Как только он прилунился, дюжины лунных кратеров раскрылись и из них вышли маленькие, круглолицые лунные жители с большими глазами и заострёнными ушами.

Зрители пришли в неистовство. Лунные человечки размахивали флажками всех государств и кланялись королю. Полковник Спаркингтон раздал им всем ракеты, и те запустили их во все стороны, распевая песню «Спаркингтон на все времена». Аплодисменты, восторженные крики, свист и топот ног ликующей публики разносились по всей округе.

Лила и Лалчанд переглянулись, не сказав ни слова. Потом они крепко обнялись и бегом бросились по местам, и, как только публика вновь успокоилась, отец и дочка открыли своё представление.

Оно началось с того, что на поверхности воды распустились цветы лотосов из белого пламени, хотя казалось, что огню было неоткуда взяться. Публика затаила дыхание, и, когда цветы начали передвигаться по поверхности тёмного озера, словно крохотные бумажные лодочки, зрители во все глаза смотрели на чудо.

А под водой разгоралось красивое зеленоватое свечение. Оно медленно поднималось вверх, пока наконец не превратилось в фонтан зелёных огней. Правда, на огонь оно совсем не походило — казалось, что это вода, плещущая и пляшущая, как бурлящий поток.

Пока на озере бил зелёный фонтан, под деревьями происходило совсем иное. На траве точно сам собой расстелился ковёр из ожившего мха: миллионы и миллионы светящихся точек загорались так близко друг к другу, что напоминали сияющий бархатный ковёр. Над толпами зрителей разнеслось изумлённое «А-а-ах!».

Теперь начиналось самое сложное. Лила изобрела фейерверк, который точь-в-точь повторял то, что она видела в пещере огненного демона. Но успех зависел от того, как получатся отсроченные вспышки, потому что для надёжной проверки времени им не хватило. Если один из фейерверков погаснет на секунду раньше или на секунду позднее, пропадёт смысл всего представления.

Однако времени на волнение уже не оставалось. Быстро и слаженно Лила и Лалчанд прикоснулись факелами к кончикам запальных шнуров и замерли в ожидании.

Сначала раздались серии глухих взрывов, похожих на отдалённые удары барабанов. Всюду царила тьма. Затем вниз, трепеща, спустился красный огонь, оставив после себя след из алых искр, повисших в воздухе и разорвавших темноту ночи. Торжественные удары барабанов становились всё громче и громче, и зрители, затаив дыхание, застыли на своих местах от предчувствия, что вот-вот случится нечто необычное.

И это произошло. В ночи из единственной красной вспышки вниз хлынул каскадом поток бриллиантово-красной, оранжевой и жёлтой лавы, покрывший всё вокруг огненным ковром, как в пещере Развани. Не удержавшись, Лила бросила быстрый взгляд на доктора Пуффенфлэша, синьора Скорчини и полковника Спаркингтона и успела заметить, что все они, как дети, смотрят вверх широко открытыми глазами.

Когда разноцветная лава затопила пространство до самой кромки воды, барабанная дробь ускорилась и воздух разорвали разрывы. И внезапно показалось, что перед ними явился сам огненный демон Развани, кружась в танце, совсем как в пещере на горе Мерапи, вращаясь, топоча ногами и радостно хохоча в играющих языках пламени преисподней.

Лила и Лалчанд, забыв обо всём на свете, схватились за руки и пустились в пляс. Никогда ещё они не показывали такого представления. Не важно, что им пришлось пережить. Всё остальное было ничтожно по сравнению с мгновением такой огромной радости. Они танцевали и смеялись от счастья.

Но тот огненный вихрь, что они зажгли, не принадлежал Развани и поэтому не мог продолжаться вечно. Огромный красный демон фейерверка отгорел, и остатки огненной лавы медленно стекли в озеро. И тогда маленькие белые лодочки-лотосы, рассыпавшиеся по воде, словно звёзды на небе, вспыхнули ещё ярче и сгорели ослепительным пламенем в одно мгновение, вслед за которым всё было кончено.

