Мама посмотрела на меня испытывающе.

- Ты хочешь пойти поесть с нами пиццу? И поэтому ты так взволнованна и нервничаешь? Мы ведь почти каждую неделю ходим к Ломбарди кушать пиццу. - Папа тоже внимательно посмотрел на меня.

- Да, э, я, ну ... не только мы. А ... - Дерьмо. Мне нужно было подготовиться. Как мне это теперь лучше всего сделать? Ничего не сказать о ребятах? Мама и папа всё равно встретят их там. Или упомянуть других вместе с их родителями, чтобы они знали, что это важно? Не то они возможно перенесут встречу, потому что у папы снова появились новые клиенты. Я вдруг с изумлением поняла, что действительно нервничаю. Я прямо-таки ёрзала на месте. Ленадер же наоборот облокотился расслабленно на дверной проём и наблюдал за нами, как будто сидел в театре. Ему ведь нечего было терять. Его никто не видел.

Я сглотнула и попыталась привести в порядок свои мысли. Может быть, мне стоит сделать крошечный намёк, чтобы разбудить мамино любопытство. Но какой?

- Люси, что такое, моя дорогая? - спросила она в страхе и притянула меня за моё запястье к себе к столу. - Ну говори уже, что случилось!

- Не могу, - ответила я осторожно. - Не сейчас. Но это важно. Очень важно. И я хочу ещё подождать, пока - хм - пока Сердан не будет рядом. И его родители. И ...

- Сердан? И его родители? О, Боже мой, Люси ... Люси ..., - застонала мама дрожа. - О нет, я всё это время предчувствовала. Разве я это не предчувствовала Хереберт?

Папа молча смотрел то на меня, то на маму и чесал себе голову. Улыбка Леандера уступила место потешающемуся недоумению. Что имела в виду мама? Неужели она знала, что не только я занималась паркуром, а так же Сердан, Сеппо и Билли?

- Я сделала это только один раз, мама, один единственный раз, у меня не было выбора! Я должна была сделать это, - крикнула я поспешно и вырвала мою руку. Да, по-другому было нельзя. Я должна была спасти Леандера. Сегодняшний прыжок не считался. Об этом ей никогда нельзя будет узнать. Но видимо мама уже знала. Или она догадывалась. И этого для неё хватило, чтобы перенести нервный срыв средней тяжести. Он уже начинался - с проливными слезами и приглушёнными рыданиями.

- Разве я этого не говорила, Хереберт? - возмущалась мама перед папой, который смотрел на меня так расстроено, что мне захотелось его утешить. - Я тебе говорила, что что-то случилось на этой школьной поездке, она так плакала, так горько плакала ... - Да, я плакала, по меньшей мере, так же, как мама теперь. Потому что думала, что Леандер скончался. Что я лично убила его, потому что после прыжка приземлилась на нём. Кстати, довольно мягко.

- Нет, дорогая Роза, это я сказал тебе, что с ней что-то не так. Что это ненормально, если Люси проливает столько много слёз. Ты же напротив, была убеждена в том, что она безумно влюблена ...

- Но это ведь то же самое! - затрубила мама укоризненно. - И потом эта жрачка, жрачка была всегда странной! К этому длительное пребывание в ванной комнате, наверное, ребёнку было ужасно плохо, и она ничего не говорила, она всё это время ничего не говорила! О, Люси, мы ведь об этом разговаривали, ты могла бы довериться мне ...

Один момент. Жрачка? Длительное пребывание в ванной комнате? Оба эти факта ничего общего не имели с паркуром. Вообще ничего. Скорее это имело что-то общее с моим невидимым ангелом-хранителем. Сбитая с толку я посмотрела в сторону Леандера, который уже опять начал ухмыляться. Понимал ли хотя бы он, что здесь происходило? Ибо я больше ничего не понимала.

- Да, всё сходится. Всё, - ревела мама. - Сердан ведь уже такой зрелый, настоящий молодой мужчина. И потом эта другая культура. Они не ждут. Они хотят всё сразу. О, моя бедная Люси. Какой у тебя срок?

Какой срок? Может быть, мне снился сон? Может это был один из тех хаотичных сновидений, в которых все говорили только дерьмо?

- Достаточный, - ответила я вяло, потому что у меня было такое чувство, что мне нужно что-то ответить, чтобы мама совсем не впала в истерику. Но я достигла этим обратное. Мама плача, опустила свою тяжёлую голову на розовую в клеточку скатерть и стала теребить свои спутанные кудри.

