«А я-то думаю, что это у них все имена на «эль» кончаются?» — удивился про себя сержант.

— Марисан, — спросил он у магички, — а у вас еда всегда такая, как на обед давали?

— Когда в походе, то да. В поселениях и городах подают разные разносолы.

— Надо будет завтра на охоту сходить. Живность или птица наверняка какая-то водится? Надоело уже в сухомятку питаться, тем более здесь. Супчика хочется. Или ушицы.

— Я скажу Фериэль, она пошлёт лучниц, дичь завтра набьют.

Жоре принесли перекус, он поел и его повели в шатёр, где ему предстояло жить. Шатер был хорош, состоял из трех помещений, отделённых шторками. Лежак был здоровенный и занимал половину одной комнаты. У входа стоял столик и два кресла. На лавке лежали полотенца и стояли ведра с водой. Жора сунул руку — вода была тёплой. Одна комната была затянута толстым ковром, там же стоял деревянный сундук с вещами сержанта. Не было только оружия.

Первой кандидаткой от отряда Фериэль числилась Элиэль. Это её пятёрка взяла пленника и шла в первую очередь. Остальные, включая Фериэль, бросали жребий. У командира был десятый номер. Жора сразу во всеуслышание заявил, что пусть не волнуются, переспит со всеми. Времени полно, а здоровья у него много. Хватит на всех.

— Давай, Эля, раздевайся и не стесняйся, — сказал девушке сержант, порадовавшись, что девчонка с задорными фиалковыми глазами оказалась первой из списочного состава.

— Ты этого не знаешь, конечно, Жора, но поостерегись называть девчонок короткими именами. Называя девушку коротким именем, ты даёшь ей понять, что не против видеть её в качестве постоянной жены. Элиэль раздевалась, а Жора прохаживался вокруг неё рассматривая свою новую любовницу. Если Марисан была блондинкой с ярко зелёными глазами, то Эля была жгучей брюнеткой. Грудь третий номер. Фигура не стандартные для Земли 90 — 60–90, а сто — пятьдесят — сто. Идеальная гитарка, на которой только играть и играть. При двухметровом росте, сложена была великолепно. В шатре было темновато, плотный материал плохо пропускал свет, да и день уже пошёл на вечер. «Часов семнадцать уже». Сегодня сплю с Элей!» — решил сержант. Он высунул голову из шатра и попросил света. Тут же прибежала амазонка и сломала две каких-то палочки, которые начали светиться, а разгоревшись вполне заменили сто ватные лампочки. Вот теперь десятницу было видно хорошо. Загорать девки видно не загорали, кожа была белой и светилась чистотой и молодостью.

— Знаешь, Эля, мне нравится называть тебя именно так. У тебя очень красивое имя: Эля, Элечка. Радость ты моя с фиалковыми глазами! В жёны пока не приглашаю, но даже дотронуться до тебя сплошное удовольствие. Мои коленки до сих пор помнят упругость твоей грудки, а моя попа твои шаловливые пальчики.

Девчонка густо покраснела:

— Я девушка, — сказала она. — С мужчиной ещё не была.

— Ну так это и отлично, — сказал Жора. — Ложись вон на кроватку, я посмотрю, каковы эльфийские девственницы.

Элиэль прошагала по ковру и улеглась на кровать. Целых два метра счастья, нежности и простодушья. Она согнула ноги в коленях, Жора присел рядом и расправил складочки половых губ. Волос на пирожке, как понял сержант, у эльфиек не было вообще. Всё гладенько, ровненько и красиво. Девственная плевра имелась. Два отверстия с центральной перемычкой. Жора погладил её пальцем, она недовольно задрожала, надёжно прикрывая вход во влагалище. Но толстой сержанту не показалась.

— Будет больновато в первый момент, — сказал он, погладив её по ножке, но вполне терпимо.

— Мне Марисан пилюлю дала, чтобы боль заглушить, но я всё равно боюсь. Нет не боли, а самого действа и того, что не забеременею. Мы четыре года готовились, чтобы удостоиться чести пробиться в ловцы. Остался последний шаг, и мне страшно, что будет неудача.

— А вот за это ты не переживай! Наоборот надо настраивать себя, что всё получится. А оно получится обязательно. Я всё-таки снайпер, а не кто-нибудь.

