Теперь нас было уже девять человек, и Беа провела нас всех по темному коридору к расшатанной лестнице, ведущей наверх. И снова наверх. И еще раз наверх. Когда мы миновали четыре лестничных марша, Беа пихнула черную металлическую дверь, ведущую на крышу здания, откуда сразу же пахнуло холодным гудроном, древесным дымком и запахами кухни из соседнего ресторана.

Большая часть домов в этом районе шестиэтажные или даже ниже, это объясняется тем, что во времена их строительства накачать воду в расположенные на крышах цистерны можно было только до такой высоты. До сих пор на некоторых крышах можно видеть эти проржавевшие цистерны с полуразрушенными лесенками сбоку, гордо стоящие на трех опорах.

— Ну вот, — объявила Беа. — Сейчас увидите, что это за чудо! Но сначала все должны убрать свою выпивку и сигареты. Девяти человек нам хватит? — спросила она у Ким.

— Должно хватить. Давайте встанем в круг и возьмемся за руки! — Ким протянула руки.

Так, понятно: будем творить магию. Я почувствовала укол страха и волнения — сколько же лет я не была в кругу? Лет двести, не меньше. Я уже говорила вам, что с давних пор стараюсь держаться подальше от «большой» магии, а мои друзья были слишком ленивы для того, чтобы научиться всем необходимым трюкам. В те считанные разы, когда я рисковала попробовать что-нибудь кроме детских заклинаний, дело кончалось рвотой, мигренями и потерей сознания... Даже то смехотворное открывающее заклинание, которое я использовала для поиска Риверз Эдж, было для меня первым за многие-многие годы.

Я совсем не хотела снова заниматься этим, но все остальные, похоже, не испытывали ни малейших сомнений, и мне стало неловко отказываться. Может быть, мне тоже пора отбросить свое предубеждение против магии? Может, на этот раз все будет лучше. Может быть, я сама почувствую себя лучше...

А, была не была! Я кивнула, чувствуя прилив бесшабашной решимости, и сразу повеселела. Это как раз то, что мне нужно. Именно то, чего я не смогла получить в Риверз Эдж.

Шагнув вперед, я взяла за руки Беа и Сьюзи. Мы улыбнулись друг другу, и Беа пожала мне руку теперь я была не на шутку заинтригована, взволнована и счастлива, что участвую в чем-то интересном.

— Вы должны одолжить мне немножко своей силы, — пояснила Ким, и мы дружно закивали. — Дождитесь моего знака, а потом начинайте произносить заклинание. Но сначала я должна подготовиться.

Она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. На крыше все смолкло, теперь слышны были только голоса и крики людей, шумевших пятью этажами ниже. Где-то вдалеке сигналили машины. Играла тихая музыка. Какая-то парочка ругалась в соседнем доме. Но здесь, наверху, все было тихо и спокойно.

Я стала дышать медленнее, а потом закрыла глаза. После того, как Хельгар свыклась с мыслью о смерти моих родителей, она объяснила мне, что наша магия похожа на большого черного змея, свернувшегося внутри каждого из нас. Она сказана, что когда мы произносим нужные слова, сила змея выходит через наш рот. Согласна, звучит отвратительно, но я до сих пор именно так себе это и представляю.

Я начала потихоньку собирать свои силы. Это не так просто, как напрячь мышцы. Больше похоже на концентрацию внимания, как во время йоги или медитации. Кстати, оба эти занятия кажутся мне скучными до визга.

Ким начала петь, и слова ее песни были такими же древними и темными, как слова всех известных мне заклинаний, только они происходили от другого корневого языка, возможно, романской группы.

В груди у меня начало пощипывать, и я сосредоточилась на том, чтобы вдыхать и выдыхать еще медленнее... раз, два, три, четыре. Ким пела, и постепенно ее заклинание начало ткаться вокруг нас, оплетая наши руки, соединяя нас воедино. Мои ладони потеплели от магии Беа и Сьюзи, в груди стало тесно.

Я всегда ненавидела ту часть магии, когда кажется, будто голова вот-вот лопнет от напряжения, ты не сможешь больше сделать ни единого вдоха, а если попробуешь позвать на помощь, то не выдавишь из себя даже писка. Но я знала, что этот момент всегда проходит, поэтому постаралась подавить панику и сосредоточиться на дыхании. Я чувствовала, как растет наша сила, чувствовала, как магия со всех сторон стекается к нам, подобно насекомым, бегущим из леса от бушующего там пожара.