Папа неуверенно гладил её по руке.

- Мы справимся с этим, Роза. Мы справимся, - попытался он утешить её, но при этом выглядел не убедительным, а глубоко поражённым и сконфуженным.

Я бросила на Леандера умоляющий взгляд. Его ухмылка была прямо таки бесстыдной. Пожалуйста, скажи, что здесь происходит, попросила я его в мыслях. Он только небрежно выставил бёдра вперёд, опёрся рукой о поясницу, а другой провёл по огромному, несуществующему животу. Внезапно у меня открылись глаза. Беременная. Леандер изобразил беременную! И мои родители думали, что я беременная? От Сердана? Ах ты, Боже мой.

Я с трудом подавила визжащий хохот и уже хотела начать всё объяснять, когда поняла, что, наверное, лучше не делать этого. Потому что, что было хуже? В четырнадцать лет забеременеть или заниматься паркуром? Конечно, забеременеть. Я оставлю до сегодняшнего вечера маму и папу верить в то, что у меня будет ребёнок. Так они смогут только порадоваться, когда выяснят, что я занимаюсь паркуром, и всё было только огромным недоразумением. Мне пришлось несколько секунд сильно сосредоточиться, чтобы подавить хохот, который поднимался у меня в животе, когда думала о том, что я только что сказала маме.

- Я ведь сделала это только один раз ... - Бедная мама. Да, одного раза, как известно, было достаточно, и это она впрочем довольно часто вдалбливала в меня.

- Она ведь сама ещё ребёнок. И такая маленькая. Люси, я снова и снова предлагала тебе пойти к женскому врачу ...

- Я хочу побыть одна, - перебила я её дрожащим голосом. Дрожащий голос я так часто тренировала, что мне даже в моменты, как этот было не трудно говорить так. - А об остальном мы поговорим сегодня вечером, хорошо? В восемь у Ломбарди. Родители Сердана будут там. Сеппо конечно тоже, - вырвалось у меня нечаянно.

Мама подняла голову и посмотрела на меня недоверчиво.

- Сеппо? Почему вдруг Сеппо? Разве он тоже имеет к этому отношение? Они что дали тебе нокаут-капли и потом ...? О, Люси, моя маленькая ...

- Сегодня вечером, мама, пожалуйста. - Ой-ой, всё становилось хуже и хуже. В конце она ещё подумает, что я не знаю, с кем - э- спала. Даже мысль об этом была смущающей. Как только мама могла поверить в то, что я сплю с Серданом или с Сеппо? Или с каким-нибудь другим парнем? Не сказав больше не слова, я выскользнула из кухни, где разгорелась пылкая дискуссия с множеством всхлипываний, и удалилась с Леандером в свою комнату.

- Ну, на каком ты месяце, Люси? - Леандер взобрался на своё любимое место на письменном столе и начал болтать ногами. - Третьем? Или четвёртом? Мне можно потрогать? Оно уже шевелиться?

- Заткнись! - набросилась я на него. Его ухмылка исчезла.

- Эй, шери - ты ведь в самом деле не...?

- Ерунда! Конечно же, я не беременная. Что вы все только думаете обо мне?

Леандер вздохнул с облечением.

- Bon (франц. хорошо). Значит ты ещё маленькая девственница. Очень хорошо.

- Когда пожалуйста я должна была бы это изменить? - Если ты постоянно торчишь возле меня, закончила я своё предложения про себя. - Кроме того, я вовсе не хочу этого менять. А теперь я не желаю больше говорить об этом, ясно?

- Ладно, значит, поговорим об этом сегодня вечером, после вашей исповеди. Тогда ты будешь рада, что вообще кто-то ещё разговаривает с тобой. Ха-ха.

- Вот! Почитай свои журналы Bravo! Но только заткнись, наконец! - Я подобрала пачку журналов с пола и бросила их ему в лицо. Леандер поймал один, насвистывая, открыл, поправил свою бандану и начал преспокойно просматривать его, прерываясь только одним или другим уничижительным комментарием на французском.

Я не старалась понять его, а легла на кровать, уставилась на мои наручные часы, и смотрела, как стрелка бесконечно медленно приближалась к восьми.

Глава 3. Тренировка деэскалации