— А у нас будет малонаселённая страна, — нашлась Лора после некоторого раздумья, — живущая в основном за счёт туристического бизнеса.
— Туризм? И что, как ты думаешь, жители других стран захотят тут посетить за деньги? Если они даже бесплатно тут ни на что не смотрят.
— Ну сейчас пока здесь смотреть не на что, — согласилась Лора, — за исключением пустоши Бисти, пожалуй.
— Да в пустошь Бисти никто из людей не сунется, даже если им за это приплачивать, — потешался Лерой.
Лора в ответ загадочно покивала головой.
— Это сейчас не сунется. А вот если запретить людям её посещать и разрешать доступ только за деньги — желающие обязательно появятся.
Лерой с улыбкой обдумал ситуацию и решил, что, возможно, в этом что-то есть.
— А ещё, — вдохновенно продолжила Лора, — ты можешь иногда устраивать платное сафари на тварей.
— Сафари?
— Ну, охоту. В которой туристам тоже разрешается принять участие, под твоим руководством. И, кстати, ты говорил, что иногда продаёшь живых тварей в зверинцы богачам?
Лерой кивнул.
— Всё, теперь мы будем создавать свой зверинец. С платным посещением.
— Вообще-то это составляет мой заработок — продажа тварей, живых и мёртвых.
— Мёртвых и неинтересных можешь продавать, как прежде, — милостиво разрешила Лора, — Но живых и зрелищных будем оставлять у нас. Вот кстати, а ты никогда не пытался поймать снюся живьём?
— Это невозможно. К нему нельзя прикасаться, пока он жив. Да и после смерти тоже рискованно, если ещё надеешься избежать его эманаций. Магистр Мирче Палме, которому я продаю его останки, трогает их только в перчатках.
— А если, скажем, накрыть его каким-нибудь стеклянным или железным колпаком?
— Он протянет свои туманные щупальца в любую щель на расстоянии до полутора метров. А если щелей не будет, он задохнётся, — ответил Лерой, а сам начал думать о том, что мёртвого, но целого телесно снюся он может продать гораздо дороже, чем раздробленного, как обычно. За каждый уцелевший глаз твари магистр платит по тысяче крон.
— Это решаемо, — между тем, ответила Лора, — просто щель для его дыхания сделать в виде длинного воздухоотвода, а со стороны зрителей стеклянную витрину плотно закупорить. Как ты думаешь, найдутся ли желающие заплатить деньги, чтобы безопасно посмотреть вблизи на источник всеобщих кошмаров — живого снюся?
— Думаю, таких надётся немало, — задумчиво кивнул Лерой, — Ладно, я буду думать над новыми ловушками для тварей, а сейчас давай занесём к тебе в комнату мебель, что я привёз от отца. Или тебе понравилось спать на матрасе, лежащем на полу?
Они занесли и разместили на чердаке деревянную кровать, небольшой столик, стул, вешалку и комод для одежды. Ворчащий домовой вдобавок по своей инициативе смазал маслом петли в двери, ведущей на чердак, и она больше не скрипела.
Перед сном Лерой рассказал Лоре о загадке ворчания домовых и о премии Пороха, которую могут присудить только за доказательство факта, что это не ворчание, а осмысленная речь.
— Но это действительно ворчание, только осмысленное.
— Не понял.
— Речь, на которой говорит наш домовой, является очень древней разновидностью одного из видов речи в моём родном мире. А я говорю на той же самой речи, только в её современном состоянии. Но Фаня обычно не говорит прямо, он как бы делает замечания, говоря о людях в третьем лице — мол, они такие-сякие…
— Интересно. А почему ты уверенно называешь его по имени? Откуда ты узнала его имя?
— Фаня — это короткое имя от Феофан. Просто спросила, и он ответил. Ты и сам можешь это сделать.
— Как тебя зовут? — спросил Лерой, выйдя на кухню к домовому, и чувствуя себя при этом как дурак.
Домовой вопрос проигнорировал.
— А ты попробуй мою речь использовать, — посоветовала Лора, — Вот, запиши на бумаге своими буквами мою фразу, а потом прочитай её домовому.
Она сказала ему по буквам нужную фразу на русском языке, и Лерой, морщась, зачитал её перед домовым.
— Феофан, — буркнул тот в ответ.
— Лора, — обалдело сказал Лерой, выйдя в гостиную, — считай, миллион крон у нас в кармане.
— Угу. Осталось придумать, как всё оформить, чтобы его получить.