Как же хочется позвать Тико и обнять его, но я раскрываю сундук, чтобы выбрать самый красивый наряд для пира в честь моего князя.

Сквозь ткань рассматриваю лежащий за окном парк с фонтаном. Все окрашивается в розовато-красные цвета, словно смотрю на мир сквозь цветное стекло. И если уж окружающие меня вещи видятся четко, то мое тело в этом розовом великолепии будет как на ладони. Ткань очень мягкая и приятная к телу. И это платье. Это платье отправил Махшин в подарок для невесты Кира. И именно в этой сетке мне предлагают быть вечером.

Платье доставили, когда я занималась в общем зале. Дружинники подвинули большой стол, за которым обедали, ближе к стене, чтобы дать место для манёвров. Меня не отпускали на тренировочную площадку на улице: во-первых, мне полагалось быть рядом с князем всегда, во-вторых, меня и мои способности прятали. Тайное оружие и все такое. А на Фури наложили заклинание, чтобы не проболталась.

О том, что мне принесли платье, я узнала только за обедом и спокойно поесть уже не могла, потому что думала, куда бы сбежать от платья, Кира, его дяди и этой скверной ситуации.

Нужно отдать должное дружинникам, они даже шутить не пытались, просто ели и посматривали то на растерянную меня с тряпкой в руках, то на место рядом со мной — все ждали, когда из свой комнаты выйдет Кир. А он все не появлялся. Не выдержала и сама вломилась к нему, без стука, размахивая красной тряпкой.

Кир, крайне сосредоточенный, сидел на кровати, раздетый (или уже одетый) по пояс, в руках черный лук. И все.

— Что тебе? — спросил он и обдал холодом синих глаз.

— Это, — и расправила платье, чтобы сквозь него было видно как можно больше деталей: меня, комнату и, по возможности, обедающих дружинников.

— Ты решила узнать, разрешаю ли я тебе в этом спать? Разрешаю. Иди.

— Это платье! — выпалила с жаром, — его твой дядя мне подарил для вечернего пира. Где я под ним оружие спрячу? — выдала наименее важный для меня аргумент, гораздо страшнее было прийти практически голой, — в этом смогу спасти тебя только один раз, прикрою собой и сразу умру или…

Но Кир не дал договорить, вырвал платье из рук и потащил меня в смежную комнату, вывалил содержимое сундуков на пол. Хорошо, что катану учителя я уже перепрятала под подушку, а то бы разговоров было: покажи, что за рукоделье с собой привезла? Для чего?

— Вот это под низ, — кинул он мне злосчастное платье, — вот это наденешь поверх, — следом полетел длинный красный плащ-безрукавка с металлическими вставками с изнаночной стороны и узкие штаны, — и больше не смей отвлекать меня по пустякам, женщина.

Скрипнул зубами, ушел к себе. Ну, и пусть злостью кипит!

Пока Кир не передумал, быстро оделась, пристегнула ножи на бедра, на пояс надела ремень с кинжалами, еще один нож сунула в сапог, другой — под плащом, во внутреннем кармане, на груди, еще кинжал. Несколько прядей волос собрала на макушке, чтобы на лицо не падали, остальные распустила. Все, я готова. Волосы на фоне красной одежды казались золотыми. Плащ смотрелся как платье, разрезы с боков не сразу заметишь. Мой внешний вид соответствует комнате, где меня поселили: гобелены с пейзажами на стенах, большая кровать со столбиками, огромное зеркало в золотой раме, широченные шкафы, шкура льва на полу (стараюсь не ступать на нее). Мне тут не нравится, все это богатство так и вопит, что хозяин замка спит на золоте.

Села на пол и погрузилась в созерцание своего духа.

Пир проходит очень-очень-очень скучно. Удивительно, как присутствующие еще не уснули, у меня глаза точно закрываются.

Реи и Роук сидят рядом с Киром за низким столом, еще двое дружинников стоят неподалеку, а я, конечно же, сижу у ног своего хозяина. Мы находимся в уже знакомом мне тронном зале, кроме нас тут приближенные Махшина, множество рабынь. Но нет ни музыкантов, ни шутов. Все очень тихо. Думала, что князь Нашина все вечера проводит в праздном веселье, что у него есть хорошо обученные драды, лучшие в Малохусе музыканты или свой театр. Хотя этот любитель редких животных поставил в тронном зале несколько больших прозрачных чаш с золотыми пятнистыми рыбками, их чешуя переливается в свете магических фонарей.

