— Не, ну точно, тебе какой–то кошмар приснился, — ответил он, — вон, уже войнушка мерещится.

В этот момент опять раздалась серия отдаленных хлопков.

— Во, теперь–то слышишь! А то — кошмары, войнушка! Я уже забыл, когда последний раз сон видел, Состояние, как у робота — поработал, потом отрубаешься, а через четыре часа снова включаешься и опять та же самая работа.

Володю совершенно не обеспокоили услышанные звуки, он, даже не меняя тона, произнес:

— А, это, наверняка, наши вояки с гранатометом развлекаются. То–то я сквозь сон чувствовал, как с верхней полки Саня с Флюром спускались. Я еще, когда они вышли, посмотрел на часы, было половина десятого, ну, думаю, полчаса–то я имею право еще соснуть.

Этими словами он пробудил и во мне способность к осмысленным действиям и мыслям. Я посмотрел на свой хронометр и присвистнул:

— Вот это даванули! Уже одиннадцать часов! Что же они нас–то не разбудили? Ведь договаривались, устраивать подъем в десять часов. А они, судя по всему, и наших дам предупредили, чтобы те нас не будили и подождали с завтраком.

— Во, Батя, чувствуешь профессиональную заботу об отдыхе личного состава, — съязвил Володя, — а ты бы всех поднял в десять часов, и все кроме, наших саперов, мучились бы бездельем все это время. Наблюдали бы из окна, как они обстреливают теплоход. А так, мы хоть лишний часок поспали.

С верхней полки свесилась голова Сергея, позевывая, он произнес:

— А Интендант–то прав. Солдат спит — служба идет! Я тоже слышал, как они перешептывались, но набиваться в напарники не стал. Коль они такие ответственные и добренькие, то мне и не грех, лишнее время поваляться в тепле.

И он громко заржал, разбудив всех остальных, правда, сам Сергей заработал подушкой по голове от лежащего рядом Валеры, который после этого воскликнул:

— Да, жалко, что ночую не на нижней полке, там можно было бы дотянуться до чего–нибудь более существенного, чтобы поучить тебя хорошим манерам.

В ответ на эти слова раздался всеобщий, громкий хохот.

Вот с таким хорошим настроением, полностью выспавшиеся и отдохнувшие, мы встали и начали одеваться. Николай послал Макса в женский кунг — чтобы он предупредил наших дам, что мы полностью готовы к завтраку. Пока он вместе с Машей и Галей носил уже готовые блюда, появились и Саша с Флюром. Их появление Николай встретил словами:

— Ну что, страдальцы за народное дело, намерзлись на улице? Я бы, на месте Бати, распорядился, выделить вам по пятьдесят грамм коньячка. Пока мы тут спали, вы уже, небось, очистили от снега весь корабль.

— А что, Мастер прав, — молниеносно поддержал его Флюр, — по крайней мере, по лишнему черпаку супчика мы с Саней явно заслужили.

— Не беспокойся, внеочередная добавка супа в обед — вам полагается, а сейчас, от общества, мы вам выделим по добавочному бутерброду с паштетом, — успокоил я этого хитрого жучилу.

Потом повернулся к Володе, подмигнул ему и предложил:

— Ну что, Интендант, я, конечно, понимаю, как тебе тяжело, но поощрить ребят надо. Так что, давай, не жмись, доставай баночку. И считай, что это плата за лишние полтора часа, которые они дали нам продрыхнуть.

Пока Володя, опять кряхтя, доставал консервную банку, ребята разделись, умылись и сели за стол, где уже стояли тарелки с завтраком. Мы опустошили их, буквально, за несколько минут. И, попивая компот из сухофруктов, Саша приступил к рассказу о том, что они сделали за это время:

— Первым, встал Флюр, он то и предложил пойти пораньше и отработать по этому теплоходу из гранатомета. Я тоже подумал, что вас будить совершенно не обязательно, по любому, стрелять будем мы, а вы, хоть немного, но еще поспите, да и под ногами мешаться никто не будет. Результатов нашей стрельбы пока не видно — все в снежной пыли. Как раз, когда позавтракаем, снег осядет, и можно будет думать, что нам делать дальше. Но, все равно, к судну надо везти сразу и снегоуборщик, и генератор, да и другие инструменты тоже. Так что, Батя, запрягай ребят, чтобы все начинали укладывать в сани. Флюр достал из своего загашника последние три толовые шашки и положил в бардачок ТТМа.

