Вот как писатель Георгий Гулиа передает увиденное его отцом, известным деятелем просвещения Дмитрием Гулиа, в жестоком 1944 году на одной из железнодорожных станций Кавказа:
«...Они увидели невообразимо длиннющий железнодорожный состав из теплушек, битком набитый людьми... Их везли куда-то на восток с женщинами, детьми, стариками. Очень грустные, убитые горем... это чеченцы, ингуши, а едут они не по доброй воле. Их выселяют. Они совершили «тягчайшее преступление перед Родиной»...
- И эти дети? - вырвалось в Гулиа.
- Дети едут с родителями...
- А старики и старухи?
- Со своими детьми.
…Значит, высылают почти миллион!»
Очень быстро Кремль заселяет эти земли миллионом колонизаторов. А дальше знакомая картина - «защита русского языка, прав русскоязычного населения»... Еще более изобретательным будет махлевание с языковым вопросом на Украине, в частности с языком богослужений и каноничностью церкви вообще.
Из длинной беседы со священником в Батурине Григорию Орлику запомнились слова, которые касались запрета украинской духовной книги: «Жерновой камень нам на шею...» Григорий был осведомлен, за какие соболя и деньги приобреталась подчиненность украинского священства Москве. Он знал больше, он читал, как в 1586 году Антиохийскому Патриарху Иоакиму царь подарил большие средства, но с условием: тот должен был склонить всех патриархов согласиться на учреждение Московского патриархата. И вот переплет - патриархи согласия не давали. Это, говорили, дело Вселенского Собора, а созывать его нет причины. Поэтому когда Вселенский Патриарх Иеремия в1588 год приехал с визитом в Москву, он не имел на руках таких документов. Тогда сам посвящай - выдвинули требование в Москве. Конечно, такого самоуправства Патриарх не мог себе позволить. Тогда сам становись, так сказать, по совместительству. И этого Иеремия не сделал, вопреки обольстительным дарам. Поскольку у московской стороны аргументы и соблазны исчерпались. Патриарха без какой-либо дипломатии на полгода... арестовали.
Ничего так и не добившись от Иеремии, в Москве, нарушив все вековечные церковные каноны, сами себе основали «Московский патриархат» специальным государственным законом, так называемой «Уложенной грамотой». Вместе с тем для правдоподобия заявили, что здешний собор почтил своим присутствием Иеремия и одобрил его. На самом деле никакого собора не было, а подпись старика Патриарха «выбивали» под угрозой бросить в реку.
«Бог праведный, - думал Григорий, - не боятся же греха люди, но все силятся Тебя перехитрить. Тщетно тужаться. Еще и не таким не удавалось, даже любомудрому царю Давиду». Ему помнилось из прочитанного, как Давид как-то допрашивался у Бога, когда он умрет. Всевышний объяснил ему, что эту тайну Он не раскрывает никому, так как человек в таком случае просто перестает жить.
Тогда Давид, хитря, задал вопросы по-иному:
- В какой день недели я умру?
Тогда Бог, смиловавшись, ответил:
- В субботу.
Царь Давид имел интерес в таком знании: считалось, что ангелу смерти нельзя тронуть человека, если в это время он читает Тору.
С того времени каждую субботу царь Давид читал Тору 24 часа кряду.
И вот уже на восьмом десятке лет услышал Давид в какую-то из суббот страшный грохот у себя на дворе. Напуганный, он выбегает и ненароком спотыкается на ступенях, и Тора невольно выпадает из рук. Ударившись виском о камень, царь умирает.
Никому и никогда Бога не перехитрить...
***
В жизни Григория настало время, когда далекие иопасные странствия остались лишь в воспоминаниях. Григорий вступил в брак. Волшебная Елена-Луиза де Брюн Дентевиль была из уважаемого во Франции рода, свадьбе оказал почести своим присутствием король Людовик XV и самые влиятельные придворные, Вольтер молодожену подарил экземпляр своей книги «История жизни Карла ХІІ». К написанию глав об Украине и Мазепе приобщился и Григорий Орлик, предоставив славному автору материалы о походе шведских войск козацкими землями. И теперь Григорий вечерами, сидя возле камина, мог повествовать молодой жене, конечно, если это не представляло государственной тайны, свои прошлые приключения. Их, связанных с огромной ответственностью и риском для жизни, таки не браковало. Об этом напоминают разве тихим блеском на генеральском мундире ордена многих государств, и среди них - французский «Крест святого Луи», военный орден «Меч Швеции», польский орден «Белого Орла»...
