Глава 27-30

27

Ох и злой же я был в этот вечер, Ася ластилась ко мне как кошка, словно чувствуя моё недовольство, но успокоить меня не могла, лишь раззадоривала. Вот она, мягкая, податливая, послушная. Запру дома, да и весь сказ. «Где дома то? — ехидно поинтересовался внутренний голос, — Дома то у вас разные. Даже здания разные.» Да это был непорядок, пора всё менять. Всё! Что это такое, жмёмся как школьники по углам. На смену трепетной нежности пришло мужское собственичество — моё.

Когда Мелиса уложила Хоуп спать, а мы напившись чаю вышли из квартиры, я безапелляционно потянул Ася в свою комнату:

— Завтра перенесёшь вещи, — сообщил я девушке, стоящей у двери и ошарашено наблюдающей за тем как я расстеливаю постель.

— Извини?

— Нечего, говорю, матыляться.

— Лучше уж вы к нам, — усмехнулась она.

— Не вижу смысла, — внутренне закипая, я отвлёкся от своего дела и повернулся к ней, — в этом доме живёт Хоуп, и гулять по ночам, я резона не наблюдаю. Вот тебе полотенце, — я подошел к шкафу и начал вытаскивать вещи, — поспать можешь сегодня в моей футболке…

— Приятных снов, — язвительно заявила девушка и вышла из комнаты.

Щаз! Я нагнал её на первом этаже, молча перекинул через своё плечо и оттранспортировал в комнату.

— я сказал: ты. Живёшь. Здесь! — произнёс, разделяя слова, — и это не обсуждается.

— Ты ничего не напутал? — взревела девушка, вскочив с постели.

— нет, — я легонько толкнул её в грудь, от чего она тут же уселась, потеряв равновесие.

— Герман, — процедила она сквозь зубы, — я взрослый человек. И сама буду решать, где мне жить и что делать, — её глаза пылали злостью, но от этого её очарование становилось только больше, заставляя внутри мня всё переворачиваться.

— Ошибаешься милая! Теперь ты моя женщина и что тебе делать буду решать я.

— Да что ты? — она попыталась вскочить и рвануть к двери, но я не дал ей это сделать, повалив на кровать, но и сам рухнув на неё по инерции.

— За всё надо платить, милая, — рыкнул я и впился в её губы. Как же давно я хотел это сделать, кажется со вчерашнего вечера прошла вечность, я сходил с ума без её поцелуев, без ощущения её тела под своими руками.

Как отвлечь мужчину от ссоры, ну или от чего либо? Займитесь с ним сексом, мужик он такое существо что может думать только одной из голов. М-ням её бархатная кожа, под моими пальцами, вызывали канибалистические порывы, хотелось её пробовать везде: целовать, кусать, трогать, что я и делал, стараясь не входить в раж и не причинить боль любимой. Но вместе с тем, мне нестерпимо хотелось так сжать в своих объятьях, чтобы я растворился в ней, чтобы моя кожа впитала всю её. Очень быстро в сторону полетели наши футболки и штаны, а мы жадно исследовали тела друг друга, словно это был первый раз, единственный раз. Будто не было ничего до и не будет ничего после. Её руки блуждали по моей груди, спускались на ноги и поднимались обратно по спине, стыдливо обходя некоторые места. О как я хотел почувствовать ей непоседливые ладошки именно там, это ожидание заставляло жмурится от предвкушения.