Все внимательно слушали Сашу, и мне даже не пришлось командовать — вся техника и инструменты были давно закреплены, и каждый знал, что ему нужно делать. Поэтому, когда все оделись и вышли из кунга, никакой суеты не было. Мы быстро догрузили одни сани, прицепили их к ТТМу и, набившись как селедки в банке, в кабину этого большого вездехода, поехали к теплоходу.

Добравшись туда, мы увидели довольно оптимистичную картину. Практически весь борт в корме судна был свободен от снега. Когда я на лыжах подъехал вплотную к месту, где по схеме должна была находиться топливная емкость, то увидел, что кубов двадцать снега нам все равно придется откидывать от борта. За мной следом подкатили и остальные ребята. Так что, мне не пришлось на пальцах показывать, кто, что будет делать. Работы предстояло, максимум, часа на три, поэтому, мы договорились, что управлять снегоуборщиком будут посменно только два человека, а именно — я с Сергеем. После чего, мы отправляемся отдыхать и в других работах участия принимать не будем. Обговорив все это, совместными усилиями сняли "Хонду" с саней, подогнали к теплоходу, и я, начал снегоуборщиком откидывать снег от борта. Сергей вместе с остальными направился в наш лагерь, чтобы перегнать к кораблю ГАЗон — было довольно холодно, и необходимо было место для обогрева. Перед тем, как уехать, Саша отцепил сани с оборудованием и топливом, подошел ко мне и спросил:

— Слушай, Батя, как ты считаешь — имеет ли смысл обустраивать нашу стоянку?

Выключив "Хонду", чтобы она не тарахтела, я ответил:

— Да все зависит от Флюра. Если он сможет быстро пробиться к танкам с топливом, то тогда завтра нужно трогаться дальше. Значит, городить основательный лагерь не надо, тем более, после взрыва, все равно нужно будет всей техникой подползать сюда, чтобы заправиться. Поэтому, вы там особо не напрягайтесь — лучше отдохните, да и наши дамы и дети уже соскучились без мужского общества.

— Понял, — коротко произнес Саша и направился к вездеходу.

ТТМ тронулся, и я опять завел снегоуборщик, продолжая прерванную работу.

Малой, на ГАЗоне, подъехал минут через тридцать, и я, уже основательно замерзший, с наслаждением забрался в теплую кабину. Вместо меня "Хондой" стал управлять Сергей. Хотя на улице, по сравнению с морозом, стоявшим в начале нашей эвакуации, было и не очень холодно, всего–то -22 градуса, мы все равно решили меняться через каждые полчаса. Вся эта работа заняла у нас чуть больше трех часов. Еще до ее окончания, я по рации вызвал Сашу и сказал:

— Все, дело сделано! Бери нашего взрывника, и дуйте сюда. Пусть он покажет, на что способен. Других ребят не бери, пускай отдыхают — в случае чего, подсобниками побудем мы с Малым. Да, скажи нашим дамам и Володе, чтобы готовили праздничный обед. Даже если не добудем солярки — все равно, мы его заслужили. Ладно, ждем вас.

После того, как мы очистили от снега нужное место у борта судна, минут через десять появились и ребята. ТТМ подъехал на пару метров к очищенному борту теплохода, и первым из него выпрыгнул Флюр. Он, даже не одевая лыж, слегка проваливаясь, подошел к металлической поверхности и рулеткой начал вымерять расстояние от начала палубы до предполагаемого места нахождения топливного танка. Мелом, нарисовав овал, он повернулся к нам и заявил:

— Ну вот, вы видите место будущего источника солярки. Малой, ты давай, шуруй к УРАЛам и начинай, как я тебя учил, коптить рыбу. Не позднее, чем через два часа, к тебе пожалует чертовски голодный Хан, ты уж постарайся его уважить, а то больше я тебя ничему учить не буду — так неучем и останешься.

Глядя на очерченную мелом металлическую поверхность, я спросил у Флюра:

— Хан, ты бы, все–таки, объяснил, как будешь делать отверстие? Ведь стальной лист борта очень толстый, а у тебя осталось всего три шашки с толом. Если просто прикрепишь их скотчем к борту, то при взрыве всего лишь прогнется металл и все — к тому же, борт может быть и двойной.