Мотоцикл… Рольф задумался, немного смущённый. Мотоцикл — это холод. Осенний холод. Когда он выносил баночный мусор, поневоле вышел на улицу, к контейнеру при бистро. Моросящий дождь не думал заканчиваться. Но если даже и закончится к утру, то промозглость останется. Он-то сможет выдержать холод, но Кети? Сара правильно поняла его смущение.

— Пару курток я вам найду, — сказала она. — Одна осталась от мужа. Другой может поделиться кто-то из ребят обслуги. Кети пришлась им по нраву, а ей курточка нужна поменьше, чем тебе.

— Спасибо, Сара.

— Пошли. Это байкер ждёт тебя у меня в кабинете.

— Ждёт? — удивился Рольф, думавший отсидеться здесь, за сценой, а потом пойти в «свою» комнатушку.

— Ну да. Он приехал, чтобы заранее познакомиться с будущими пассажирами.

Сара взяла у него поднос, сунула пробегавшему парню из обслуги и повела Рольфа к кабинету. Он поколебался и пошёл, благо по коридору несколько шагов. Женщина открыла перед ним дверь и, держась за косяк, сказала вовнутрь:

— Вы тут сами, без меня, познакомьтесь и решите свои вопросы. А мне некогда прохлаждаться. Не разругайтесь, парни, ладЫ?

— Здравствуйте, — немного стеснительно сказал Рольф и шагнул в кабинет.

Дверь за ним закрылась. А он застыл на месте, во все глаза глядя на сидевшего у стола Сары молодого белобрысого великана лет, показалось, под тридцать. Он был одет тепло, по погоде — в чёрную кожу с меховой опушкой. Спустя секунду после приветствия великан медленно, с осознанием своего превосходства развернулся к нему, благодушно улыбаясь. Но улыбка так же медленно начала таять, потому что великан заметил странный пристальный взгляд незнакомца и насторожился.

— Мы знакомы? — пробасил он.

Его лицо с возрастом стало неузнаваемым, поэтому Рольф ещё раз проверил себя, точно ли он опознал этого человека. Ведь прошло почти восемнадцать лет с того времени, как они расстались. Почти восемнадцать! И — три личных года боли, страха и ужаса! Каждодневного медленного умирания — физического! Жизни — под страхом быстрой смерти — всего лишь небрежного выстрела из пистолета, если вдруг охранникам покажется, что ты недостаточно вежлив с мучителями или недостаточно хорошо и усердно работаешь…

— Малыш Колдей… — Рольф облизал пересохшие от горячего дыхания губы. — Тебя теперь не потаскаешь на закорках, как бывало. Колдей… Как ты вырос… — Он уже улыбался вовсю, чувствуя если не счастье, то неимоверную радость от встречи именно с этим человеком!.. Который из знаков, что подбрасывала сегодня судьба, был предвестником, что в его жизни появится именно этот человек, а не кто-то другой?

Но небольшое опасение, что этот человек не захочет вспоминать страшные годы, пережитые ими когда-то, тонкой иглой пронзило сердце. Рольф остановился на полушаге, вглядываясь в белобрысого великана, который встал и тоже изо всех сил всматривался в него, даже не отвлекаясь на дракончиков, с ответным интересом глазеющих на него. Впрочем, о дракончиках его, наверное, предупредила Сара.

— Я не помню тебя, — пробормотал он, уже с беспокойством вглядываясь в Рольфа. И вдруг замолчал. Его глаза немного расфокусировались. Великан задумался. — На закорках?… Малыш Колдей?… Хочешь сказать, что ты…

— Не узнаёшь, — уже спокойно сказал Рольф. — Что ж. Будем знакомиться заново. Меня зовут…

— Рольф… — шёпотом сказал Колдей. — Это из-за тебя прилетела на Сэфа нынешняя сэфианская губернаторша, а заодно вытащила всех нас. Рольф, дружище!

В два шага преодолев расстояние между ними, великан крепко обнял Рольфа под возмущённый писк двух дракончиков, брызнувших с плеч старого друга.

Несмотря на бережное объятие высокого сильного человека, который здоровается с человеком, выглядящим довольно хрупким, великан всё же задел правую руку Рольфа. Боль пронзила всё тело. Рольф застонал. Стон был короткий, но Колдей немедленно отпрянул.

