголовный кодекс — как меню. Есть список блюд и соотнесенные с ними цены, так? За каждый проступок ты платишь соответствующую цену. Суд, ориентируясь на этот кодекс, выносит преступнику меру пресечения. В судебном процессе при этом участвуют как сами судьи, так и свидетели, адвокат, обвинитель и присяжные. Короче, хренова туча народу решает, что делать с одним единственным невезучим сукиным сыном. Так вот у нас тоже есть свой уголовный кодекс, только действует он быстрее и не с таким размахом. Синедрион лишь решает, виновен преступник или нет, а меру пресечения выбирает «разделитель». По решению Синедриона злоумышленника помещают в «разделитель», а специально обученный обращению с машиной техник «сообщает» ей о преступлении, которое бедолага совершил. К примеру, выбирает из длинного списка функций, из меню, «убийство с отягчающими», и машина сама пишет программу наказания. После этого на вашей Земле рождается ребенок-Даун, ходящий под себя. Или еще какой инвалид. Понятно тебе?

— Ага. Понятно. Кроме того, что искусственного интеллекта не существует, мне понятно еще и то, что вы не можете быть уверены на сто процентов в том, что Эльза — тот самый нужный вам заключенный.

— Вот балда. Что такое в твоем представлении «искусственный интеллект»?

Я мог припомнить только все части «Терминатора» и «Матрицы», сказать по правде. Но этот Раск так завелся, во что бы то ни стало решил мне доказать реальность своих фантазий.

— Пойми ты, наконец, раньше люди были убеждены, что и летать могут только живые существа. Разум тоже веками считали свойством исключительно живого организма.

— Хорошо-хорошо. Предположим, что это так. Тогда тем более, как вы нашли из семи миллиардов одного единственного нужного вам человека? Код, по которому, как по нотам, расписан сценарий жизни вашего босса — где он родился, с какими внешними данными, в какой семье — так и остался для вас китайской грамотой. И тем не менее вы надрываете глотки, доказывая наперебой, что это именно Эльза.

— Значит, для этого есть причины, как думаешь? — проворчал недовольно Раск, после чего взвесил в руке свою «игрушку». — Мы заполучили тело нашего босса, находящееся в анабиотическом состоянии, и тот самый «разделитель», который написал ей программу. Кей — наш прославленный гений — поколдовал немного и вывел некую закономерность, которой пользовался «разделитель» при назначении наказания нашему боссу. Нам не нужно было искать ее по внешним признакам — цвет ее глаз, волос и кожи нам знать без надобности. У нас есть координаты с точностью до метра, а это уже гребаный прогресс, сопляк. Если учесть, на каком расстоянии Земля находится от Амальтеи.

И на каком же, спрашиваю, заслушивая ряд цифр, которые я бы на его месте предпочел записать, а не озвучивать. В двух словах: чертовски далеко.

Смеюсь, просто потому что плакать не умею. Ребята, говорю, так вам нужно торопиться, потому что, не знаю, как вы, но ваш босс успеет десять раз откинуться, прежде чем эта посудина покроет хотя бы треть этого расстояния.

— Мы идем на субсветовой скорости, умник.

Я аж от хохота икать начал. Все признаки шизофрении на лицо. Слышу, как Раск рявкает своему другу, чтобы тот прижал свою задницу к креслу и не мозолил глаза. Они еще минутку, пока я пытаюсь справиться с икотой, решают вопрос, кто кого круче и с какого черта один должен подчиняться другому.

Утихнуть их заставляет мучительный стон, раздавшийся со стороны Эльзы. Пошевелившись, словно пытаясь увернуться от преследующего ее кошмара, она сползла в кресле еще ниже, сбивая плед на пол. Во все глаза я смотрел на то, как здоровяк подходит к ней чуть ли не на цыпочках, поднимая плед и аккуратно… очень аккуратно укрывая им девушку.