Если мы не в силах до конца растоптать здесь фашистскую гадину, то хребет-то мы ей сломаем!

Говоря об этом, я задал "конференц-залу" вопрос:

- Сломаем?

- Сломаем! - ответили сотни голосов.

При свете коптилок, ламп без стекол, свечей и светильников из артиллерийских гильз я вглядываюсь в лица моих слушателей. В эту минуту мне кажется, что я вижу в их глазах то неукротимое стремление к борьбе, которое я видел при свете ночного зарева в пылающем Мадриде у худощавого испанского паренька Рубена - сына гордой Пассионарии, у легендарного Энрике Листера, у нашего советского писателя Матэ Залка - "изящного испанского генерала популара", как называли тогда испанцы Лукача.

- Не пройдут здесь фашисты? - спрашиваю я у "конференц-зала"?

- Ни за что! - слышу в ответ. - Но пасаран!..

Как и полагается, после торжественной части началась художественная выступала концертная группа художественной самодеятельности, которая была образована из талантливых бойцов дивизии. Руководил ею сержант Толокунский. До этого группа десятки раз выступала в землянках и блиндажах, расположенных у переднего края. Удачные тексты литературных монтажей для самодеятельности писали редактор дивизионной газеты Г. Орделов, сержант Ю. Белят, сам руководитель группы Толокунский и другие. Составленные на злобу дня, эти монтажи рассказывали о наших героях - разведчике Попове-Печере, санинструкторе Нине Сапрыкиной, санитарке Маше Боровиченко, снайпере Чехове, отважном комбате Мощенко.

Вот прославился храбрый минометчик Рахман Саиров. И наши артисты читают стихи о нем:

У Волги с яростью и страстью

Дерется пламенный Рахман

За Родину, за жизнь и счастье,

За свой родной Узбекистан.

- Такие стихи были бесхитростны, но очень результативны - они помогали в нашей борьбе. Простые строчки о мужестве героев западали в сердца гвардейцев, звали их на новые подвиги. Секрет успеха заключался в том, что авторами многих песен, стихотворений, сценок были сами бойцы. С большим успехом шел на нашей "сцене" скетч, сочиненный красноармейцем Соболевым, бойцы и командиры распевали марш гвардейской дивизии, созданный рядовыми Жуковым и Студенковым.

Кстати, Студенков, отлично игравший на аккордеоне, выступал не только как автор песен, но и как солист. Потом пели сержант Толокунский и повар Виктор Антипов, а девушки-связистки Лида, Мария и Наташа покоряли сердца наших зрителей искусством хореографии.

И как всегда, под конец выступил хор девушек. Они и их подруги влились в наши ряды в дни памятных боев под Киевом. Они слыли хорошими связистами, санинструкторами, бесстрашно оказывали помощь бойцам на поле боя. Среди них одних только киевских студенток было около ста человек, а до Сталинграда дошло лишь несколько девушек, остальные пали в боях...

В заключение концерта хор исполнил любимую песню дивизии о необычной судьбе Стеньки Разина и персидской княжны. А рядом - красавица Волга, когда-то плавно качавшая острогрудые челны атамана и ставшая ныне непреодолимой преградой на пути врагов русской земли.

Но вот и кончилась песня, а с ней и концерт. "Артисты" вместе со зрителями стали расходиться по блиндажам и землянкам, чтобы продолжить священную битву за город на великой русской реке.

Так мы отметили четверть века Октября.

И вновь начались боевые будни. Вся первая половина ноября прошла в упорных оборонительных боях. 11 ноября гитлеровское командование предприняло последнюю попытку сломить наше сопротивление и захватить город. Перегруппировав войска и подтянув свежие силы, оно по-прежнему, как и в октябре, основной удар наносило с северной части города. Противнику удалось овладеть территорией завода "Баррикады" и выйти к Волге. Однако дальше он не прошел - наткнулся на непреодолимое сопротивление советских воинов 138-й стрелковой дивизии полковника И. И. Людникова, закрепившихся на маленьком клочке земли, преградивших дорогу врагу. Неоднократные бешеные атаки гитлеровцев захлебнулись.