Воцарилась тишина. Молчание длилось и длилось, и Лиле казалось, что она не сможет выдержать больше ни секунды, поэтому девочка схватила отца за руку так крепко, что хрустнули кости.

И когда она уже решила, что всё пропало и Лалчанда теперь казнят, раздался громогласный вопль полковника Спаркингтона.

— Йии-хаа! — кричал он, размахивая шляпой.

— Брависсимо! — вторил ему синьор Скорчини, хлопая в ладоши над головой.

— Хох! Хох! Хох! — ревел доктор Пуффенфлэш, выхватив из своего «Бомбарденоргельспаркенпумпе» тарелки, чтобы громче греметь.

Зрители, словно они ещё не выбились из сил, аплодируя приглашённым мастерам фейерверков, дружно присоединились к ним. Все кричали, свистели, топали ногами и хлопали друг друга по спине. Поднялся такой шум, что четыреста тридцать девять голубей, сидевших на дереве за пять километров от озера, проснулись и спросили друг у друга: «Ты это слышишь?»

Разумеется, чиновник, что измерял продолжительность аплодисментов, бросил это занятие. Всем и без того было ясно, кто победил, и Лалчанд с Лилой поднялись к королевской ложе, где король ожидал их, чтобы вручить приз.

— Я сдержу данное слово, — сказал король. — Лалчанд, ты свободен. Примите награду. И веселитесь на фестивале!

Не вполне осознавая, что произошло, Лалчанд с Лилой побрели в темноту площадки для фейерверков под деревьями. Отец пытался что-то сказать, и дочь тоже чувствовала, что должна обратиться к отцу. Как вдруг воздух наполнился зовом могучей грубы.

— Это Гамлет! — обрадовалась Лила. — Смотри! Он чем-то взволнован!

Через мгновение они рассмотрели то, что видел слон, и Лила от радости захлопала в ладоши. Маленькая фигурка подошла по траве к королю и почтительно поклонилась. Это был Чулак.

— Ваше величество! — произнёс мальчик, и все замолкли, чтобы услышать его. — В честь безграничной мудрости и великодушия, которое вы проявили к вашим подданным, а также для того, чтобы отметить многие годы вашего пребывания на троне и в надежде на многие ещё более славные годы, что ожидают вас впереди, а также как подтверждение величия вашего мужества и достоинства, и признавая…

— Он ведёт себя почти нагло, — сказал Лалчанд, слушая бесконечную тираду Чулака. — Я вижу, что король притопывает ногой. Это плохой знак.

— …Итак, ваше величество, — закончил Чулак, — я имею честь представить вам группу лучших в мире музыкантов, которые исполнят для вашего удовольствия избранные вокальные шедевры. Ваше величество, милорды, леди и джентльмены, перед вами «Мелоди Бойз» Рамбаши!

— Не могу поверить! — ахнула Лила.

Но ей пришлось в это поверить, потому что на лужайке появились бывшие пираты Рамбаши, наряженные в щегольские ярко-алые жакеты и клетчатые саронги. Сам Рамбаши, лучась ослепительной улыбкой, отвесил глубокий поклон и приготовился дирижировать, но, прежде чем он успел начать, его прервали.

Одна из танцовщиц, что сопровождали королевскую процессию, неожиданно взвизгнула и крикнула:

— Чанг!

Тогда один из «Мелоди Бойз» протянул к ней руки и закричал в ответ:

— Лотус Блоссом!

— Что он сказал? — не расслышал Лалчанд. — Плоский Глобус?

Юная пара бросилась навстречу друг другу с распростёртыми объятиями, но остановилась в смущении, заметив, что все взгляды устремились на них.

— Ну что же вы? — сказал король. — Давайте, давайте.

Они застенчиво поцеловались, и окружающие громко приветствовали влюблённых.

— А теперь мне хотелось бы услышать объяснение, — заявил король.

— Ваше величество, я был плотником, — отвечал Чанг, — и думал, что сначала должен сколотить состояние и лишь потом предложить руку и сердце Лотус Блоссом. Поэтому я ушёл на поиски богатства. И вот я здесь, ваше величество.