Жора обнял девушку и начал целовать, нежно и ласково. Губы у Эльки отдавали земляникой. Сладкие и нежные губы. Он никуда не торопился. Его рука гладила грудь, животик, спустилась вниз, но как только он коснулся клитора Эля настороженно сжала ноги. Тогда он продолжил ласкать её тело выше. Поцеловал несколько раз в длинную шею, начал пальцами теребить сосок, сдвинулся к ушкам, осторожными движениями освободив их от волос и достав на божий свет эльфийские ушки, нежные и розовые. Он прошёлся по левому уху языком, и девушка сразу энергично задышала. Жора прошёлся ещё раз и ещё. Потом захватил губами самый кончик и стал посасывать. Эля заметалась и начала стонать. Жора спустил руку ниже к самой промежности, поджатые в коленях ноги раздвинулись в сторону, пропуская ладонь. Он нежно погладил складочки и ноги раскрылись ещё шире, подпуская уже к самой щелке. Указательный палец нашёл клитор и стал его ласкать, катаясь вокруг язычка. Эля задергалась и начала стонать громче. Жора сжал ей грудь и вцепился в ушко легонько зубами, эльфийка завыла, подойдя к оргазму. Сержант соскользнул вниз, несколько раз ударил по клитору членом, ища вход и вцепившись в сосок груди губами, резким толчком загнал свой штык в девушку. Она только ойкнула и заголосила в полный голос, обхватив его ногами. Жора несмотря на сопротивление и желание оттолкнуть вогнал своего бойца до конца. Видно все нервные окончания у Элички были во влагалище. Начался затяжной оргазм. Девчонка металась во все стороны, ничего не соображая. Жору мотало как на БТРе, попавшим в колдобины. Он не выдержал и выстрелил, застонав сам. Крик прокатился по окрестностям. Сержант, несмотря на то, что его инструмент чуть сдулся, продолжал двигаться и девчонка продолжала орать и метаться. Самоё большое удовольствие для мужчины — это женский оргазм. Когда женское тело бьётся у тебя в руках — взлетаешь на недосягаемую высоту. Для того и нужен мужик, чтоб женщина билась в его крепких руках. Только тогда чувствуешь себя настоящим мужчиной. Сознавая, что эта женщина сейчас принадлежит тебе, и никому другому, и ты чувствуешь все извивы и взбрыки её тела. Жора резко увеличил частоту фрикций, двигаясь в бешенном темпе, совершая маленькие мелкие движения, как кролик. Девчонка завыла на одной ноте У-У-У-У-! и, наконец, взорвалась настоящим выплеском своих соков. Жора почувствовал, как по ноге и яйцам у него потекло. Через секунду он выстрелил свой второй патрон тоже. Оба затихли. Она распласталась под ним постоянно всхлипывая и вздрагивая от остатков эмоциональных переживаний. Он тоже вложился по полной.

Полежав секунд тридцать на успокаивающейся девушке, Жора погладил её по личику и тихонько сказал:

— Я сейчас из тебя выйду, Элечка, а ты, перевернёшься на животик, ножки сожмёшь и встанешь на коленочки, чтобы попка была выше головы и ничего из тебя не вытекало. Поняла моя радость?

— Да, Жора, — ответно погладила она его по спине.

Сержант одним движением вытащил увядший агрегат и скатился с девчонки. Она тут же свела вместе раскинутые ноги, принимавшие мужчину, повернулась на живот, показав свою аппетитную попку и встала на колени, продолжая голову держать на застеленном ложе.

— Всё правильно, — сказал Жора. — Побудь в такой позе минут пятнадцать, чтобы всё проникло куда надо.

Сам он поднялся и пошёл в первую комнату подмываться. Встал в таз, и полил на перчик водой из ковшика. За шатром он слышал какие-то возбуждённые голоса, но смысл разобрать не мог. Девки все отреагировали на вопли и крики из шатра по-разному. Одни испугались, жалея Элиэль, терпящей нестерпимую боль, вторые наоборот возбудились, представляя себя на месте счастливицы. Марисан поясняла некоторым, почему десятница так неистово орала.

Сержант вытерся полотенцем и опять вошёл в спальню. Девчонка в коленной позе была великолепна. Оттопыренная аппетитная попка, изгиб талии, налитые груди, грозящие проткнуть сосками ложе, и грива черных волос, закрывавшая спину. Об Эличкиной груди можно было петь дифирамбы. Жора первый раз видел такую форму. Такая форма ему не попадалась. Хотя и половой опыт у него был не особо богат — с десяток женщин. Если взять два серпа, приложить концами друг к другу, а потом сдвинуть градусов на десять, то получится примерный профиль. И верхняя и нижняя линия была вогнутая. Поэтому соски задорно смотрели вверх, когда девушка стояла. Она ему нравилась.