– Один день, – пробормотал альв. – Фиох мог бы вывести тебя еще до наступления ночи, но Фиох хочет видеть.

Кинни молча скинула с плеч свою сумку, разложила на камне спальный мешок и села. Он вспомнила бабушку, безумную свою бабку Отту, каждую ночь рассказывающую одну и ту же сказку. Когда-то, очень давно, она говорила иначе...

– А что же рассказать тебе? – с улыбкой спросила она, вспоминая мягкий бабушкин голос. – А что же рассказать тебе, дитя?

– Дитя?!

– Старец, – Кинни пожала плечами. – Что же рассказать тебе, альв, чем удивить?.. Разве что... Ах, да наверняка ж ты слышал о лисином войске...

– Лисином? – альв тоже сел, щуря блеклые глаза и стараясь скрыть недоумение.

– Как, не слышал? – картинно поразилась девушка. – Как же ты жил все эти годы, не знаючи? Раз лисиный царь...

– Лисиный царь? – так говорят со слабоумными.

– Лисиный царь, – терпеливо повторила Кинни. – Рыжий, как пламя, и хвост что метла – заметает следы...

– Но я видел лисиц...

– ...И корона на голове – из дубовой коры и листьев.

– Корона на лисице?

– На л и се, Фиох! На л и се. Король – это он, лис. Лис-король лис.

– Глупость, – фыркнул Фиох.

– Ты дашь мне договорить?

Никогда еще Кинни не было так трудно рассказывать сказки. И пока лисиный король решал, как обмануть людей, каждый год устраивавших охоту на рыжих королевских подданных, Фиох успел спросить обо всем – и о том, в каком лесу это происходило, и о том, как выглядела каждый лис из свиты и как король их различал, и о том, как люди понимали лисиную речь... Словом, альв совершенно не умел слушать сказки!

Зато когда Кинни рассказала все, на ходу додумывая и переделывая историю... Как же он смеялся! Согнувшись, прижав руки к животу, пытаясь оттереть слезы плечом, то и дело переспрашивая: «И они, они... они что?»

– И король-лис вместе с Охотником теперь частенько встречаются в охотничьей сторожке и выпивают вместе...

– Нет, – помотал головой альв, наконец, отсмеявшись. – Я не понимаю тебя, людь! Ты так говоришь, как будто этого не видишь! Как лис и охотник сидят за столом и... – он вновь вытер набежавшие слезы. – Нет, я не понимаю...

– Эк все серьезно, – удивленно пробормотала Кинни. – Ну, выпивают, так и что? А напьются – песни, наверное, поют...

– Песни! – альв ко рту ладони, а потом отнял и глубоко вздохнул, улыбаясь.

– А какие песни поют у вас, альв? – внезапно спросила девушка.

– О-о... – Фиох с трудом сделал серьезное лицо. – У нас поет лишь Слепой Дракон, да и то, не поет – вернее сказать, плачет.

– Печально...

Кинни не хотела спрашивать сейчас о Слепом Драконе. Не хотела – и все тут! Скоро сама увидит, а сейчас...

– А вот у нас тоже есть один, который всегда плачет... Просто всегда. Появляется Он ночью, на склоне, недалеко от Чэйе-Хенн, идет, будто земли не касается, а с ветром – плач разносится...

– Призрак? – деловито спросил альв.

– Он. Просто – Он...

Девушка говорила и говорила, рассказывала, отвечала на вопросы, повторяла раз, два и десять раз, когда альв хотел запомнить какую-нибудь фразу, описывала каждую травинку и листочек, каждую зверюшку и птичку, попавшую в сказку... Утомилась Кинни только глубокой ночью. В горле пересохло, голова кружилась, а Фиох все сидел, уставившись на Кинни, готовый слушать еще, и еще, и еще...

– Все, пожалуй, – сказала девушка. – Хватит?.. Я устала.

Фиох нахмурился, оглянулся по сторонам, посмотрел вверх, на небо.

– Уже поздно.

– Поздно, – согласился альв. – Но я... Но ты обманула Фиоха.

– Обманула? – ахнула девушка. – Да я же...

