— Нам поручили его выкупать, — зачем-то сообщила я.

— Да, — он заткнул слив, подхватил Джаспера и с легкостью поставил его в ванну. Я приказала себе не думать о том, какой Рейн сильный, умелый и невозмутимый. Джаспер испуганно заскреб лапами, потом затих.

— Хороший мальчик, — сказала я, стараясь не лишать. — О, черт. Будем надеяться, томатный сок справится с этим запахом.

— Держи его, — приказал Рейн и опрокинул первую канистру на спину Джаспера. Похоже, сок был холодный, потому что пес прекратил улыбаться, и вид у него сделался слегка обескураженный.

— Возьми кружку и вылей на него еще, — велел Рейн.

Так я и сделала. При этом я не могла отделаться от мысли, что мы с Рейном сейчас совсем одни в теплой, пахнущей сеном конюшне. Было еще очень рано, в окна били косые лучи утреннего солнца. Вокруг нас тихонько фыркали лошади, их бархатные носы слегка морщились от запаха грязного Джаспера.

Мне было не по себе. Мне не хотелось стоять в конюшне, не хотелось быть рядом с лошадьми. Когда-то у меня были лошади, которых я безумно любила, и я знала, как больно их терять. С тех пор я старалась держаться от них подальше.

Сильные руки Рейна опрокидывали на спину Джаспера канистру за канистрой, и бедный пес совсем приуныл, низко свесив голову. Джаспер был корги, с короткими лапками и смешными ушами, как у летучей мыши, и теперь бедняга стоял по колени в соке. Я зачерпывала со дна кружку за кружкой, выливала на него и втирала в шерсть свободной рукой.

— Вот тебе и свобода выбора, Джаспер, — сказала я. — Вот тебе и необходимость принимать правильные решения.

Стоявший рядом со мной Рейн был таким крепким, что мог бы запросто устоять против приливной волны. От него пахло свежей осенней прохладой, проложенной древесным дымком, и это было невероятно прекрасно. Его клетчатая фланелевая рубашка была расстегнута у горла, и мне хотелось прижаться щекой к гладкой коже его груди и глубоко вдохнуть этот запах. А он мог бы обхватить меня руками, и мне сразу стало бы так тепло, так спокойно...

Несмотря на его напускную эмоциональную скупость, я легко могла представить его смеющимся и даже хохочущим до слез. Более того, я запросто воображала его пьющим, несмотря на то, что он каждой клеточкой своего существа давал понять, что это абсолютно исключено. Я могла представить его разъяренным, неистовым... Тут я потянулась, моя рука соскользнула с намыленной шерсти Джаспера.

Я посмотрела на Рейна, изучая его лицо.

Он взглянул на меня сверху вниз и подлил еще сока.

Рейн разъяренный, неистовый...

Я потрясла головой, зажмурилась, и видение уплыло прочь, как туман. Что это было? Это было... нет, я не знала, что это. Все прошло. Может, попробовать взять быка за рога?

— Я знаю, что ты меня не любишь. Но ты точно уверен, что мы никогда не встречались?

Рейн отвел глаза. Опрокинул последнюю канистру на спину Джаспера, он энергично растер сок рукой, чтобы размазать его по всей вонючей собаке.

— Я не... скажем так, не испытываю к тебе никаких чувств, — ответил Рейн, и голос его был столь же холоден, сколь его манеры. — Пусть сок немного впитается.

Краем глаза я видела треугольник кожи в распахнутом вороте его рубашки и подбородок со следами легкой небритости.

— Как давно ты здесь?

Он искоса посмотрел на меня и сказал:

— Сполосни его и можно намыливать. А у меня есть своя работа.

— Ты мне не поможешь? Он ведь может выскочить из ванны. — На самом деле, я вовсе не думала, что полностью деморализованный Джаспер способен на такой финт. Он настолько покорился судьбе, что даже уселся в лужу томатного сока. Рейн стиснул губы, но остался. Я смыла с Джаспера сок, вытащила пробку из ванны и принялась намыливать пса лошадиным шампунем.

— Ой, Рейн, вот ты где! — звонкий голосок Нелл заставил меня обернуться, и я увидела, как она идет по проходу между стойлами — свеженькая, чистенькая и совершенно очаровательная в своем шерстяном свитере домашней вязки и вельветовых брючках, заправленных в настоящие веллингтоны. Я же выглядела так, словно клубилась всю ночь, а с утра пораньше принялась за мытье вонючей псины. Сравнение не в мою пользу.

