12 октября 1904 года Нуссбаум, как всегда, вошел утром в свою лабораторию. Он очень удивился: вместо трех протеев в аквариуме плавало четыре. Появился новорожденный. В нем было около двенадцати сантиметров длины: громадина по сравнению с головастиками протея. Детеныш был тощий и очень слабый, через несколько дней он умер.

Так как же размножается протей? Одни видели, как он откладывает икру, другие видели новорожденного детеныша. Обычно бывает что-нибудь одно: либо икра, либо детеныши.

Опять размножение протея стало непонятным.

Загадку вскоре разрешил венский зоолог Каммерер.

Протей — житель подземных вод. Каммерер устроил своим протеям подходящее помещение: посадил их в бетонный бассейн, находившийся в глубоком подвале. Там было всегда темно и тихо, совсем как в пещере. Вода была проточная, а температура ее всего 12–14 градусов тепла, примерно как в подземном озере.

В этом подземелье протеи жили «совсем как дома». И они рождали здесь детенышей. Нужно было только смотреть за ними во все глаза: иногда родители поедали детенышей, а уж ноги отъедали им постоянно. Впрочем, оторванная нога у детеныша снова отрастала; мало того: частенько на такой новой ноге бывало по четыре, даже по пяти пальцев вместо обычных двух или трех.

Других протеев Каммерер поместил в обычный аквариум, в комнате. Вода здесь была теплая: летом 20–25 градусов, зимой — около 16 градусов. И здесь протеи откладывали икру.

Оказалось, что протей может родить живых детенышей, а может и откладывать икру. Все зависит от температуры воды: в прохладной воде он родит, в теплой — откладывает икринки.

Протей живет в вечной темноте, и его кожа не окрашена. Он выглядит красноватым только потому, что сквозь кожу просвечивает кровь.

Но когда протея продержали три года на свету, то он потемнел до черного.

Оказывается, на свету его кожа окрашивается. Если такого протея держать снова в темноте, он начинает бледнеть.

В конце концов он становится совсем бледным, каким был до начала опыта.

Название «протей» — очень подходящее для этого животного. Имя Протей носил один сказочный герой, который мог изменять свою внешность, мог превращаться то в одно, то в другое существо. Так и протей-животное. В прохладной воде он родит, в теплой — откладывает икру. В темноте он бледнеет, а поживет на свету — почернеет.

Наступил июль, и речной рак собрался линять. Большой обжора, он вдруг потерял аппетит и несколько дней ничего не ел. Понемножку кровь отлила от ног. Если бы в это время разломать клешню рака, то она оказалась бы почти пустой: «мясо» сморщилось и втянулось внутрь других члеников ноги.

Рак чувствовал себя плохо и почти не ползал. Да он и не мог много ползать: ведь «мясо» его ног — мышцы, а они лишились крови и съежились. Такие мышцы не могут хорошо работать.

Крепкий панцирь одевает тело речного рака. Он состоит из хитина — особого вещества, похожего на рог. Панцирь пропитан известью, очень прочен, но, конечно, не может расти. Поэтому раки линяют. Перед линькой панцирь становится рыхлым и начинает кое-где отставать от тела рака.

Настал день линьки. Панцирь слегка отстал от тела. Рак забеспокоился. Он тер ногой об ногу, вертелся, терся о дно. У него был очень забавный вид в это время: как у щенка, на которого набросились пчелы.

Рак возился долго. Наконец ему удалось разорвать кожу на спине: она не выдержала и лопнула. Эта кожа соединяет крепкий панцирь головогруди с панцирем первого кольца брюшка. Теперь панцирь был разделен на две части, а главное — на спине появилась щель.

Должно быть, рак сильно устал от этой возни. Он затих и неподвижно лежал на дне — отдыхал. Прошло несколько минут, и возня началась опять.

Теперь рак двигал всеми частями своего тела: шевелил на все лады ногами, ворочал брюшком, горбился, корчился. Понемножку щель на спине становилась шире и шире: панцирь груди все дальше отодвигался от брюшка. На спине панцирь заметно приподнялся, и между ним и телом образовался промежуток.

