Но как вскоре выяснилось, не такое это простое дело - шабаш, чтобы вот так взять и полететь на него.

Сначала кот долго сопротивлялся, пугал "всяким непотребством", хотя в подробности не вдавался, а в довершение, со словами "не пущу", разложил свою тушку на пороге и растопырил во все стороны лапы, демонстрируя, как он Ринку будет не пускать. Ведьма смеялась, заинтересовалась еще больше и в результате решила лететь "по-любому".

Видя, что ни уговоры, ни запугивания не помогают, Феликс сказал, что без разрешения соответствующего органа никто ее и близко не пустит, что просто так лететь опасно, охраняют место сбора очень хорошо. А если уж она с головой совсем не дружит, то пусть хотя бы возьмет справку. Их выдают по понедельникам, ближайшая контора - в Полтаве. Оказывается, и у нечисти мероприятия проходят организованно.

На следующий же день Ринка отправилась за разрешением. Распахнув ржавую подвальную дверь, на которой под признанием в любви была нацарапана пара неприличных слов, она спустилась по грязным ступенькам. Внизу была еще одна дверь - деревянная, но тоже давно не крашенная. Ведьма постучала и, не дождавшись ответа, вошла.

"Уж могли бы на обои расщедриться", - подумала она, осматривая стены из красного кирпича, правда, безукоризненной кладки. По ним во все стороны распластался плющ, который рос прямо из-под плинтусов и уже подбирался к потолку. Пол устилал красный мохнатый ковер, ступив на который, Ринке показалось, что она угодила в зыбучие пески - ноги просто тонули в мягком ворсе.

Она оказалась не единственной посетительницей - в черных кожаных креслах расположились две старухи и девчонка-подросток в круглых очках. Была еще одна дверь, обитая той же иссиня-черной кожей, что и кресла, а рядом - массивный стол, за которым восседала брюнетка с длинной сигаретой в алых губах. Ринка отметила про себя сложную прическу (парикмахер не абы-какой мастер!) и густые загнутые ресницы.

Пальцы секретарши летали над клавишами пишущей машинки с такой скоростью, что казалось, будто их по десятку на каждую руку. Слева высилась внушительная стопка бумаг, а справа - всего несколько листочков. Под столом, где Ринка ожидала увидеть туфли на шпильках (обязательно алые - к помаде и маникюру), лежало что-то, очень напоминавшее колесо от трактора, наверное, новомодная подставка для ног.

- Здравствуйте! - решилась она, наконец, отвлечь секретаршу от работы.

- По какому вопросу? - спросила та. Идеальной формы пальцы замерли над пишущей машинкой, словно у музыканта над клавишами рояля.

В это время из-под стола вынырнуло нечто длинное и тонкое, что именно - Ринка не успела рассмотреть, оно ловко передвинуло каретку машинки и шмыгнуло обратно. И пальцы снова запорхали.

- Ну? - нетерпеливо спросила дама. Колесо под столом вдруг зашевелилось, заскользило, а непонятный предмет, появившись снова, блеснул чешуей и выгнулся в вопросительном жесте.

"Хвост! " - ахнула про себя Ринка. Она покосилась под стол, на кресла, на обитую кожей дверь и, мгновенно проведя сравнительный анализ, поняла, куда в этой организации девают нерадивых секретарш. А жалко ее! Красивая ведь какая, хоть и эта... анаконда. Секретарша по-прежнему смотрела на девушку, а ее пальцы, казалось, жили совершенно независимо от владелицы, перескакивая с клавиши на клавишу.

Оценив уровень профессионализма, Ринка облегченно вздохнула. Нет, ни один нормальный человек, будь он хоть самим дьяволом, не будет делать коврики из такого ценного кадра. Она улыбнулась:

- Я по вопросу шабаша. Как мне...

- Пиши заявление. - Хвост нырнул под стол и достал оттуда ручку с листом бумаги.

"И здесь бюрократия, они бы еще по кабинетам гонять начали", - подумала Ринка.

- А чего ты хотела? - сказала секретарша, выпустив через уголок рта струйку черного густого дыма. - Думаешь, мы кого попало на Ежегодный слет пускаем? Не хватало еще, чтобы нам мероприятие сорвали. Может, ты диверсантка?

- Какая диверсантка? Да я...

- Ты пиши, пиши, а мы проверим. - Хвост аккуратно вытащил окурок из алых губ и пульнул в дальний угол комнаты, где тот мгновенно исчез.