— Что случилось? Ты не ранен? Сара сказала — ты скрываешься! Ты ранен? Ну же, Рольф, не молчи! Что случилось? И ты же не один? С какой-то девчонкой?

— Ты стал слишком много болтать, малыш Колдей, — усмехнулся Рольф, когда боль начала уходить и стало легче дышать.

— Слушай, пошли — посидим где-нибудь, — предложил Колдей, с тревогой глядя на него. — Расскажешь, что случилось и что тебе нужно от меня. Или расскажешь то, что сочтёшь нужным. Я в таком долгу у тебя. Если б не ты…

— Тебе хочется вспоминать об этом? — медленно спросил Рольф.

— Иногда хочется поговорить с человеком, который меня поймёт, — уже спокойно ответил великан. — А кто лучше тебя поймёт меня — даже с полуслова?

Воспоминание о детстве откликнулось и радостью, и болью.

На химических заводах Хантеров, которым фактически принадлежала планета Сэфа, были такие цеха, в которых производилась промывка капсул — размером выше человеческого роста. По некоторым причинам промывка должна была производиться человеческими руками. Но — взрослым не дотянуться до дна. А для детей, которым легко пролезть вовнутрь, — существовали, закреплённые конституцией Содружества ограничения на работу по возрасту — из-за опасности заболеть и остаться калекой на всю жизнь. Химия же. Хозяева завода додумались до удобного для них варианта, как справиться с проблемой. Их приспешники хватали на улицах чужих планет (волк рядом с логовом не охотится) бездомных мальчишек, а порой и не бездомных: попался на глаза — сам виноват! — и привозили на вреднейшую для детского организма работу: заставляли залезать в капсулы и отмывать их изнутри. Брали в основном шести-семилетних. Мальчишки умирали, не прожив и года. Умирали, несмотря на постоянные уколы, которые должны были предохранять от ранних заболеваний, связанных с постоянным соприкосновением с открытой химией. Иногда умирали, потому что охранникам, сторожившим их, мог не понравиться «косой» взгляд. Умирали и потому, что охранникам вменялось в обязанность пристрелить того, кто уже не мог работать.

Рольфа привезли на заводы Хантера одиннадцатилетним. Он стал главным элементом, которым шантажировали его старшего брата. Поэтому к нему относились более или менее щадяще. И он сумел продержаться три года, помогая «сокамерникам»-смертникам во всём. Малыш Колдей был крепок. Но химия в первую очередь обрушилась страшными болями на его ноги. Работать он ещё мог. Встать на ноги — любая попытка заканчивалась болезненным падением. Рольф придумал для него ременные петли — наспинную поноску. Таскать Колдея, семилетнего малыша, тогдашнему четырнадцатилетнему Рольфу было нетрудно: всего лишь вынести из дома, а там их ожидал заводской автобус. Потом он дотаскивал его до места и помогал спуститься в капсулу. Охранники поглядывали на обоих хмуро, но к Рольфу, по приказу Хантеров, вынужденно относились мягче, чем к остальным, и «вольности» ему спускали.

А потом в жизни приговорённых мальчишек появился тёмный ангел возмездия — в лице маленькой сильной женщины. Всех, кроме Рольфа, сразу вывезли в больницу. Уже на месте погибли двое — неизлечимых. Рольф остался с ангелом возмездия — сначала тоже как часть шантажа. Вызываемые к нему врачи подтвердили диагноз сильного отравления. Но если одни утверждали, что можно быть спокойным — мальчик вылечится, то другие качали головой: обречён. Женщина-ангел, Ингрид, которая совсем скоро собиралась стать женой старшего брата Рольфа, увезла мальчика на планету, где от последствий отравления ему помог излечиться старый шаман.

— И что потом? — с интересом спросил Колдей. Он уже рассказал свою историю: как его лечили в больнице, как чистили кровь и делали множественные переливания, лишь бы спасти, — и всё бесплатно. Сначала. Потом родственников Хантеров, находившихся под судом в то время, всё-таки обязали выделить деньги на лечение спасённых детей. Прежде чем отобрали у них всё. Затем Колдея вернули на Сангри, откуда его похитили и где его семья считала мальчика погибшим. За ним опять присмотрели — в нужные моменты появлялся незаметный зеленоглазый человек («Эрик!» — улыбнулся Рольф. «Угу!» — кивнул Колдей): мальчика сначала устроили в школу, потом помогли устроиться в академию для желающих найти работу на космических кораблях.