– Другой причины твоего упрямства я не вижу.

Ив ничего не ответила. Мерно гудел сканер – Корби не хотел его отключать, чтобы не оказаться в тишине. Тишина – это вода. Точнее, это когда ты под водой. На его родной Квар-Иле было много воды. Родина – это тюрьма и психушка. Только рядом с Ив, обыкновенной, привычной Ив, Корби впервые задумался о том, что не хочет умирать. Несмотря на смех в комнате для допросов. Несмотря на лихой ответ киллеру.

– Ты сдашь его? – тихо спросила землянка.

– Нет, – покачал головой Корби. – Не имеет смысла. Меня депортируют в любом случае. И... у вас, людей, всегда есть причины поступать глупо, верно? У него была причина для убийства. Я сам захотел помочь, когда узнал.

– Наверное, он благодарен.

– Он сказал «спасибо»... Стой, Ив... Как ты догадалась, что я связывался именно с убийцей?

– Я не догадывалась, – вздрогнула Ив и покачала головой. – Я спросила, а ты ответил. В сделках с преступниками нельзя оставлять следов, но... мы часто оставляем шифр. Какой-либо знак, по которому можно связаться... в экстренных ситуациях.

– «Мы»?

– Ну, ведь не просто так меня избили ящеры полгода назад.

Корби обхватил руками голову. Его верная, милая помощница...

– Я попробую все уладить, – ровно произнесла Ив. Или... совсем другой человек. Какой-то новый.

Ошарашенный этим открытием, харттикер на миг зажмурился. Не смог подобрать слова, не смог никак иначе выразить свое удивление.

– Интересная все-таки у вас мимика, – отстраненно заметила Ив.

Та, прошлая Ив, утверждала, что в подобные моменты Корби выглядит до ужаса забавно. И смеялась. Эта – отмечала факт.

– Ты же совсем ничего не знаешь, – пробормотал доктор.

Ив, склонив голову, посмотрела на него очень внимательно.

– Но кто я такой, чтобы отказываться.

– Верно.

– Ты только... береги себя.

– И вы берегите себя, доктор, – кивнула Ив.

Еще долго, уже после того как она ушла, Корби пытался понять, что так покоробило его в последних словах Ив.

Она обратилась к нему на «вы». Впервые. Очень серьезно произнесла слова... Как будто попрощалась.

***

Арварис Руд еще пять лет назад получил характеристику «неустойчивый» в личное дело. Но если больше половины работников службы безопасности Энтрума обзавелись подобным эпитетом за не вовремя проявленную агрессию – «излишнее рвение при ведении допросов», например, – то Руд отличился иначе. Когда наркоторговец из Заводи попался с поличным, командованием штаба было решено отправить его к своим – под Трибунал. Памятуя о том, что в харттикерской Заводи, в отличие от подконтрольной рапторам Глизе, в ходу коррупция, Руд наркоторговца попросту прибил.

Когда капитан вызвал его в кабинет, Руд ответил честно, как подобает раптору и офицеру – да, убил, да, были причины, да, готов ответить.

– Вы понимаете, офицер, что это грозит конфликтом с судом Заводи? – капитан его не осуждал. Не мог осуждать. Он тоже прекрасно понимал, что та харттикерская мразь уже через пару месяцев продолжит травить гражданских.

– Я готов ответить за свои действия, – только и повторил Руд.

Тогда дело закончилось недовольством представителей Заводи и пометкой в личном деле Арвариса.

У начальства – свои проблемы. С налаживанием межсистемных связей к всегда понятному уставу добавились тонкости, которые у рядового раптора попросту не укладывались в голове. Например, что влиятельный преступник может избежать наказания. Бред!.. Но вышестоящие называли это дипломатией и вынужденными уступками. Большинство работников предпочитало выполнять приказы... Руд тоже выполнял – само собой, – но допускал некоторое самовольство. Разумеется, не скрывал своей позиции. Разумеется, получал выговоры. Но высокая ценность Руда как боевой единицы, въедливость при ведении дел и традиционная непоколебимость пока перевешивали.

Сторонний наблюдатель назвал бы это конфликтом строгого воспитания и неминуемых изменений. Руд этого стороннего наблюдателя схватил бы за шкирку, грохнул о стену и потребовал здесь и сейчас объяснить, что он делает неправильно. Ведь виновные – наказаны, а что думают другие виды... Этим существам не хватало многого, по мнению Руда. Благородства, в первую очередь. Жалкие особи, недостойные называться «разумными», погрязшие в своих интригах, отравленные стяжательством и мелочными обидами...