Ринка пожала плечами и примостилась на кресле рядом с рыжей девчонкой.

- А слет в этом году в Харькове, на Лысой горе, - зашептала та, протягивая образец заявления.- Говорят, круто будет, я очень хочу попасть.

- Была я там как-то - везде дома, все застроено. В карьере, что ли шабаш? Или в яру?

- Да ты что? На самом центре горы. Там средоточие силы, - авторитетно заявила рыжая и указательным пальцем подвинула съезжающие на нос очки.

- А здания как же? - продолжала гнуть свое Ринка, - в песочнице во дворе соберемся? Да и горой это не назовешь - просто возвышенность.

Старухи, девчонка и даже секретарша очень странно на нее посмотрели, так же, как иногда смотрел Феликс.

- Ты, видно, совсем неопытная, - покачала головой собеседница, и Дарине привиделось, что вместо рыжей кудрявой головки возникла знакомая черная - усатая и доставучая. - Я же тебе говорю - там средоточие силы. А шабаш всегда в лесу устраивается. Мы просто перейдем в другое измерение, в то время, когда там еще лес был, а домов не было. Одному такое, конечно, не под силу, а всем вместе - легко!

Старухи одобрительно закивали, а Ринка действительно почувствовала себя неучем. Другие измерения, средоточие силы, на которое, оказывается, можно коллективно воздействовать, а она кроме самых простых заклинаний ничего и не умеет. Нет, газету "Магия. Мистика" она регулярно читала, и передачи про всякие чудеса смотрела, только большую часть этой информации считала выдумками. Вот ее книга - это другое дело, там все по-настоящему, она лично проверяла, а остальное - сказки. И вдруг оказывается, что она в этих вопросах почти ничего не смыслит, а какая-то недоросль знает гораздо больше нее. Может, зря она Феликса не слушает? Может ее, такую необразованную, и на шабаш не пустят? То-то он раздобрился да адресок выдал.

Пока Дарина писала заявление, змеевидная секретарша успела допечатать бумаги, после чего подняла трубку телефона, пошипела туда, и пригласила в кабинет первую в очереди ведьму. Ринка даже прикинуть не успела, долго ли ей ждать, как та уже вернулась, отдала свое заявление, получив взамен пригласительный билет, а в дверь нырнула следующая бабулька.

- Не такая уж и бюрократия, а? - подмигнула секретарша. - Мы - самая оперативная контора.

Когда подошла Ринкина очередь, кабинет оказался пуст. Те же кирпичные стены, что и в приемной, правда, ковер на цементном полу отсутствовал, и стульев не было, зато был плакат на стене, призывающий беречь лес от пожара, и полированный стол, на котором стоял самый обычный почтовый ящик. И еще в кабинете очень интересно пахло. Однажды в детстве Ринка была в почте, ну, то есть, не там, где бывают все обычные люди, которые приходят отправить телеграмму или купить открытку, а прямо внутри, за деревянной стойкой. Она наблюдала, как бабкина приятельница-почтальонша накапала на толстый сверток в желтой бумаге расплавленным сургучом и хлопнула сверху круглой печатью. Вот таким вот горячим сургучом и пахло сейчас в кабинете.

Вообще-то, в подобных заведениях с аномальными явлениями в виде хвостатых секретарш должен бы стоять запах серы. Каков он, Ринка не знала, но наверняка очень противный. А может, на самом деле сера как раз и пахнет сургучом?

Она наклонилась к аппарату и принюхалась.

- Ваше заявление! - потребовал ящик, недовольный Ринкиной бесцеремонностью.

Та отпрянула, потом торопливо пропихнула лист в отверстие, и пока агрегат щелкал, заглатывая его, обошла вокруг стола. Ни проводочков, ни вообще ничего, что бы говорило о возможности использования ящика еще в какой-то роли, кроме сбора писем, она не обнаружила. Разве что он на батарейках или на аккумуляторе? Ну, она же не совсем уж дремучая, в технике хоть краем уха, но разбирается, и знает, что само по себе ничего не работает.

Ящик, наконец, доел заявление и замолчал, Ринке даже показалось, что сквозь неплотно прикрытую щель ее кто-то внимательно изучает. Ей очень захотелось показать язык, но она сдержалась, тем более, что по пути к конторе сжевала горсть смородины, и теперь язык наверняка был синий.