Теперь я отчетливо поняла слова Ким: она призывала к себе нашу магию. Вздохнув, я тихонько запела:

Гефта, ала, минн каровтер. Павминн гефта, хил-гора силдер.

Для меня эти слова были лишены смысла, но я пропела их несколько раз вместе со всеми. Даже не припомню, когда я выучила эту присказку, передающую магическую силу заклинателю. Я использовала эти слова всего несколько раз в жизни, но, однажды выучив, их уже невозможно забыть.

Через несколько минут я услышала, как кто-то ахнул.

Открыв глаза, я увидела улыбающуюся Ким, стоявшую на фоне ночного неба, широко раскинув руки.

Сьюзи засмеялась и захлопала в ладоши, бросив мою руку, внезапно ставшую горячей, как огонь.

Теперь уже отовсюду слышались похвалы и шепот восторга. Признаться, я даже не ожидала, что маленький фокус Ким окажется настолько эффектным: ее шея и плечи были покрыты стайками певчих птиц, подобранных по цветовой гамме. Первой шла ярко-желтая полоса щеглов, нежно-серая опушка синичек взбегала вверх по рукам Ким, а крапивники пушистой коричневой накидкой укутывали ее плечи. Воздух потрескивал и дрожал от магии, при этом все птицы вели себя па редкость спокойно, только сонно моргали глазками и молчали. Иволги, пчелоеды, славки — все они сливались в роскошный пестрый узор, полный жизни, энергии и маленьких, быстро-быстро колотящихся сердечек.

Это было одно из самых прекрасных зрелищ, которые мне довелось видеть, но при этом меня не оставлял один простой вопрос: чего ради Ким проделала это? Как она до этого додумалась? Какой смысл в ее птичьем фокусе? Понятно, что всем нам время некуда девать, но все-таки...

— Разве не чудо? — прошептала Беа, кладя руки мне на плечи. — Мне кажется, это просто восторг!

— Да, это что-то. Чудесно.

Словно загипнотизированная, я не могла оторвать взгляд от бесчисленных черных глазок, тупо смотревших прямо перед собой, словно птицы были под кайфом.

У меня засосало под ложечкой, и я вдруг горько пожалела о том, что очутилась здесь и участвовала во всем этом. Очередная ошибка.

— Спасибо вам, спасибо, — говорила Ким, приседая в неглубоком реверансе. — Но я не могу удерживать их дольше, поэтому...

Она выдохнула и произнесла несколько слов, освобождая птиц от своего заклинания. Я стала ждать, когда они завертят головками, встрепенутся и, слегка ошарашенные, улетят в ночное небо.

Но когда первые из нас устремились к лестнице, я увидела, что птички устало закрыли глаза, склонив набок маленькие гладкие головки. А потом, одна за другой, они начали сваливаться со спины Ким и бесшумно сыпаться на крышу. Мертвые.

— Ни фига себе! — присвистнул Гарри. — Выходит, это были одноразовые птички?

Все засмеялись, а Ким грациозно пожала плечами.

— Искусство требует жертв.

Все гурьбой устремились к двери, и вскоре я осталась одна на крыше бостонского бара — с раскалывающейся от боли головой, мерзким привкусом перегара во рту и сотнями ярких певчих птичек, уже начавших остывать возле моих ног.

Этой ночью мне снова снились сны.

Я ушла из бара сразу после представления Ким. Я была единственной, на кого это произвело впечатление, и единственной, у кого выпитое спиртное подступало к горлу при мысли о залитой гудроном крыше, усыпанной пестрыми комочками мертвых перьев. В довершении всего на меня напала дикая мигрень и привычная тошнота, поэтому я извинилась и покинула Беатрис, Ким и остальных, проводивших меня недоумевающими взглядами. Было где-то в районе полуночи, когда я вернулась в отель, чувствуя себя грязной и несчастной.

Я боялась, что не смогу уснуть, но усталость и тревога мгновенно нокаутировали меня в глубокое беспамятство, и поволокли все глубже и глубже в темный ужас моего далекого детства, в ту самую ночь, когда моя жизнь навсегда изменилась.