Доктор Корби из все тех же харттикеров – отличный пример. И отличная иллюстрация идиотичности изменений. Единственная зацепка в деле об убийстве! Нелегальный мигрант, который, скорее всего, прибыл именно на «Жалящей медузе», везущей пробную партию оптики. Порядочный раптор либо выбил бы из харттикера признание, либо отослал бы на казнь, раз доктор не идет на сотрудничество. Но капитан ясно дал понять, что доктора следует отдать под все тот же Трибунал, где его ждала лишь принудительная госпитализация и тюрьма.

Так если и при смерти, и при сохранении жизни доктора Корби рапторам все равно не получить необходимую информацию, то... Разве не стоит тогда попробовать новые методы?

– У вас есть десять дней, – выслушав Руда, сказал капитан. – Через десять дней прибудут представители Трибунала.

Капитан Шаллис повернул голову и на несколько секунд застыл, раздумывая.

– И через пять дней прибудет посольство Земли. Со своими... специалистами, ведущими расследование. Это дополнительная трудность, но вы обязаны с ней справиться, если считаете себя вправе ставить под сомнение приказы.

Справедливо. Капитан не станет скрывать, что подозреваемый в сообщничестве, пусть и временно, и с вполне определенной целью, выпущен на свободу, но объясняться придется тому, кто проявил инициативу.

Руд не любил людей еще больше, чем харттикеров, но... Справедливо.

– Сделаю все что смогу, капитан. И больше.

– Именно поэтому вы до сих пор не уволены, – мрачно отозвался Шаллис. – И поэтому же до сих пор не повышены в звании. Но... Арварис Руд, – пауза выдавала крайнюю степень напряженности капитана. Он поднялся, уперев руки в стол. Ороговевшая чешуя уже касалась пальцев – признак долгих лет. И большую часть из них Шаллис провел на службе. И никогда еще не сталкивался с нераскрытыми преступлениями. – Знайте, что я одобряю подобные действия. Дипломатия... связывает. Это убийство – прямой вызов. Вызов, брошенный еще год назад, на Вектруме. И чтобы поддержать репутацию службы безопасности третьего мегаполиса, нам нужно на него ответить. Будет позорно уступить в расследовании людям. Будет позорно снова арестовывать доктора Корби и сдавать харттикерам. И тогда... я не смогу прикрывать ваc, вы должны это понимать.

Руд понимал. Всегда понимал. Но впервые слышал от капитана. «Кажется, это называется «шантаж», – с отвращением подумал он. – Проклятая «дипломатия» оставляет отпечатки даже на достойнейших».

Однако долго размышлять о возможном несоответствии поведения Шаллиса его должности Руд попросту не мог. Не в природе рапторов ставить под сомнение начальство. Поэтому Руд попросту вышел из кабинета – и принялся за дело.

Раздобыть связных в мегаполисе – не проблема. Но раздобыть честных связных, не имеющих проблем с законом, – это уже гораздо сложнее. Руд потратил на поиски почти год, попутно ужасаясь несметному количеству беженцев, нелегальных мигрантов и отщепенцев всех мастей. В тот год штаб третьего мегаполиса побил все рекорды по количеству арестов, а Руд невольно убедился – нести закон и порядок гораздо легче, когда ты без формы.

Одной из «находок» Руда были братья Леис, Кайх и Льес, восмуры, потомки первых переселенцев. Они не рассказывали, что привело их родителей в рапторский мегаполис. Руд, конечно, выяснил все самостоятельно. Честно говоря, подтвердилась первая его догадка – восмуры были вытеснены с родного Фусстарха людьми. Колонисты вторглись в чужой мир задолго до Далекой войны 2860 года. Нет, они не гнали «фантомов» прочь, наоборот, выказывали явное желание объединиться. Но абсолютно несхожие мировоззрения вынудили многих восмуров искать приют в других местах. Активное освоение планеты и воинственный настрой колонистов противоречили медитативному, размеренному существованию восмуров. К тому же, никто из них не горел желанием становиться посредниками между ИИ и людьми, а земляне на своей технике были буквально помешаны.