В его распоряжении были считанные минуты. С удовлетворением прислушиваясь к приглушенной возне за стенкой шкафа, Байдаров быстро привел себя в порядок — пригладил растрепавшиеся волосы, поправил галстук. Сунув в рот папиросу, постарался принять спокойный, самоуверенный вид. Затем подхватил с кресла Таню и направился к дверям.

— Танечка, — сказал он ей на ухо, — ничему не удивляйся и ничего не говори.

Толчком ноги Байдаров открыл дверь и поспешно захлопнул ее за собой: возня в шкафу становилась уже слышной.

Оба служителя в приемной поднялись ему навстречу.

Увидя больную на руках Байдарова, рыбоглазый выразил удивление, но тот спокойно перебросил в зубах папиросу.

— Отнесите больную в машину фрейлейн, — сказал он.

Расчет Байдарова оказался верным: служители у фрейлейн были хорошо вышколены, и им не нужно было повторять приказания дважды. Не говоря ни слова, красномордый служитель принял девушку на руки и вышел с ней в коридор. Второй сделал какое-то беспокойное движение, но Байдаров тут же позвал его и открыл двери в кабинет.

Рыбоглазый нерешительно вошел. Осмотрел пустую комнату… быстро повернулся, и Байдаров резким точным движением ударил его в подбородок. Служитель расставил руки, глаза его закатились, и он осел на ковер.

Как хороший боксер Байдаров почувствовал, что ударил, пожалуй, несколько слабее, чем нужно: но задерживаться было некогда. Фрейлейн Морге, очевидно, уже выпуталась из одежды — филенки шкафа дрожали под ее ударами. Захватив с собой ее шляпу и меховую накидку, Байдаров вышел.

Служителя он догнал уже у машины. Они вдвоем усадили Таню в кабину, Байдаров старался не подать вида, как он торопится. Он сунул служителю крупную кредитку, и тот удалился, очень довольный неожиданным заработком.

На свежем ночном воздухе Таня почувствовала себя легче. С трудом удерживая покачивающуюся голову, она смотрела недоумевающими глазами на Байдарова, который, быстро набросил на ее плечи накидку фрейлейн и надел шляпу.

— Наберитесь сил, Танечка, — отрывисто прошептал он. — Через три минуты мы будем свободны. — Включи мотор. Кнопка стартера справа под рулем.

У Тани кружилась голова, перед глазами мелькали красные круги. Держась за рулевое колесо, закусив от напряжения губу, она включила зажигание… ноги привычно нащупали педали газа и сцепления.

— Быстрее!

Байдаров опасался сесть за руль сам. Дежурный, увидя за рулем мужчину, мог заподозрить неладное.

Опасность появилась с другой стороны. Откуда-то из темноты показалась неясная сгорбленная фигура. Послышалось звяканье ведра. Заметив Байдарова, фигура остановилась, пригляделась, блеснули стекла очков.

Байдаров уже сжал кулаки и подался вперед, но в это время услышал хлопанье дверей и топот… По ступеням лестницы сбегал рыбоглазый. Он размахивал руками и мычал.

— Поезжайте одни! — бросил Байдаров. — Я задержу их… Прямо к воротам. Ну! — почти крикнул он.

Но Таня, лежа грудью на рулевом колесе, упрямо качнула головой.

— Садитесь… я не поеду без вас,.

Рыбоглазый уже подбегал к машине, как вдруг темная фигура в очках неожиданно бросила ему под ноги ведро. Служитель растянулся на дорожке. Он тут же вскочил на колени, но в глаза ему полетела полная лопатка морского песку, он закрыл лицо руками, мыча и отплевываясь.

Байдарову уже некогда было выяснять, кто так вовремя пришел к ним на помощь. Он только успел бросить «Спасибо, товарищ!» и вскочил в кабину. Машина тронулась.

Оставалась еще одна преграда: ворота и сторож, сидящий в проходной…

Они не успели еще подъехать к воротам, как в кабинете треснула и вылетела прочь филенка стенного шкафа. Царапая грудь и плечи, разрывая платье острыми обломками дерева, фрейлейн Морге ползком выбралась из своей темницы.

Она задыхалась, волосы ее были всклокочены, лицо страшно.

Вскочив на ноги, она метнулась к столу, к телефону…

Дежурный в проходной спокойно посиживал на своем табурете, безмятежно насвистывая какой-то веселый мотивчик.

Телефонный звонок заставил его удивиться — обычно ночью ему никто не звонил. Он перестал свистеть, кашлянул и уже протянул руку к телефонной трубке, как вдруг услышал в ограде знакомый требовательный сигнал.

В окно его будки уперлись слепящие лучи фонарей.

Мешкать было нечего — это подходила машина хозяйки. Махнув рукой на яростно трещавший телефон, дежурный кинулся к рычагу, отворяющему ворота.

Пропустив машину, он спокойно уселся на табурет и снял телефонную трубку.

От первой же услышанной фразы он вскочил, как ужаленный гремучей змеей. Бросив трубку на стол, остервенело дергая из кармана пистолет, кинулся к дверям.

Но белая машина уже подходила к повороту аллеи.

Красный огонек заднего фонаря насмешливо подмигнул дежурному и исчез.

Через заднее стекло кабины Березкин увидел стремительно приближающиеся огни. Резко затормозив, машина остановилась. Свет погас, в темноте появилась неясная фигура Байдарова, который нес на руках что-то неподвижное и, казалось, безжизненное.

Сердце Березкина забилось встревоженно и неровно.

Он поспешно распахнул дверку кабины. Тело Тани безвольно скользнуло по спинке сидения, он подхватил ее за плечи.

— Яша! — испугался Березкин. — Что с ней? Она жива?

— Жива… в обмороке. Дай мне твой нож. Скорее, Сережа…

Раскрыв перочинный нож, Байдаров поспешно вернулся к машине фрейлейн. Звякнула шторка капота, закрывающая мотор…

Поддерживая Таню, Березкин заглянул ей в лицо. Отблески звезд проникали в кабину, при их слабом свете лицо Тани казалось бледным и неживым. Он приложил ладонь к ее щеке — она была пугающе холодной.

И вдруг Сергей услышал тихое, как стон:

— Сережа…

— Да, да, Таня! это я! — радостно зашептал Березкин, и тут же почувствовал, как плечи девушки вздрогнули от тяжелых, очевидно, давно сдерживаемых рыданий.

Хлынувшие слезы смочили ему ладонь.

— Таня… ну, что вы, Таня!

— Голова болит… очень… — услышал он слова вперемежку с рыданиями. — Сережа, я так рада, что я с вами… я поплачу немного… мне там так страшно было… так хотелось плакать и… и нельзя было.

Слезы ее текли все сильнее и сильнее. Березкин молча гладил ее по голове и кусал губы, чтобы не расплакаться самому.

Вернувшийся Байдаров протиснулся за руль кадиллака.

— Ну, теперь держитесь, — бросил он через плечо.

Машина с места прыжком рванулась вперед, разбрасывая колесами гравий и песок. Почти не сбавляя скорости, Байдаров вылетел на шоссе, развернулся с ходу — задние колеса скользнули юзом по асфальту — погнал машину в сторону Кенна.

Спустя несколько минут к клинике промчался красный лимузин фон Штрипса.

Глубоко засунув руки в карманы прорезиненного пальто, фрейлейн Морге размеренными шагами ходила перед воротами. Волосы ее были наскоро убраны. Лицо бледно, как застывшая гипсовая маска.

У раскрытых дверей проходной стоял окаменевший, как столб, дежурный. Пальцы его рук, вытянутых по швам, слегка вздрагивали.

Лимузин шефа полиции развернулся у ворот, лучи света описали стремительный полукруг. Фрейлейн Морге на ходу заскочила в кабину к фон Штрипсу, тот поспешно подвинулся.

— Обратно на шоссе! — глухо бросила она шоферу.

Фон Штрипс взглянул на ее лицо и не решился задать приготовленные вопросы.

— Они, конечно, поехали в консульство, — высказал он свое соображение. — Я послал вслед агента на мотоцикле с приказом задержать вашу машину. Но они очевидно, пересели на свой кадиллак: вашу машину мы видели здесь на аллее.

— Надо было сообразить это раньше, — процедила сквозь зубы фрейлейн Морге.

— Мой агент все равно обгонит их до стопятидесятого километра, — возразил фон Штрипс. — Там он опустит шлагбаум на переезде и задержит их.

Они остановились возле белой машины, брошенной Байдаровым на шоссе. Быстро осмотрели ее. Казалось, все было на месте и в порядке. Даже ключ зажигания торчал в переднем щитке.