-Ну же, - сказал другой придворный. - Не так долго искать их. Выйди на базар, и толпа с радостью возьмет у тебя все, что ты им преподнесешь. Истинные же ценители искусств и прекрасного есть в этом дворце, и оценят они и картины, и изделия из золота и драгоценных камней, а так же одежды или ткани - только укажи, где они!
Чужеземец вздохнул.
- Не о драгоценностях или тканях говорил я. Есть еще и в этом дворце, и городе то, что не купишь ни за какие деньги, не отнимешь силой и не вырастишь в огороде - дружба, любовь, талант. Но мало тех, кто ценит мудрость предков! Здесь же их нет вовсе.
И недоброе зависло в прекрасном тронном зале, в тонких улыбках царедворцев, в растерянной ухмылке, запутавшейся в бороде шаха Хиязара...
- Скажи нам, мудрец, познавший истинную суть вещей, легко ли осмеивать мудрость веков?
- Не мне, провидцу и проходимцу, осмеять хоть чью-нибудь мудрость. Есть мудрость на земле и меж людей - "Против самого сильного найдется сильнейший, против самого умного найдется умнейший, но против того, кто добр хоть самую малость может не найтись никого добрее". Есть мудрость эта, и пусть трижды сотрясу я словами колонны этого дворца - никто не засмеется. Но я понял твой вопрос. И скажу во всеуслышание - да. Да, сложно высмеять глупость веков, проверенную и освященную поколениями сиятельных предков! Сложно встать против самого себя, сказав себе: "Может, ты не самый умный, но хотя бы честный глупец!" И выйти перед троном, выслушивать всю эту чушь придворных псов у ног престарелого господина и честно, честно отвечать на все вопросы!
- Не много ль позволяешь себе, чужеземец?
- Всемилостивый шах! Это ли не позор нашему гостеприимству?
- На кол его!!!!!
Шах не сделал ни единого движения. Не повернул головы, не мигнул, и даже не снял растерянной полу ухмылки с бороды. И стража не шевельнулась у трона и у дверей, прекрасно понимая происходящее, и зорко внимая повелениям господина - шевельнись хоть ус у шаха - чужеземный нахал харкал бы кровью. А сейчас... Получили по ушам, прислужливые шакалы - поделом. Неча кичиться мудростью, прав пришелец!
Который продолжал речь сквозь нестройные возмущения:
- Да, и в честности своей жду я этого милого сердцу вопля "Эй, стража! Этого ублюдка - в зиндан!". Ибо правда режет глаза и горячит сердце... Впрочем, нет здесь вины моей, ибо привели меня сюда не спрося, а приведя, стали спрашивать. А ведь спрашивал я тебя, сиятельный владыка, чего ты хочешь? И второй раз задаю тебе вопрос этот пред толпой твоих царедворцев - чего же ты хочешь? Правды? Лести? Лжи искусной? Или просто поглумиться над прохожим, рискнувшим восторгаться этим прекраснейшим в этой части света дворцом?
Шах передвинул свое тело в новое положение, напряглась вся собравшаяся знать, и расслабились янычары по бокам от трона - расслабленное тело лучше в броске - и прозвучал ответ:
- Отвечай, кто же ты таков, зовущий себя проходимцем и провидцем, но рискующий предлагать мне все, что я ни попрошу?
И прозвучал ответ на вопрос шаха:
- Я каторжник, который сделал попытку сбежать, и в попытке этой обрел могущество, недоступное смертным. Да, могущество мое возросло, и нет у меня слов чтобы описать его, но каторги избегнуть не удалось.
- И в чем же твое могущество, каторжник?
- Могущество мое, о, сиятельный повелитель, в том, что могу я выполнить любое пожелание смертного, в чем бы оно ни состояло, если желающий действительно его хочет. Если истинно хочет он богатства и власти - я могу дать ему и то, и другое. Если захочет он взять приступом неприступную крепость, то крепость падет, если буду я на его стороне. Для крестьянина я могу растопить снег зимой или устроить дождь среди засухи. Для воина могу дать неуязвимость, для женщины - красивого мужа, для вора - богатую казну, для утопленника - покой. Я могу почти все, владыка.
- А как же твоя каторга???
- Я ведь еще живу, сиятельный шах?
- Хмм... Можешь ты почти все.... А чего же ты не можешь?