С Киром мы изображаем неимоверные нежности. Например, князь положил мою голову себе на колени и гладит волосы. Очень мило выглядим со стороны. Ласки моего хозяина дарят безмятежность, борюсь со сном, потому что совершенно никакой опасности не чувствую. Наоборот, мне очень спокойно и хорошо, и руки Кира, как назло, такие нежные.

Первое, что выводит меня из себя — это Фури. Ее приводят и усаживают у ног Махшина, новый хозяин ей нравится больше, чем предыдущий, они с ним о чем-то шепчутся и посматривают на нас с Киром. И тут ко мне приходит осознание — Фури рассказывает о нас с князем. Мы должны выглядеть как жених и невеста, поэтому Кир полез ко мне в повозке в присутствии рабыни, которая потом может рассказать об этом новому хозяину, для которого весь этот спектакль и рассчитан. Демоны! Как я могла на что-то надеяться? Столько всего себе напридумывала, наивная.

«Лири, — рука Кира останавливается, — что такое?»

Я поняла, что напряглась от своей догадки, а князь, решил, что рядом опасность.

«Все в порядке, устала сидеть», — ложь выглядит правдоподобно, потому что я действительно сижу на полу довольно долго.

Руки Кира опускаются на мою спину и плечи, чтобы размять мышцы. Ненавижу его за это, за его нежность. Чувствую себя так, словно меня предали. Сама себя предала. Сама виновата, вообразила, что Кир, князь Илиар, может меня полюбить, рабыню без прошлого и будущего. У него есть наследница дома Хору, напоминаю себе в очередной раз, а сейчас он изображает жениха своей избранницы перед дядей.

В этот момент, очень некстати, Кир тянет мою руку к губам и целует ее вместе с браслетом невесты. Горжусь тем, что по телу от его прикосновений не разбегаются мурашки.

— Кир, — обращается Махшин через большой стол, — вижу, что твоя невеста очень хороша. А печать ей ты уже поставил?

— Да, дядя, — чувствую, как тело Кира мгновенно напрягается.

— А можно увидеть эту печать? — слащаво спрашивает хозяин замка. — Что может быть красивее невинной девушки с печатью ее жениха. Это так ранимо, нежно.

— Моя невеста очень стеснительна, — Кир сильнее прижимает меня к себе. Хорошо играет.

— Но мы же здесь почти семья, — все с той же интонацией говорит Махшин, — позволь нам тоже порадоваться за тебя, Кир.

«Для чего ему нужно увидеть печать?»

«Чтобы убедиться, что я не лгу. Иначе он сосватает мне другую невесту, тогда я не смогу ему отказать».

Поэтому и платье для меня отправили прозрачнее сетки.

— Ничего не бойся, — шепчет мне ухо Кир, когда поднимает на ноги.

Приближенные Махишна, в богатых одеждах и со множеством украшений, оборачиваются в нашу сторону. Вот вам и развлечение во время пира, никаких артистов не нужно.

Тем временем Кир прижимает меня спиной к груди, заводит руки вперед, начинает расстегивать плащ-безрукавку, затем берется на тесемки осточертевшего мне красного платья, вырез которого заканчивается на середине живота. Махшин не дышит, смотрит на нас, не мигая, словно змея, гипнотизирует каждое движение Кира, отворачиваюсь, до боли сжимаю руки в кулаки.

— Еще немного, Лири, — шепчет Кир и целует меня в висок, — я рядом.

Наконец, тесемки платья развязаны и каждый желающий может лицезреть печать невесты, которая стоит на моей коже напротив сердца.

— Да, у тебя очень красивая невеста, Кир, я одобряю ваш брак, — протягивает Махшин, а князь с облегчением выдыхает, резким движением разворачивает меня к себе и крепко обнимает.

У меня от всего происходящего ощущение, что меня раздели догола и провели по улицам сначала Олира, а потом Нахила и еще десятка городов, и каждый из их жителей меня еще и ощупал. Хочется вымыться. И разреветься. Часто дышу сквозь сжатые зубы.

«Тихо, Лири», успокаивает Кир и целует меня в макушку, «все позади, я рядом».

— Хотя характер у твоей невесты скверный, Кир, — продолжает Махшин, — но ты похож на меня, любишь непокорных. Я своих рабынь бью, чтобы стали шелковыми.

Да, да, эти шелковые рабыни на женщин не похожи, вон рыбки в чашах и то веселее выглядят.