Часть 13. Надо же, в этот раз я оказалась права. (Отредактированная)

Часть 13. Надо же, в этот раз я оказалась права.

Клара

— Сейчас. — Добавила конкретики к приказу и тело полыхнуло болью.

Дрожь пошла от ног к рукам, и я приняла приказ, не давая себе упасть на пол. Пошла к нему, нет побежала, стараясь сосредоточится только на желании коснутся его тела.

Игнат кричал, просто выл от боли, судорога волна за волной мучила его тело, заставляя корчиться от боли. Прижала к себе, он уже не мог сопротивляться, он только кричал. Нас обоих охватило его пламя, пол и местами уцелевший потолок снова обдало огнем, казалось вот-вот и крыша рухнет на нас. Меня особо это не беспокоило, все что меня занимало — это его боль, я как могла пыталась заставить его сдаться. Целовала, обнимала, гладила, прижимала к своей не очень объемной груди и, раскачиваясь со стороны в сторону баюкала, как ребенка.

— Пожалуйста, прошу тебя… — Не приказывала, зная, что еще один приказ он может просто не выдержать. По крайней мере, Пепа случайно задала мне еще один приказ, когда я не исполнила предыдущий и вот так же валялась на полу. Тогда я потеряла сознание от болевого шока впервые в жизни.

Он не сдавался, его боль переходила в ужасную агонию. Он все смотрел на меня, пытался что-то сказать, чтобы отменить мой приказ, но, увы, не знал, что это невозможно. Его могу отменить только я, и то, что касательно его — он же сможет отменить, только ту часть, что касается только меня.

— Пожалуйста, всего одни раз… — Шептала в своем бессилии, утопая в жалости к нему.

Он не сдавался, я просто чувствовала, как жизнь медленно покидает его тело. Даже некромант ничего не мог ничего поделать против этого проклятого зелья. Что же ты за зелье сотворила, Пепа? Но хуже всего, что же я наделала?!

Взглянула в его глаза и потонула в боли, ярости пополам с немым обещанием убить меня при первой же возможности. Мне стало больно, кажется даже больнее, чем он сейчас чувствует. Что-то мокрое стекло по щеке и капнуло ему на лоб. Игнат посмотрела на меня, с уст сорвался вопрос, который мучил меня давно, но признаться себе, что хочу его задать хоть кому-либо я не могла.

— Настолько… противна? — Смотрю в глаза, не читаю его эмоций, просто погружаюсь как в прорубь.

Мои руки дрожат, больше не могу держать его голову, чтобы он не ударился ею об пол. По моему телу знакомо уже прошли судороги, для себя я уже все решила — осталось только озвучить.

Отпущу его, попрошу забыть эту ночь и просто уйду, судорога перешла на все тело, понимая, что я нарушаю приказ. Боль приняла в свои объятия, но тут же уступила удивлению.

Почувствовала, как мужские руки с длинными пальцами схватили за плечи и подняли с пола. Он поцеловал, холодно, но с желанием. Тело вздрагивало, но не болело, подсказывая, что я уже снова не противлюсь приказу, но сама я не понимала, что происходит. Дрожь в теле прошла, сменившись сладкой истомой, длинные пальцы жестко ласкали грудь и до боли сжимали затылок как будто еще немного, и я попытаюсь вырваться.

Меня резко толкнули на спину, я, не ожидавшая такого поворота, свалилась опять на свою бедную попу. Не дожидаясь пока приду в себя, Игнат резко дернул за левую ногу и потянул, заставляя, перевернутся на живот. Ногу отпустили, зато непонятно почему, сильнее руки схватили за талию и силой заставили принять не двусмысленное положение раком.

Напряглась от чувства предвкушения и банального ужаса. Почему-то как некстати вспомнился 34 том мемуаров куртизанки, где она рассказывала о своих приключениях с любителем нестандартного секса.

Что-то моей попе стало страшно, он же фетишист хренов! От него всего можно ожидать, так я еще и не уточнила, как именно он будет заниматься со мной любовью. Он склонился, нагнулся к моему уху. Моя пятая точка в ужасе напряглась, почувствовать такого размера агрегат ей, как и мне совсем не хотелось.

Ухо обожгло горячее дыхание, язык прочертил дорожку от мочки до вершины уха. Тяжелое дыхание обожгло кожу и вызвало большие мурашки по всему телу так, что стало холодно и, если бы не его пламя я бы продрогла.

— Нежным не буду. — Шепнул на ухо и укусил за мочку, почти мурлыкание: — Будет больно.

Дернулась, пытаясь убежать, но руки сильно сжали бедра, пока губы жадно целовали шею. Дернулась еще раз, те же почему-то сильные руки сжали бедро, а потом обхватили за талию заставляя прижаться к его телу.

Поцелуи на шее стали жестче, попыталась отбиться рукой, но он, зараза, еще больше навалился сверху, и пришлось упереться о пол двумя руками, чтобы не свалиться вместе с ним.

Вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, когда это, наконец, случилось. Стержень скользнул туда куда следует, теплая кровь потекла по ноге.

«Ничего, терпимо»- подумала, пока этот гад, не давая даже привыкнуть, безжалостно начал меня трахать!

Руки больно сжимают грудь, а то еще что мягкое и мое! Перед глазами все зеленое, а я все жду. Чего? Так в мемуарах куртизанки, что должно прийти удовольствие и наслаждения ну и в идеале оргазм. У меня же было только раздражение, боль и ноющее плечо, которое этот гад уже чуть не до крови зацеловал!

По идее я должна мирно терпеть пока он, наконец, закончит и потом со спокойной душой его прибить. Но на деле я все больше злилась: на него — за то, что такой садист жестокий; на себя — за то, что сама этого захотела, на куртизанку — врет она все, зараза похабная! Но больше всего было обидно за свой первый и, наверное, единственный раз.

Нет ну правда, о чем я вообще думала?! И с кем? С магом и хуже того некромантом?!

Взвыла от досады и ударила по полу, тот затрещал, и мы вдруг провалились на нижний этаж.

Магу как обычно повезло, он упал на мягкую меня, я же себе все на свете отбила. Особенно груди досталось, хотя Игнат и прикрыл ее рукой.

Взвыла от боли, с меня соизволили слезть и попытались повернуть с живота на спину. Отправила некроманта в полет, когда эта гадина взялась рукой за обгрызенное плечо. Врезался в стенку — разбил какой-то шкаф. Быстро оглянулась, похоже, хозяйская спальня. Но главное есть кровать целая!

Встала, чувствую, ноги-то дрожат! Судорог нет, значит, даже такой короткий секс зельем засчитался. Шея жутко болит, точно синяки останутся, да еще в том самом месте все ужасно болит и саднит.

— Ах, ты… — у меня даже слов не хватило, просто пошла к нему, всем видом показывая, что сейчас ему будет очень больно. А он стоит такой, улыбается своей некромантской улыбкой и даже не думает убегать.

Зря это ты, садист хренов! Ты у меня за все заплатишь! Стоит стенку подпирает, возбужденный, глаза светятся мутно голубым цветом.

Подошла, даже замахнуться не успела, как меня сгребли в объятия и поцеловали так, что голова закружилась, а тело предательски заныло от желания. Руки нежно поглаживают спину, старательно избегая плеча.

На секунду оторвался от губ, дав мне отдышаться с иронией в голосе сказал:

— Предупреждал же…

Не знаю, как это случилось! Точно не знаю! Рука сама его ударила, я же просто подождала, пока тельце на пол свалится, и обмякнет в попытке восстановить то, что осталось от черепушки.

Схватила за ногу и потащила этого смертника до кровати. Не особо церемонясь, забросила в кровать, и сама запрыгнула сверху.

Лицо он себе восстановил, взбесился, правда, сильно. Даже сделать что-то хотел, но я неуклюже заерзала, пытаясь м-м-м… устроится на агрегате.

Помог, при этом даже не дал попытки почувствовать себя наездницей, повалив на свою грудь и крепко обнимая, целовал, да так что я позабыла обо всем на свете. Даже раздражение прошло, пока этот гад не начал гореть, а неловкие медленные мои движения ему не показались скучными, и он попытался подмять меня под себя.

Резко дернулась, садясь на нем игнорируя его негодующий стон-рык.

— Вот только попробуй еще и эту кровать спалить! — Погрозила ему кулаком, а он, маг такой, рассмеялся!

Ну что за гад?! Сижу, бурлю его взглядом, а он все ржет как лошадь. Схватил руку, сжатую в кулак, поцеловали её, чем вогнал меня в ступор.

Воспользовались моим замешательством, меня подхватили на руки и швырнули на пол, опять! Зашипела от злости, в меня прилетело одеяло, накрывшее меня с головой. Выбралась из-под одеяла с явным желанием кому-то въехать по наглой роже, но меня тут же уложили поверх того же одеяла и навалились с верху.