Началось самое важное — вылезание рака из панциря.

Первыми рак вытащил из жесткого футляра усики. Потом он вытащил глаза. Пришла очередь ног.

Это нелегкая задача — вытащить ногу из узенькой и крепкой трубочки-футляра. Рак долго ворочался внутри своего панциря, освобождая ноги. Для этого нужно было вытащить ногу из футляра и поджать ее к туловищу.

Когда ноги были освобождены, внешний вид рака не изменился: футляры ног остались на своих местах. Глядя в эту минуту на рака, никто не сказал бы, что его ноги спрятаны внутри панциря, одевающего грудь, что трубочки ног пустые.

Вылезти из панциря, когда ноги освобождены, уже нетрудное дело, и рак быстро справился с ним. Через щель на спине он вытащил голову и грудь с ногами, а затем и брюшко.

На дне остался сброшенный панцирь. Рядом лежал обессиленный, совсем мягкий рак.

Защиты — панциря — не было, и рак забрался под большой камень.

Он словно знал, что теперь его мягкое тело — заманчивая добыча для крупной рыбы.

Рак линял не только снаружи. Перелиняло и кое-что у него внутри: передняя и задняя кишки рака изнутри покрыты хитином, они линяют вместе с панцирем.

Хитин передней кишки рак выбросил через рот. Слиняла эта кишка — слиняли и стенки желудка. А когда они слиняли, в желудке оказалось несколько плотных известковых комочков — «жерновок». Эти жерновки раньше помещались в самой стенке желудка, под хитиновой оболочкой.

Известь жерновок растворялась в желудке. Стенки желудка всасывали ее, а кровь уносила в тело. Так известь попадала в кожу рака, выделяющую панцирь. Известь жерновок — материал для нового панциря.

Пока кожа не пропиталась известью, она была мягка и податлива. В это время рак рос. Чем сильнее пропитывался панцирь известью, тем слабее он растягивался. Панцирь окреп, и рост рака прекратился до следующей линьки.

Когда рак линял, с ним случилась неприятность: он потерял очень важный для него орган. Правда, эта потеря случалась при каждой линьке.

У рака две пары усиков: длинные и короткие. При основании коротких усиков есть два углубления, словно две пещерки. В этих углублениях помещается очень важный для рака орган — орган равновесия.

«Ориентировка в пространстве» — эти мудреные слова можно передать совсем просто: животное знает, где у него верх, где низ, оно чувствует, в каком положении находится его тело. Здесь не помогут глаза, здесь не поможет чувствительность кожи — для этого существует особый орган. У человека этот орган помещен во внутреннем ухе: это так называемые полукружные каналы. Внутренние части уха человека — это и органы равновесия и органы слуха.

У рака есть только орган равновесия. Устройство его несложно: пещерка, усаженная внутри волосками. В ней есть несколько «слуховых камешков» — простых песчинок. В силу обычного закона тяжести песчинки лежат на дне пещерки. К волоскам подходят нервы. Песчинки давят на волоски, это давление раздражает через волоски нерв и как-то «учитывается» нервной системой.

Обычно рак ползает спиной кверху, песчинки тогда давят на дно пещерки. К такому давлению песчинок рак привык: ведь он испытывает его всегда. Если рака перевернуть и положить на спину, то песчинки будут давить уже не на дно, а на потолок пещерки. Такое давление для рака непривычно; ему становится не по себе. Рак начинает вертеться и вертится до тех пор, пока не прекратится неприятное ощущение. А прекратится оно, когда рак примет обычное положение.

Органы равновесия — прекрасный автоматический регулятор положения тела животного.

Когда рак линял, перелиняли и пещерки, и песчинки вывалились. Рак потерял свой орган равновесия, а пустая пещерка ничего не стоит.

Мягкий рак сидел под камнем спокойно. Но, как только новый панцирь достаточно окреп и в пещерках поднялись новые волоски, рак выбрался из-под камня.

Должно быть, он чувствовал себя не совсем хорошо. Рак не побежал искать еду, а занялся очень странными упражнениями: начал совать голову в песок. Он проделывал это так настойчиво, словно хотел вспахать головой весь песок вокруг камня.