- Я не могу решить за людей, чего они хотят. Этого мне не дано.
Улыбка, настоящая, искренняя, от самого сердца, впервые осветила лицо шаха с тех пор, как чужеземец впервые переступил порог его дворца.
- Ну, с этим мы уж как-нибудь сами справимся.
Гость низко поклонился, сложив руки перед грудью.
- Я весь во внимании, владыка. Третий раз я спрашиваю, чего же ты хочешь? Звезду с неба? Скакуна лучших кровей? Сына?
- Сын у меня уже есть. Шалопай, каких свет не видывал. А хочу я, что бы сын мой не уронил честь отца своего, и вырос достойным трона, который я не жалея сил поддерживаю столько лет. Хочу я видеть его красавцем и героем, достойным песен и легенд, и чтобы память о нем не смолкала в веках! И чтобы достойно он сел на трон, и чтобы не опозорил его, но приумножил и украсил своим правлением!
И склонились в низком поклоне разномастные бороды, стирая пыль с разноцветных халатов, ибо мудрость шаха не знает границ - сам на вершине власти и славы, и здесь шах не уронил лица, не опустился до просьб у проходимца, но проявил себя заботливым отцом и дальновидным политиком. Нет, безупречен был сегодня Хиязар, и весь двор безмолвно признавал это, а чародей перед троном признал это во всеуслышание:
- Да, сиятельный шах.... Велика мудрость твоя! Если бы мог я задержаться здесь подольше, мы бы многое могли обсудить из вопросов об основах мироздания и о красоте твоего дворца.
- А что же мешает тебе здесь задержаться?
- Звезды. Путь мой лежит дальше, сиятельный владыка, и звезды велят мне не мешкая отправиться в путь. Вот покончу я с пожеланием моего владыки, и отправлюсь дальше. Ибо так легли звезды в моем гороскопе, что не могу я долго останавливаться на одном месте - беды и смерть слетаются туда. Вот и странствую по всему миру, чтобы не смогли они меня отыскать. И все равно, находят!
Тут послышался голос со стороны:
- А нам, когда ты уйдешь, расхлебывать следы твоего посещения?
Маг повернулся к смотрителю покоев:
- Нет. Конечно, и бед и смертей у вас не убавится, но будут в тех же количествах, что и за сто лет до моего посещения. Но если ты лично этого хочешь, я могу задержаться на недельку другую, и ты воочию увидишь, что я имею в виду.
- Нет, конечно же, мы не будем тебя задерживать - поспешно сказал Хиязар - но хотя бы до завтра ты останешься? Заодно увидишь и моего сына.
- Безусловно, владыка. Так и будет.
Отзвенели звонкие цимбалы, кончился пир во славу заезжего чародея, плавно перетекшего во славу сына шаха Хиязара, и служанки вымыли всю посуду и слуги убрали залы дворца. Покой и тишина воцарились во дворце (прекраснейшем в этой части мира). Темной ночью беседовали захмелевший принц и кажущийся хмельным маг.
- Мне уже семнадцать зим. Отец нанял лучших учителей для меня, и те отступились перед моими знаниями! Отец нанял лучших воинов для обучения, и те согласились, что я превзошел их умениями! Скажи мне, чего я жду? Мне назначен трон, а я прозябаю в праздности и лени!
- Быть может, ты учишься у самого главного учителя самому важному уроку?
- У какого учителя? Какому уроку?
- У жизни. Терпению.
- Смешно! Чего мне терпеть? Ни перед кем я не опущу головы, и пусть трепещут враги от гнева моего!
- Тогда чего же ты хочешь?
- Я хочу выполнить свое предназначение - я хочу править этой страной! Долго и мудро! Ты говорил, что можешь выполнить любое пожелание смертного! Вот и выполняй!
- Я - могу. Но не обязан. И я не твой подданный, принц!
- Мне что, принуждать тебя к этому, презренный? Или ты хочешь увидеть меня во гневе?
- Гнев плохой советчик. А я не твой учитель. И, может быть, меня ты еще не превзошел...
Фигура юноши напротив Мага напряглась, окаменела, но вдруг расслабилась и звонкий смех рассыпался по закоулкам комнаты.
- Ты прав, маг! Куда мне, с земным оружием, против тебя! Да, ты прав... Я забыл законы гостеприимства, и приношу извинения. Это все вино.... И все-таки, ты можешь выполнить мою просьбу?