— А я тебя ищу, — прощебетала Нелл, обращаясь к Рейну.

Когда он никак не отреагировал, она повернулась, и все с тем же жизнерадостным дружелюбием внимательно осмотрела меня с ног до головы. Я постаралась не думать о том, что на мне черная толстовка с вышитым стразами черепом и лиловые аладдины с высокой талией, которые гораздо уместнее смотрелись бы на арене Цирка дю Солей. Ну и ладно, правда?

— Настасья, мне кажется, ты нашла свое новое призвание! — ослепительно улыбнулась она, и у меня тут же напряглись плечи.

— В смысле? — буркнула я.

— Ты можешь стать собачьим парикмахером! — захихикала Нелл. — Ты выглядишь, как настоящий профи!

Я подумала было окатить ее из душа, но со вздохом отказалась от этой мысли.

— Рейн, а я думала, ты мне поможешь, — проворковала Нелл, одарив Рейна ослепительной улыбкой нежной английской девушки, только что локон на палец не накручивала. — Мне нужно посеять ранний шпинат!

Я уже успела заметить, что все это неспроста — Нелл постоянно крутилась около Рейна, пыталась постоянно быть с ним рядом и просила его помощи по каждому пустяку. Самое смешное, что скандинавский бог, похоже, ни о чем не догадывался.

Я думала, что Рейн немедленно ухватится за это предложение, но он отрицательно помотал головой.

— Я должен закончить это дело, а потом Солис просил меня заняться подковами Тита.

— Тит — это конь? — спросила я без особого интереса.

Нелл снисходительно улыбнулась мне и ответила:

— Да. Рейн наш местный конюх. У него великолепная посадка!

— Я заметила, — хмыкнула я. — И седалище что надо.

Рейн заиграл желваками, а Нелл вспыхнула и смущенно потупилась.

— Я говорила о верховой езде.

— Правда? А я думала, о его заднице.

На этот раз они оба смутились, а я заработала дополнительные очки. Эти двое бесили меня до чертиков. Они отлично подходили друг дружке, однако одна мысль об этом вызывала у меня разлитие желчи, поэтому я принялась энергично поливать водой Джаспера. Потом наклонилась и осторожно принюхалась. Отлично, в общем букете чувствовалась лишь слабая нотка скунса. Сойдет.

— Ладно, малыш, иди, и больше так не делай, — сказала я, вытаскивая Джаспера из ванны. Несмотря на свои приличные размеры, весил он не больше тридцати фунтов. Я поставила Джаспера на пол и стала ждать...

— Ой! — Нелл с визгом отпрыгнула от отряхивавшегося Джаспера, поднявшего в воздух тучу брызг.

Я вытерла руки о грубое полотенце, ухмыльнулась Рейну и посмотрела на Нелл, отбежавшую чуть ли не в конец прохода.

— Спасибо за помощь, — приторно проворковала я, не сводя глаз с Рейна.

С секунду он смотрел на меня, потом развернулся спиной к Нелл и прошел мимо.

Эти двое были для меня главной занозой в заднице.

Судя по всему, Ривер и Солис решили, что я бесконечно далека от возможности посещать какие бы то ни было занятия, поэтому по горло нагрузили меня работой. Мое имя внесли в списки трудяг, и следующие несколько дней я разрывалась между зубодробительной, сводящей с ума скукой и столь же безумным, до белых костяшек и впившихся ногтей, отчаянием. Понимаете, ведь я намеренно, сознательно и решительно избегала всего, чем меня здесь заставляли заниматься. Десятилетиями, если не столетиями.

И все-таки, наконец, я нашла себе работу по душе: колотить молотком со всей дури. Мы с Бринн и Джесом чинили обветшавший сайдинг на большом амбаре, где проходили занятия.

Интересно, что бы мы с Инки и Бозом сейчас делали в Лондоне? Планировали бы потрясающие каникулы? Тащились бы на неизбежную вечеринку? Приходили бы в себя после прошлой угарной мочи? Калечили бы таксистов? Совершенно бессмысленное времяпрепровождение, не так ли? Зато я, зацените, что делаю! Эй, ребята, да ведь я чиню сарай! Полезное дело, а?