Я ласкал её везде, каждый миллиметр её тела представлял для меня сокровище, огромной важности, я не мог позволить себе пропустить ни кусочка её кожи. Я спускался дорожкой из поцелуев по руке, заставляя свою королеву томно вздыхать, я скользил своими немного шершавыми пальцами от живота к груди, заставляя свою прелестницу вдыхать воздух через сжатые зубы. Я касался вишнёвых вершин губами, вырывая из её груди стон. Моя необыкновенная девочка! В голове перемешались страсть и нежность, они приливами захлёстывали меня, торопя двигаться вперёд, а не сдерживать себя, но мне хотелось сделать своей красавице, приятно, очень приятно. Так чтобы она забыл о наших полутора годах разлуки, компенсировать хоть маленькую толику. Я опустился между двух стройных ножек и втянул носом сладковатый запах, от чего в голове помутилось. Как себя сдержать? Я скрипнул зубами. Нельзя на неё накидываться. Провел кончиком языка, по разведенным лепестками, но Ася, вздрогнула и запротестовала, таща меня за плечи вверх. Я поддался уговорам, отчасти потому, что так хотела она, а отчасти, потому что я сам рвался туда, мне хотелось чувствовать какая она там, горячая, узкая. От этих мыслей желание, накрыло с такой силой, что я зарычал и сжал её в объятиях так, что она шевельнутся не могла. Когда сердце чуть приостановило свой бешенный спринт я начал входить в неё, медленно, стараясь не причинить боль. Ася быстро-быстро задышала. Чёрт любое её действие, всё сильнее и сильнее выбивала мой разум из колеи, я перестал соображать. Мой мозг заполонил, приятный и вязкий туман, в котором я мог различать только стоны любимой, только её тело совершенное, её бархатную кожу, больше ничего для меня не существовало. Я видел, как вздымались холмы её грудей, мне хотелось их смять своей ручище, чувствовать, как плотные столбики сосков, упираются в ладонь. Я слышал её сдавленные стоны и мне хотелось двигаться всё быстрее, срывая с её губ, более страстные крики. В какой-то момент хоть какие-то связные мысли исчезли из головы, остались только визуальные образы. Именно в этот момент я понял, что больше не могу терпеть.

— Герман! — прошептала она, сжимая меня там, это было свыше всех немыслимых ласк.

В голове взорвался фейерверк, от которого стало невозможно дышать, а перед глазами поплыли разноцветные круги:

— Ася, — прохрипел я и рухнул рядом.

Сил не было. Воздух врывался в саднящее горло, будто я долго бежал, пот лился ручьями. Я приоткрыл глаз. Рядом со мной лежала самая замечательная девушка на свете, она ещё часто дышала, не успев выровнять дыхание, на её лице блуждала мечтательная улыбка, а пальчик правой руки неосознанно вычерчивал одному ему известные узоры на покрывале. Я подтянулся к ней поближе, укрыл краем пледа и обнял, зарывшись носом в волосы.

— Всё равно не уговорил, — просипела она.

— Ты что, бросишь меня одного, замерзать ночью в постели? — ссорится не хотелось, не было сил, и мне было так хорошо, — я же замёрзну и умру.

— не смей так никогда говорить! — говорила Ася не громко, но таким тоном, что я даже снова открыл глаза. Она смотрела на меня совершенно серьёзными глазами, лишенными всякой неги, — никогда не смей так говорить, — ещё тише сказала она, а во взгляде разлилась такая неподдельная боль, что я сгрёб её под себя, окружая своим теплом её всю.

19.10.16

— не буду, — шепнул на ухо.

Она немного завозилась, устраиваясь поудобнее в моих медвежьих объятиях.

— почему ты хочешь, чтобы мы жили здесь? — спросила она тихо.

— переезжать к тебе, чтобы торчать все вечера в этом доме у Мелисы, а потом тащится куда-то алогично, — я не говорил, я мурчал ей в ухо.

— а если я всех туда переселю?

— делать тебе что ли нечего? Только бы не согласится с умным дядей?

— Да причём тут это!

— всё! Сегодня не хочу об этом ни думать, ни говорить, — отрезал я и улёгшись на бок, зарылся носом в её шевелюру, а рукой заскользил по животу девушки.

20.10.16

***

Долог день до вечеру, коли делать нечего, поговаривала моя мама, так вот это не про меня. С тех пор как мы с Асей стали жить вместе, на меня упали дополнительные обязанности, кроме тренировок, любимая просила помощи в управлении своим небольшим «королевством», а попросту говоря меня включили в совет.

Незадолго до этого я случайно увидел, как что-то обсуждали Ася и Никич, они стояли на подходе к главной площади города. Мужчина зябко засунул руки в карманы и внимательно слушал то, что ему вещала предводительница, потом задумался и коротко ответил. От этого ответа морщинка, что залегала между её бровями весь монолог женщины, разгладилась, а уголки губ тронула улыбка. Я стоял слишком далеко, чтобы слышать их негромкую беседу, но мне стало интересно. Когда я спросил коллегу, он лишь пожал плечами и отшутился: «рабочие моменты». Асю раскрутить было легче, в чём я не сомневался. В этот раз я был в отличном настроении и решил попробовать не переть локомотивом. Я затеял возню в сугробе, морозы немного спали и теперь с неба беспрестанно сыпал мягкий и пушистый снег, в процессе я и задал интересующий меня вопрос, девушка расслабившись честно ответила: