Стоило мне прочитать эти слова, как в мою дверь постучали. Три негромких, приглушенных стука, которые, в этой кромешной тишине, показались мне звонкими ударами.

Резко сев на кровати, я обернулась в сторону двери. Я все еще ничего не видела, но слышала, как в нее вновь постучали. Я не боялась Камиля ведь он был неплохим парнем, но эта чертова темнота влияла на меня как-то странно и вырисовывала в сознании витки преждевременного страха. Сердце учащенно забилось и в груди заныло, под действием чего я решила, что дверь открывать не буду. Даже если Камиль хотел помочь мне, он должен был понимать, что он мне не настолько хороший друг, чтобы пускать его ночью в свою квартиру. Пусть обижается сколько хочет — я не открою дверь.

— Камиль, спасибо, конечно, за то, что ты приехал, но это лишнее. Уезжай, — не зная как еще спровадить парня, я сказала эти слова.

За дверью послышалось шуршание и вновь раздались удары. Такие же тихие, но отчего-то, на этот раз, более зловещие.

— Ей, Камиль, уезжай. Я не могу открыть дверь. Замок заел, — я на ходу придумала отговорку, садясь на краешек кровати. — Давай завтра сходим куда-нибудь выпить чая, но сейчас, я, действительно, не могу пустить тебя к себе.

Несколько долговечных секунд ничего не слышно и я понадеялась на то, что парень все же ушел, но уже вскоре в этой тишине отчетливо прозвучало щелканье, проворачивающегося в замке ключа.

Чувствуя, как сердце пропустило удар, я буквально на мгновение замерла, ошарашенно распахнув глаза. Откуда у Камиля ключ от моей квартиры? Я этого не понимала, но вместе с этим, в голове зазвенел еще один вопрос: откуда Камиль вообще знал в какой квартире я живу? Я ему об этом никогда не говорила.

Тревога оглушающе зазвенела в голове и я, первым, интуитивным действием, бросилась к двери, чтобы закрыть ее изнутри еще и на защелку. Сомнительная защита, но другой у меня не было, а в сложившейся ситуации, я понимала, что как раз защищаться мне и нужно.

Расстояние от кровати до двери совсем небольшое. Буквально секунда и я уже около нее. Но было уже слишком поздно, ведь, не успела я в темноте нащупать защелку, как ручка дернулась и дверь распахнулась, впуская в мою квартиру парня.

— Камиль, какого черта ты творишь? — с моих губ сорвался крик. От того, что я резко встала с кровати и сделала несколько быстрых движений, голова закружилась еще сильнее и телом завладела слабость. После этого мне даже стоять было невыносимо тяжело.

Вопреки тому, что перед глазами все плыло, я намеревалась отпрянуть назад и, руками нащупать, что-нибудь тяжелое, для того, чтобы иметь возможность защититься, но парень не позволил мне этого сделать. Буквально за считанные секунды он захлопнул дверь и уже вскоре я почувствовала хватку его массивной ладони на своем запястье. Он притянул меня к себе и, пока я не начала кричать, второй рукой накрыл мои губы.

Прислоняясь своей спиной к торсу парня и, чувствуя, как он наклонился, обдавая мою шею горячим дыханием, я против воли замерла только теперь понимая, что этот парень… Это точно не Камиль.

В темноте, я не смогла рассмотреть человека пробравшегося ко мне в квартиру, а, невозможность его видеть, сплетаясь вместе со страхом, играли с моим разумом злую шутку не давая вообще хоть что-нибудь понять. Но кое-что я все же уловила. Камиль был полноватым и невысоким. Он, максимум, на пару дюймов выше меня. Этот же парень, явно подкачанный и высокий. Только, я не смогла понять, насколько именно он выше меня. В то мгновение это было непосильной задачей.

Приглушенно замычав, я свободной рукой вцепилась в ладонь незнакомца, которую он прижимал к моим губам, и короткими ногтями впилась в его кожу. Я шипела, вырывалась и пыталась ударить парня ногами, но он все так же неподвижно стоял, прижимая меня к себе настолько сильно, что мне даже стало немного больно. В какой-то момент, мне показалось, что он превратился в камень, становясь статуей из сильной хватки которой мне вырваться не удастся.