После ноябрьского прорыва положение на фронте 62-й армии было следующим: на правом фланге в самой северной части города продолжала самоотверженно драться группа Горохова, в центре - в районе завода "Баррикады" - упорно сражалась дивизия Людникова, южнее, после небольшого разрыва, находился основной фронт армии, на крайнем левом фланге которого вела бои 13-я гвардейская дивизия. По-прежнему нашим "соседом" слева был противник, отделявший нас от частей 64-й армии.

Врагу удалось, таким образом, разрезать в двух местах фронт 62-й армии и отсечь нас от 64-й армии. Однако эти успехи оказались частными. Героическая 62-я армия при поддержке других соединений фронта прочно удерживала город.

* * *

Проходя по траншеям, разговаривая с гвардейцами, я не переставал восхищаться стойкостью советского человека, воспитанного партией, его неистощимой энергией и оптимизмом.

Воспитателями солдат, их верными друзьями и наставниками были политработники и все коммунисты дивизии.

Вспоминается кряжистая, немного неуклюжая фигура нашего комиссара, ставшего затем моим заместителем по политической части, Михаила Михайловича Вавилова, опытного партийного работника. Его всегда можно было встретить на переднем крае, хотя, собственно, передний край был везде.

Беседы комиссара вселяли в бойцов несокрушимую веру в победу советского народа. Не раз можно было видеть, как Михаил Михайлович в свободное от боев время собирал бойцов, выискивал среди них гармониста и организовывал нехитрые фронтовые развлечения. Живой, подвижный человек, он и сам частенько пускался в пляс. За простоту, доступность и любили его бойцы.

Под стать этому человеку с большой душой были другие политработники дивизии - Марченко, Щур, Коринь, Ржечук, Орделов. Думаю, что один из основных секретов их успешной политической работы заключался в том, что они умели подкрепить свое слово делом и сами бесстрашно действовали в бою. Я уже говорил о мужестве Олега Юльевича Кокушкина. А он был не одинок. За отвагу, проявленную в боях, инструктор политотдела Савелий Никитич Ржечук еще в декабре 1941 года был награжден орденом Ленина. Боевые награды имели Григорий Яковлевич Марченко, Андрей Константинович Щур и другие товарищи.

Многие лучшие бойцы-коммунисты выдвигались на политработу. Отважный разведчик Попов-Печер был назначен заместителем политрука разведроты. При этом примечательно, что политрук разведроты Петр Мудряк, в свою очередь, был выдвинут на строевую работу и стал командиром батальона.

У нас не было резкой грани между политработниками и строевыми командирами. Каждый коммунист в любую минуту был готов взять на себя воспитательную работу среди воинов. И точно так же каждый политработник, как только возникала необходимость, брал в руки оружие и во главе бойцов шел на врага.

Огромную помощь политработникам оказывали партийные организации подразделений. Не прошло и суток после переправы дивизии через Волгу, как в одном из подвалов разрушенного здания уже собралась дивизионная партийная комиссия. Она рассматривала заявления бойцов и командиров о приеме в партию. С тех пор заседания парткомиссии и партбюро в полках проводили регулярно. Какие только вопросы не решали на них: от приема в партию и до овладения бойцами тактикой уличных боев. Эти заседания проходили в нескольких сотнях метров от противника. Здесь же, на переднем крае, молодые коммунисты получали свои партийные документы.

Руководители политорганов дивизии сумели найти необходимые формы политической агитации применительно к специфике боев в городе. Действия мелкими группами, характерные для городских боев, требовали изменения методов массовой работы. Индивидуальные беседы с бойцами, "письмо-летучка", отражающая успехи отдельных бойцов и целых групп, "боевые листки", рассказывающие о действиях гвардейцев, громкая читка газет, а иногда и книг - все это приобрело в наших условиях еще большее значение. Политработникам хорошо удалось наладить работу стенной печати в подразделениях. Много интересных материалов из жизни воинов опубликовала и дивизионная газета, которой руководил Орделов.