9 октября 1910. 1) Тело? Зачем тело? Зачем пространство, время, причинность? Но ведь вопрос: зачем? есть вопрос причинности. И тайна, зачем тело, остается тайной.

2) Спрашивать надо: не зачем я живу, а что мне делать.

10 октября 1910. 3) Когда революционеры достигают власти, они неизбежно должны поступать так же, как поступают все властвующие, т. е. совершать насилия, т. е. делать то, без чего нет и не может быть власти.

19 октября 1910. 2) Жить перед Богом, не значит жить перед каким то Богом на небе, а значит, вызвать в себе Бога и жить перед ним.

22 октября 1910. В письме Досеву много правды, но не вся. Есть и слабость. Даже для писания Дневника нет охоты. Николаева книга прекрасная.

23 октября 1910. Письмо к Досеву для меня больше всего программа, от исполнения которой я так далек еще.

От Гусева письмо его о Достоевском, как раз тоже, что я чувствую.

26 октября 1910. Мне очень тяжело в этом доме сумашедших.

1910, 29 июля. [Ясная поляна.] Начинаю новый дневник, настоящий дневник для одного себя. Нынче записать надо одно: то, что если подозрения некоторых друзей моих справедливы, то теперь начата попытка достичь цели лаской. Вот уже несколько дней она целует мне руку, чего прежде никогда не было, и нет сцен и отчаяния. Прости меня Бог и добрые люди, если я ошибаюсь. Мне же легко ошибаться в добрую, любовную сторону. Я совершенно искренно могу любить ее, чего не могу по отношении к Льву. Андрей просто один из тех, про которых трудно думать, что в них душа Божия (но она есть, помни). Буду стараться не раздражаться и стоять на своем, главное, молчанием.

Нельзя же лишить миллионы людей, может быть, нужного им для души. Повторяю: «может быть». Но даже если есть только самая малая вероятность, что написанное мною нужно душам людей, то нельзя лишить их этой духовной пищи для того, чтобы Андрей мог пить и развратничать и Лев мазать и... Ну да Бог с ними. Делай свое и не осуждай.. Утро.

30 июля. Чертков вовлек меня в борьбу, и борьба эта очень и тяжела, и противна мне. Буду стараться любя (страшно сказать, так я далек от этого), вести ее.

В теперешнем положении моем, едва ли не главное нужное — это неделание, не говорение. Сегодня живо понял, что мне нужно только не портить своего положения и живо помнить, что мне ничего, ничего не нужно.

5 августа. Немножко светлее думал. Совестно, стыдно, комично и грустно мое воздержание от общения с Чертковым. Вчера утром была очень жалка, без злобы. Я всегда так рад этому — мне так легко жалеть и любить ее, когда она страдает, а не заставляет страдать других.

18 августа. Софья Андреевна, узнав о разрешении Черткову жить в Телятинках, пришла в болезненное состояние. «Я его убью». Я просил не говорить и молчал. И это, кажется, подействовало хорошо. Что-то будет. Помоги мне, Бог, быть с Тобою и делать то, что Ты хочешь. А что будет, не мое дело. Часто, нет, не часто, но иногда бываю в таком душевном состоянии, и тогда как хорошо!

20 августа. Хорошо говорил с сторожем. Нехорошо, что рассказал о своем положении. Ездил верхом, и вид этого царства господского так мучает меня, что подумываю о том, чтобы убежать, скрыться.

Нынче думал, вспоминая свою женитьбу, что это было что то роковое. Я никогда даже не был влюблен. А не мог не жениться.

24 сентября. Потерял маленький дневник. Пишу здесь. Начало дня было спокойно. Но за завтраком начался разговор о Детской Мудрости, что Чертков колекционер, собрал. Куда он денет рукописи после моей смерти? Я немного горячо попросил оставить меня в покое. Казалось ничего. Но после обеда начались упреки, что я кричал на нее, что мне бы надо пожалеть ее. Я молчал. Она ушла к себе, и теперь 11-й час, она не выходит и мне тяжело. От Черткова письмо с упреками и обличениями. Они разрывают меня на части. Иногда думается: уйти ото всех. — Оказывается, она спала и вышла спокойная. Я лег после 12-ти.

26 сентября. Опять сцены из-за того, что я повесил портреты, как были. Я начал говорить, что не возможно так жить. И она поняла. Душан говорил, что она стреляла из детского пистолета, чтобы испугать меня. Я не испугался и не ходил к ней. И действительно лучше. Но очень, очень трудно. Помоги Господи.

31 октября. Продиктовано А. Л. Толстой. Бог есть то неограниченное Все, чего человек сознает себя ограниченной частью.

Истинно существует только Бог. Человек есть проявление Его в веществе, времени и пространстве. Чем больше проявление Бога в человеке (жизнь) соединяется в проявлениях (жизнями) других существ, тем больше он существует. Соединение этой своей жизни с жизнями других существ совершается любовью.

Бог не есть любовь, но чем больше любви, тем больше человек проявляет Бога, тем больше истинно существует.

Лев Н. Толстой

Дневници - избрано

1881 - 1910г.

Лев Н. Толстой

Дневники - избранное

1881 - 1910г.

Съставител/редактор Йордан Йорданов

Превод: Елена В. Рачева

Дизайн и предпечат: ателие „Бяло плюс” ЕООД

Издател: НЧ „ Ясна поляна - 2014”, Варна

Със съдействието на: http://exodus.today