- Весьма смешная история случилась в Стамбуле, - улыбаясь, подгребал жар Григорий. - Русская разведка перетрясла пол-Турции в поисках шведского капитана Хага. А я в настоящее время обедаю на приеме с высокопоставленными русскими-резидентами и слушаю, сколько мороки наносит им в Европе сын гетмана Григорий Орлик.
Однако завершение опасных странствий для графа де Лазиски не означало уменьшения хлопот. На нем, как на дирижере, замыкается много разведывательных операций - иногда не менее рискованных, многоходових. Когда Розумовский становится гетманом Украины, через пятого-десятого общего знакомого в 1755 году молодому гетману рекомендуют домашнего врача француза Ле Клерка, а на самом деле кадрового разведчика. Мало того, что полдесятилетия от гетманского двора поступает конфиденциальная информация, Ле Клерк со временем идет на «повышение» в Петербург врачом императрицы Елизаветы. Более идеальный источник разведывательной информации вряд ли придумаешь...
Весьма остроумным был совет Григория Людовику XV использовать в разведывательных целях известного в Париже дуэлянта, имевшего степень доктора гражданского и канонического права. Шарль-Женевьева Д'Эон де Бомон в юности очень напоминал обычную девочку с нежным цветом лица и тонкой талией. На один из придворных маскарадов по совету любимой графини де Рошфор он оделся в женские наряды.
Все были в восхищении, так как никто не распознал под женским платьем юноши. А как раз Людовику XV нужно было восстановить дружеские отношения с Россией. Поэтому на Тайном совете решили послать Шарля в женской одежде в Санкт-Петербург, чтобы, не вызывая подозрений, он мог встретиться с глазу на глаз с императрицей и передать ей послание французского короля, уверив в добром отношении Версаля. Все организационные хлопоты возлагались на Дугласа-Маккензи, шотландца, который находился на службе во Франции.
Июньским утром 1755 года де Бомон отправился в далекую дорогую в почтовой карете. Он спокойно проехал через всю Европу и прибыл к Петербург, где его ждал Дуглас. И вот незадача: русские агенты «высчитали» шотландца и выдворили прочь из России. Однако Д'Эон де Бомон был не лыком шитый. Он успел познакомиться с Михаилом Воронцовым, вице-канцлером, который благосклонно относился к Франции. А тот сумел устроить аудиенцию императрицы с французом в женской одежде. В корсетке разведчика было зашито письмо Людовика XV, а в руках он держал произведение Монтескье в золотой оправе - дар императрицы. Никто не мог знать, что в переплет вложили секретные письма Людовика с тайными шифрами, с помощью которых планировалось и в дальнейшем состоять в переписке с Версалем. На встрече Д'Эон получил новые шифры для ответных писем. Все это делалось в глубочайшей тайне, даже французский посол в Петербурге ничегошеньки не знал.
Императрица Елизавета искренне посмеялась над таким оригинальным посланцем-дипломатом. Она забрала де Бомона в свой дворец, объяснив, что эта «девица», которую отрекомендовали под именем Лиа де Бомон, будет читать ей книжки. Что, как и сколько они читали - нет смысла устанавливать, но задумка Григория с девицей-разведчиком оказалась блестящей.
Следующий визит де Бомона был в мужской одежде. Теперь он уже родной брат Лиа де Бомон, потому-то они так похожи. Снова успех сопутствует разведчику, и возвращается он с подписанным императрицей соглашением и планом общей кампании против Пруссии. Людовік XV весьма удовлетворен де Бомоном, предоставляет ему чин драгунского поручика и дарит золотую табакерку с собственным портретом. Но и это не все. Де Бомон со временем напишет в мемуарах, что ему удалось снять копию завещания Петра І и вывезти ее во Францию. С документом были ознакомлены только министр иностранных дел аббат Бернесу и Людовик XV. Эта бумага со временем послужит причиной волны дискуссий, возражений, удивления, даже обвинений в фальсификации. Суть завещания: Россия постоянными войнами и агрессивной политикой должна подчинить себе всю Европу, а также Константинополь и Индию. Поделив на части Швецию, завоевать Персию, Польшу и Турцию. Обессилить Австрию и Францию. А когда они экономически выдохнутся, направить войска в Германию и наводнить французскую землю «азиатскими ордами». Это, конечно, могло быть и фальсификацией, способом де Бомона набить себе цену – дескать, вон к каким тайным документам я в России проник! - если бы не свидетельство астраханского губернатора Артемия Волынского, которого никто за язык не тянул и не заставлял рассказывать о намерениях Петра І захватить Индию и Китай...