– Людь слушает плохо, – буркнул альв. – Да, Фиоху было интересно, да, Фиох видел... Но что Фиох говорил? «Расскажешь все истории, которые знаешь. Расскажешь все, что видела и знала»... Истории были, но они все – про другую людь, которой ты не видела и не знала. Что было с тобой? Что видела ты?

Кинни растерялась. Самое великое, самое интересное, самое страшное, а с недавних пор и самое забавное, что с ней происходило – вот это путешествие к сердцу гор... Зачем альву знать что-то еще?

– Ну, рассказывай! – потребовал он. – Ты обещала Фиоху!

Девушка молчала.

– Ты мне обещала.

– Да не случалось со мной ничего особенного! – разозлилась Кинни. – Ты видел, как я жила весь год и даже дольше! Что я тебе расскажу?

Она отвернулась и принялась копаться в своей почти пустой сумке.

– Глупая, глупая людь, – прошептал альв. – Кто же сохранит твою жизнь в словах, если даже в конце путешествия ты не хочешь о ней рассказать?..

Пальцы Кинни наткнулись на шкатулку. Девушка вытащила ее и повертела в руках.

– А знаешь что? Я ведь еще о драконах знаю сказку... Знаешь, о некоторых драконах говорят, что они людей едят. Но есть самый страшный из них... Плоть он не трогает. Но выпытывает, выспрашивает всю жизнь человеческую, каждую маленькую радость и каждое маленькое горе, все-все. И люди говорят, говорят... А потом вдруг понимают, что так себя отдали, без остатка, ни крупинки своего не осталось – все забрал дракон. И ничего не дал взамен, конечно.

Альв долго молчал, хмурясь и не глядя на девушку, а потом сказал, очень просто, слишком просто:

– Но Фиох не дракон. И взамен Фиох отведет тебя к золоту.

Кинни подбросила и поймала шкатулку, потом открыла ее и стала медленно крутить латунную ручку. Тихий скрип и скрежет, приглушенный вой и писк вместо музыки – но альв даже не поморщился.

– Я рассказала тебе достаточно, Фиох. Каждая моя история была услышана от бабки. Каждая. Вот ее шкатулка – если хочешь, бери.

Девушка захлопнула крышку и кинула шкатулку альву. А потом, не глядя на него больше, улеглась спать.

А чуть позже Фиох положил шкатулку рядом с ее головой и погладил Кинни по волосам – но последнее ей, конечно, уже померещилось.

– Зачем тебе золото? – таков был вопрос, которым альв встретил ее поутру.

Резко и требовательно звучал голос. Слепые глаза щурились, а руки нервно дергали ткань темной рубахи.

– Просто отведи меня к Дракону.

Снова врать Кинни уже не могла. Фиох прошипел что-то про людь, а потом кивнул в сторону широкой трещины – почти пропасти.

– Нам вниз. Сначала ты сможешь двигаться, упираясь в стены ногами и локтями, потом придется прыгать. И оставь здесь все... Или почти все.

Ему явно не понравилось, что Кинни не прихватила шкатулку. Подойдя к трещине, дыре, в которую ей придется спускаться, девушка испытала страх. Ей приходилось раньше уходить далеко под горы – и это всегда ее пугало. Каждый раз, выбираясь обратно на поверхность, Кинни думала, что поседела, но нет...

– Я первый, – Фиох замешкался за ее спиной. – Перестанешь меня видеть – иди следом.

Кинни выждала дольше... прежде чем поняла, что альв дает ей возможность уйти.

И тогда она глубоко вздохнула, села на краю и осторожно нащупала ногой опору.

Страшно стало, когда небо вдруг обрело границы – неровные каменные границы. Кинни довольно долго продолжала смотреть вверх, спускаясь все ниже и ниже.

В какой-то момент ей показалось, что камень давит на нее, не пускает дальше, она ужаснулась, беспомощно всхлипнула и попыталась вырваться из каменных объятий... И провалилась, не успев даже вскрикнуть.

Дыхание и голос вернулись вместе с твердью под ногами – оказалось, Кинни запаниковала в самом конце спуска. Она вновь посмотрела вверх – оттуда еще падал утренний свет.