Не было знать дано никому.

Вывод у каждого был для себя:

Есть борода, значит нету тебя.

Много лет кочевал тот мужик

От форума к форуму и попривык

К роли ответственной и отважной,

Что даже во сне лицом бывал важный.

Мужик-активист за долгие годы,

Себя отдавая службе народу,

Стал депутатом, создателем фонда,

Членом правленья, участником фронды,

Был представителем малых народов,

В племени диком принял как-то роды,

Прослыл медиатором между мирами,

Связь укрепил с растрига-попами.

Был активистом охраны природы,

Законодателем суперной моды.

Его борода уж давно поседела,

Но не сидит он минуты без дела.

***

Быть активистом – задача почетная.

Это все мы понимаем отчетливо.

Усвоить еще бы, что есть чувство меры,

Понятие чисто из нравственной сферы.

Придворный историк Геродот

Посвящается становлению и генезису

грехопадения одного из отцов основателей

придворной истории российских немцев

Геродоту Иоганновичу Альфреду

***

В далекое время совсем еще юным

Из дикой башкирской степи угрюмой,

Движим ностальгией по родине древней,

Вернулся герой наш к жизни оседлой.

Родина предков с открытым объятьем

Его приняла, а то как же, ведь к братьям

Семья возвернулась из странствий далеких,

Где жизнь влачила она одиноко.

Семью приютили, обули, одели,

Каждый пристроен, каждый при деле.

Нашел Геродот и себе примененье -

К наукам открылось большое стремленье.

Пошел он учиться в высшую школу,

Науке всерьез дает Гера фору:

«Я буду писать о народе своем,

Правду о нем не найдешь днем с огнем!»

Историю щелкал он словно орех,

Сопутствал Гере в ученье успех.

Один институт покорился герою,

В науку ушел Геродот с головою.

Потом он еще получил два диплома.

Ученье богатство! – теперь аксиомой

Стало для Геры дело благое -

Служенье народу весьмая не простое.

Много ли, мало ли дней пролетело,

Стал Геродот профитом в сем деле.

Стал он в истории богоизбранным,

Не было Гере равных средь равных.

Много писал о народе своем,

Но однажды у Геры настал перелом -

Историка вызвали на разговор,

Строго спросили: «Куда ты попер?

Мы ли тебя не пасли, не кохали,

К делу пристроили и воспитали?!

Ты же, к нам жопой поворотясь,

Вздумал писати, нас не спросясь!

Вот, ты, подумай, зачем бы вдруг сталась

Немцу германскому ваша скандальность.

Где вы там были, чего испытали?

Нам нет нужды, что бы люди узнали.

Хватит, генуг, мы твою эпопею

За борт пульнем, а тебя, брат в зашей,

К чертовой матерь в кандее запрем,

Песнь упокойну за душу споем.

Если же всю ты серьезность поймешь,

Если усвоишь, если дойдешь

Ты, Геродот, что не надо нам боле

Вашей истории, будешь на воле.

Видишь какая случилась пурга

Прут твои братья как из рога,

Как из рога изобилия прут

А как припрут, так наступит капут

Нашему пиву, сырку, колбасе,

Братья конечно мы, только не все.

Все ведь сожрут и тебе не достанется,

Будешь ты вместе с родней своей маяться.

Мы же хотим вам другую судьбу -

Жизнь богатую, а не борьбу

С сильными мира и света сего.

Так что, давай-ка, не будем того!

В общем езжай ты скорее в Москву,

Волгу вернем мы народцу твому.

Там ты заручишься волею нашею,

Что помогать будем Волге колбасами.

Если поможешь поток развернуть

Гунов голодных, медаль те на грудь

Будет навешена без промедленья,

В этом не может быть даже сумленья.

После того, как ты миссию нашу

Выполнишь честно, потом мы заквасим

Новый проект, а названье ему

Будет такое, что - ай тебе ну!

Станешь в истории законодателем,

Деньгу большую за это заплатим мы,

Сделаем главным директором, всуе

Мы об услуге твоей не забудем.

Спекся историк соблазном заряжен

Дал он согласие, правда, не сразу:

«Верой и правдой я вам послужу

Если исполните, что вам скажу.

Дайте вы мне во владенье полнейшее

Дер институт, а о службе дальнейшей

Не беспокойтесь, я сделаю все,

Что бы быть в масле, при колбасе.»

Славно! Ударили все по рукам!

Был Геродот, получился лишь срам -

Стал по заказу писать перевертыш,

В смысле о том, что хотеть вы изволите?

Славно зажил гешихтманн после сделки,

Доктором стал, а не служкою мелким.

Прайсы, награды, медальки, деньжонки

Гере стекаются словно в помойку.

Славу поет проходим проходимцу,

Наша гешихте в руках лихоимцев.

Что же нам делать, как же нам быть?

Просто, наверное, хрен положить

На эту братию неординарную,

Подлую, хитрую и завиральную.

Есть только вера, надежда на нас,

Тех для кого наша жизнь не заказ.

Мы никогда не бывали рабами,

Бог уважал, помогал и был с нами.

Духом и телом мы чисты остались,

Делали все, за чтобы не брались.

***

Так что историю нашу немецкую

Без геродотов напишем мы честную.

Славно напишем, расскажем, что было,

А Геродота отправим на мыло.

Слон в литературе

 О том, как сподобилась литературная

бездарь воглавить писательский

коллектив, и что из этого вышло 

                       ***

Много талантов в людях пропадает,

Горе тому, кто об этом не знает,

Знал бы - стал инженером-конструктором

Или, быть может, трамвайным кондуктором.

Этот нашел себя в изобретательстве,

Тот обалдел от собирательства,

Третий кропает стишки о природе,

Четвертый - издатель журнала о моде,

Пятый, пером владея искусно,

Занят поиском смысла в искусстве.

Лишь Гавриил неприкаянный ходит:

Брюхо набито, а суть не находит.

Жалко Гаврилку природа объехала,

Деньга была, а счастья-то не было.

Жизнь какая-то странная штука,

Этому счастье, другому докука.

Завидовал Ганя таланту витийства:

Пиитам, писателям и журналистам.

Хотел как-то очерк тиснуть в печать -

Отказ получил: «Не умеешь писать!»

Нет, так неправильно, быть так не может,

Что же выходит, не вышел я рожей?