— новость хорошая, я, кажется, знаю, что с девочкой. Новость плохая, я её не могу вылечить.
Летели ли вы когда-нибудь с обрыва, когда тебя окружает темнота и ты понимаешь, что вот и закончилась твоя жизнь? Вот именно сейчас я ощутил, что чувствует такой летящий. Кажется, что сердце остановилось, перед глазами потемнело. Откуда-то издалека я слышал голос Мелиса, она возможно трясла меня, точно знаю, что что-то требовала, но что я не мог понять.
Пришел в себя от того что на меня обрушилось ведро ледяной воды, я инстинктивно закашлялся, начал отплёвываться, утирать глаза.
— очумел совсем! — закричала она и влепила мне пощёчину. Зато хоть перед глазами прояснилось. Я молча встал и пошел обратно к малышке. Знахарка что-то кричал, но я ничего не слышал.
14.08
Я поднялся обратно в комнату, вытащил спящую девочку и прижал её к себе. Как же тебе помочь? Что сделать? Нам надо в Лагерь, возможно там смогут помочь, но что отдать взамен? Я готов был отдать всё, даже себя, на опыты. Один вопрос, принесёт ли толк такая жертва, я и так могу там оказаться, даже без своего, добровольного желания. Что же делать? Что делать?
— Ноун положи ребёнка и пошли, — зашипела вбежавшая за мной женщина.
— Какой смысл? — отрешенно поинтересовался я. Она мешала мне думать и нестерпимо хотелось, чтобы она катилась ко всем чертям.
— Вставай, — дергала она меня за рукав, пытаясь поднять, но куда там. Она, с её бараньим весом, могла с тем же успехом пытаться сдвинуть гору, всё-таки я был значительно выше и раза в два тяжелее, — Ноун! Что ты её хоронишь раньше времени! — она выдохнула, поняв, что силой меня вытянуть из комнаты не удастся, — Ноун, у меня есть некие мысли как можешь девочке помочь ты, — ласково, почти заискивающе продолжила она. Я вздрогнул и поднял на неё полный отчаянья, недоверчивый взгляд. Обрадовавшись, что смогла привлечь моё внимание, она легонько потянула мою руку, — да — да, пойдём, у меня есть некоторые мысли.
Я последний раз крепко прижал к себе спящую малышку и положил её в кроватку. Видимо дела плохи, если я туда-сюда тягаю ребёнка, а она даже не просыпается, значит нет сил.
— Надеюсь, ты сейчас можешь хоть что-то воспринимать, — недовольно бормотала знахарка, разливая по чашкам травяной чай, подозреваю, что успокоительный, — прям левретка нервная, а не мужик.
— Кто — кто? — не понял я.
— Левретка, это такая собака раньше была, всего боится, трясётся и всё время писается, от страха.
— Спасибо.
— Да на здоровье! У малышки проблемы с печенью, она не вырабатывает один фермент. Получить его можно только синтетическим путем. Есть идея, бредовая, но лучше нам не придумать. Надо тебя пристроить в какую-нибудь медицинскую лабораторию, и ты оттуда будешь таскать лекарство.
— О это легко устроить! — притворно восторженно воскликнул я.
— Легче, чем ты думаешь, — раздраженно отмахнулась она, — одна сложность, во времени. Ладно, месяц я её продержу на травах, но за этот месяц ты должен раздобыть приличное количество лекарства, чтобы продержаться до твоего следующего визита. Вряд ли тебе дадут ездить сюда чаще раза в месяц.
— Что за лекарство?
— Это лекарство колют, когда у человека не функционирует какой-то из органов. Точнее мне даже нужно не само лекарство, а его компонент.
— А! Ну, всё понятно, остались мелочи, прийти, устроится, стибрить, и сделать так, чтоб тебя не замели. Как два пальца об асфальт, — сарказма мне было не занимать, да и как иначе? Это был совершенно не реальный план.
— Ехидничаешь? Уже хорошо. Устроить тебя в лабораторию не проблема.
— Да? Кто ты такая Мелиса Мгалишвили? — недоверчиво сощурившись, тихо произнёс я
Она лишь хмыкнула.