— Доминик, это мистер Джексон, — сказал Герман. — А это — мой компаньон, мистер Паркер.

Мое внимание было приковано к бутылкам, но я кивнул, чтобы показаться любезным.

Паркер ответил мне тем же. Он изучал меня, и недовольная гримаса явно свидетельствовала, что мой вид ему не по душе.

— Ах да, детектив! — сказал он с усмешкой и посмотрел на свои ногти, как это делают женщины, когда посылают вас… погулять.

Я устроился в кресле и тоже принялся изучать его в свою очередь. Он был высок. Волосы цвета меди прилизаны назад. Длинное, узкое лицо, блеклые синие глаза и нежный подбородок, который скорее подошел бы женщине. Морщины у глаз и кожа, свисающая с подбородка, говорили, что ему давно перевалило за сорок. Те, кто предпочитает холеных щеголей, нашли бы его привлекательным. На нем был костюм из фланели жемчужного цвета, шелковая бледно-зеленая рубашка, бутылочного цвета галстук и туфли ему же в тон. Белая гвоздика украшала его бутоньерку. В тонких губах дымилась сигара с золотым ободком.

Герман расположился перед камином. Он смотрел на меня отсутствующим взглядом.

— Хотите выпить? — спросил он и посмотрел на Паркера, словно ожидал от него разрешения. — Как вы думаете, дать ему виски?

— Сам себя обслужит, — сухо заметил Паркер. — Я не обслуживаю слуг.

— Вы имеете в виду меня? — поинтересовался я.

— Вас бы здесь не было, если не зелененькие, а тот, кого покупают — слуга.

— Точно.

Я подошел к столу и обслужил себя таким количеством жидкости, в котором можно было утопить лошадь. В данном случае белую[1].

— Закройте рот, когда вас не спрашивают, — отозвался Доминик, и лицо его перекосилось.

— Не горячитесь, Доминик, — сказал Герман.

Хриплый, резкий голос возымел действие на Паркера, и он успокоился.

Наступила пауза.

Я взял стакан, отсалютовал Герману и выпил содержимое.

Виски были того же качества, что и бриллиант.

— Когда займемся делом? — внезапно спросил Паркер, не поднимая глаз.

— Завтра вечером, — ответил Герман. — Введите его в курс дела, а я пойду лягу.

Потом он обратился ко мне, подняв толстый, как банан, палец:

— Мистер Паркер расскажет вам, что надо делать. Спокойной ночи.

Я пожелал ему того же.

Подойдя к двери, он повернулся и посмотрел на меня еще раз.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы поладили с мистером Паркером. Я ему доверяю. Он объяснит вам все, что нужно, и каждое его слово равносильно моему приказу.

— Идет, — согласился я.

Мы слышали грузные шаги Германа, поднимающегося по лестнице. Комната, казалось, опустела.

— Ну что ж, — сказал я, — мое доверие тоже куплено.

— Мы здесь не развлекаться собрались, мистер Джексон.

Паркер сидел в кресле, выпрямившись, словно аршин проглотил.

— Вам заплатили за работу, и заплатили хорошо, так что не потерплю наглости с вашей стороны. Понятно?

— Я пока получил лишь двести долларов, — сказал я, улыбаясь. — Если я вас не устраиваю, отправьте меня обратно. Задаток, полученный мною, возместит время, которое я потерял, приехав сюда. Выбирайте.

В дверь постучали, и это дало ему время подумать. Он сказал «войдите» злобным голосом и спрятал сжатые кулаки в карманы.

Шофер в белой куртке на пару размеров больше, чем требовалось, внес блюдо, на котором лежали сандвичи, нарезанные толстыми кусками.

Теперь, когда на нем не было фуражки, я его узнал. Он работал в порту. Коротыш с печальными глазами. Он был таким же новичком в своей работе, как и я. Войдя, он бросил на меня быстрый взгляд, и по его лицу промелькнуло удивление.

— Что это значит? — спросил Паркер, указывая на блюдо.

Голос его был сухим, как стук бревна.

— Мистер Герман приказал принести сандвичи, сэр.

Паркер встал и исследовал закуску, пренебрежительно приподняв один из ломтей с видом крайнего отвращения.