Голова, уже давно начавшая кружиться, внезапно наполнилась туманом и мысли засохнув, скрючились, становясь нераспознаваемыми. Я ничего не понимала и плохо соображала, но с лихвой ощутила то, как горячая и немного шершавая ладонь парня оказалась под моей футболкой, касаясь животика и, со временем поднимаясь вверх. Она скользнула вбок и, пробравшись между моей спиной и торсом незнакомца, щелкнула застежку лифчика, расстегивая его.

Будучи нерасторопной и мало на что способной, я зашипела еще громче и начала вырываться со всей силы, понимая, что со мной собирался сделать этот ублюдок. В тот момент, паника, оглушающей мелодией загрохотала в сознании, ведь, именно в те секунды я познала, что такое настоящий страх. Это то чувство, когда ты уже не можешь думать и контролировать свое тело. Ты даже не существуешь. Есть лишь оболочка наполнена нервами, которые с каждым прошедшим мгновением все громче взрывались, лопались и искрились, слепя сознание.

Я ведь была девственницей. Конечно, я встречалась с парнями, но дальше поцелуев у меня с ними не заходило. Нет, я не ждала принца и не являлась консервативной девушкой, которая собиралась лечь в постель с парнем, только после свадьбы. Просто я не хотела отдаваться лишь бы кому и, в тот вечер, чувствуя, как незнакомый мне ублюдок так бесстыдно и по-собственнически забирался рукой под мою одежду, делая то, чего я ранее никому не позволяла, я, помимо страха, испытала еще и то, что называлось уязвимостью.

Он, удерживая меня за плечо, немного наклонил вперед, провел рукой по спине и заставил прогнуться. Его дыхание размеренное и спокойное, но прикосновения до жути грубые и какие-то резкие, словно в эту самую секунду он собирался сорвать с меня одежду и, все так же закрывая мой рот своей ладонью, изнасиловать меня не отходя от двери. Но он сдерживал себя, ограничиваясь лишь прикосновениями. Словно ждал чего-то. Запугивал меня? Игрался?

Я ничего не могла сделать ему. Я вырывалась, но скорее это являлось лишь слабым трепыханием. Он без особого труда просунул одно колено между моими ногами, этим же заставляя раздвинуть их и, рукой пробрался за пояс моих пижамных штанов.

Глаза начало пощипывать от еще не появившихся слез и дыхание участилось. Неразборчиво мыча, я просила его остановиться, но, естественно, ничего не добилась. Ублюдок все так же продолжал меня лапать, делая это жестко и несдержанно, а я лишь дышала через раз, ощущая, как под его ладонями моя кожа начинала болезненно пощипывать и гореть.

Смирение… Что это такое? Это то состояние, когда ты опускаешь руки? Или, все еще продолжая сопротивляться, но, понимая, что это бесполезно, мысленно готовишь себя к неизбежному? Наверное, у этого состояния множество описаний и, не оказавшись на грани, ты не найдешь для себя одно истинное. В тот вечер я поняла, чем являлось смирение для меня. Жгучее, опаляющее и жутко тоскливое чувство. Его хотелось вырезать из груди. Вырвать вместе со своим сердцем.

Парень швырнул меня на кровать и в те недолгие секунды свободы, что у меня были, я закричала, но крик получился сдавленным и хриплым, словно даже мой голос больше меня не слушался. Но я все же попыталась позвать на помощь, пока незнакомец не навис надо мной и, не сжав мои руки одной своей, не засунул мне в рот кляп. Я чувствовала, как он начал меня связывать, но не понимала, что именно являлось моими путами.

После того, как мои руки и ноги были привязаны к кровати, я больше не сопротивлялась. Я просто не могла это сделать, ведь тело, словно налившись свинцом, превратилось в нечто неконтролируемое и неподвластное мне. Зато, кожа горела и внизу живота появилось непонятное мне, тягучее ощущение. Это ненормально. Такое состояние не могло возникнуть из-за отравления, как я решила изначально, поэтому, плохо соображая, я несуразно задумалась о том, что мне что-то подсыпали и этот ублюдок заранее запланировал приход в мою квартиру.

Зажмурив глаза и с силой прикусив губу, я ждала того, что он сделает дальше. Но, к моему удивлению, незнакомец, привязав меня, встал с кровати, сделав несколько гулких шагов в сторону.

Я слышала, как щелкнула зажигалка и уже вскоре почувствовала запах дыма. Повернув голову, я в темноте разглядела огонек тлеющей сигареты и оранжевый, но такой тусклый свет, который исходил от нее. К сожалению, этого света было недостаточно для того, чтобы хотя бы немного разглядеть лицо парня.