— Уж не думаете ли вы, что мы будем есть всякую дрянь! Почему вы не можете уяснить, что сандвичи должны быть тонкими, как бумага, темный вы кретин. Убирайтесь и принесите другие.

Он швырнул содержимое тарелки прямо в лицо слуге. Хлеб и курятина облепили лоб и щеки бедняги.

Он побелел, но остался неподвижным.

Паркер быстрым шагом отошел к окну. Резким движением отдернул занавеску и уставился в ночь, пока шофер не привел себя в должный вид.

— Мы не хотим есть, старина, — сказал я.

— Могли бы не отдавать приказы моим слугам, — бросил он через плечо вне себя от ярости.

— Если вы будете вести себя как старая неврастеничка, я пойду спать, а если хотите что-то сказать, то валяйте.

Паркер резко отошел от окна. От злости он почернел и подурнел.

— Я предупреждал Германа, что с вами будет тяжело, — сказал он, подавляя в себе эмоции. — Я говорил ему, чтобы он оставил вас в покое, — мелкий мошенник вашего сорта не принесет пользы в нашем деле.

Я ответил обезоруживающей улыбкой:

— Меня наняли, чтобы я сделал дело, и я его сделаю. Если вы хотите обсудить детали, давайте обсудим.

К моему удивлению, он успокоился.

— Ладно, Джексон, спорить не буду.

Он подошел к столу, вынул ящик и извлек из него рулон голубой бумаги. Слава Богу не туалетной. С него станется.

— План дома Бретта. Взгляните!

Я налил еще виски, выбрал из сигар на столе самую толстую, развернул рулон и принялся изучать.

Паркер склонился со мной рядом и показал служебный вход и место, где находится сейф.

— К сожалению, дом стерегут два охранника. Они бывшие полицейские, и у них отменная реакция. Кроме них есть еще и сигнализация, но она подведена только к окнам и сейфу. Я устрою так, что вы спокойно проникнете через служебный вход. Вот отсюда. — Его палец уперся в план. — Пройдете по коридору, подниметесь по лестнице к кабинету Бретта. Красным крестиком отмечен сейф.

— Постойте, постойте! — воскликнул я. — Герман не упоминал ни об охранниках, ни о сигнализации. Как же случилось, что красотка Руке не привела ее в действие?

— Видно, пряча кинжал в сейф, Бретт забыл включить защиту.

— Вы считаете, что она до сих пор отключена?

— Возможно, но рассчитывать на это не приходится.

— А охранники?

— Они ночуют не в доме, а в караульной сторожке в саду.

Все это мне не нравилось: охранники, которые совсем недавно служили в полиции, система защиты и прочие мелочи, из-за которых можно запросто влипнуть.

— У меня есть ключ от служебной двери, — сказал Паркер. — Так что вам не придется пользоваться отмычками.

— А что будет, если меня сцапают?

— Мы выбрали именно вас, потому что никто не может сцапать Джексона, — теперь усмехнулся он.

— Это не ответ.

Он пожал плечами:

— Придется выложить правду.

— Историю о застенчивой крошке, которая разгуливает по ночам? — вставил я с ехидцей.

— Разумеется.

— Ни за что не поверю, что Редферн может принять эту историю за чистую монету.

— Если вы выполните все наши указания, инспектор никогда ничего не узнает.

— Надеюсь. — Я поставил пустой фужер на стол и скатал рулон.

— У вас имеется оружие?

— Разрешение на ношение пока не отобрали.

— Завтра лучше оставьте свою пушку дома.

Наши взгляды скрестились.

— Если вы настаиваете…

— Это все. Утром поедем осматривать владения Бретта.

— Послушайте, может быть, с этим дельцем лучше справится ваша спящая красавица. По словам вашего приятеля, она во сне, когда ей снятся кошмары, может пройти даже по минному полю.

— Опять дерзите?

— Как скажете, начальник.

Я взял бутылку и фужер:

— Допью в постели, не возражаете?

— Не одобряю склонность к спиртному.

— А я и не нуждаюсь в вашем одобрении. Где мне прикорнуть?

Он переборол себя, и мы отправились узким коридором в какую-то комнату, в которой пахло плесенью. Но, кроме запаха, спальню не в чем было упрекнуть.

— Спокойной ночи, Джексон!