Поиск
«Раз только в жизни, осенней порой…»
Раз только в жизни, осенней порой,
Вместе с багрянцем листвы золотой,
С шелестом ветра, с туманами мглистыми,
С плеском волны и плодами душистыми
Счастье закралось ко мне…
Но не под силу мне счастье то было,
Душу оно, как грозой, надломило, —
Ночи тревожные, думы бессонные,
Слезы, горячим огнем опаленные,
С ним неразлучно пришли…
Сердце все крепче с тем счастьем срасталось, —
Только не долго оно продолжалось…
Нет его больше. А слезы остались,
Слезы по прежним слезам безмятежным
Да по листам золотистым и нежным,
Что облетели навек…
К МОИМ СТИХАМ
Из темной холодной воды
Задумчиво тянутся вверх
Несмелые белые лилии
На тонких дрожащих стеблях.
Зачем они тянутся вверх?
Их листья остались в воде, —
До солнца, до света дойти
Они не могли.
И выйдя на солнечный свет,
Печальные бледные лилии
Стыдятся своей наготы
И ищут напрасно листвы,
Чтоб спрятаться в ней..
Тоскующе смотрятся вниз,
В холодную черную гладь,
И стелются робко они,
Ложатся на тихой воде,
Боятся ее всколебать,
Чтоб взор не направить к себе,
И гнутся на слабом стебле,
И тянутся в воду опять…
«Спускаться вниз и знать, что никогда…»
Спускаться вниз и знать, что никогда
Уж не вернешься в царство света,
Что больше для тебя с вершины этой
Не заблестят снега…
Расстаться с тем, чем сердце все полно,
Одной остаться с мертвым горем,
И оглянуться тяжким взором —
И не узнать — за что?..
И мимо, мимо проходить всегда,
Сменяя тусклый день ночной тоскою,
И выпускать из рук все дорогое,
И знать, что — никогда…
НА МОГИЛЕ
Что мне делать с любимой могилой?!
Я обвила ее зеленью нежной.
Бледные розы на ней посадила,
Грею ее пеленой белоснежной…
Я стерегу ее ночью безлунной,
Тихо баюкаю черные тени,
Чтоб не сгущались над нею с угрозою…
— Нет ей покоя! И нет ей забвенья!
Вянут на ней все цветы и все травы,
Ветер их в поле уносит далеко, —
Серым угрюмым холмом предо мною
Высится в мире она одиноко.
Все золотые ракушки и камни
С берега моря сюда приношу я —
Все здесь песком рассыпается серым,
Всюду земля одна тускло-седая…
КАЛЛИРОЕ
Соне Герье
Там, на снежной вершине, как схимницы, ели,
Облаченные в девственный, строгий наряд.
Под сверкающим солнцем недвижно стоят.
Там живут и родятся одни иммортели.
И желанья, и думы — все к небу стремится,
И как гимны из вечных, незыблемых слов,
Застывают под чистым дыханьем снегов.
Там живет только тот, кто земли не боится.
А пониже, в долине, снега уже тают,
Здесь, на светлом лугу, анемоны цветут,
Своей нежной, лиловою жизнью живут
И на серых пушистых стеблях умирают.
И в душе, как на этой поляне зеленой,
Распускаются, гибнут и вянут цветы.
— Каллироя! Зачем ты спустилась с горы?
Каллироя! Зачем ты рвала анемоны?
НАД КНИГОЙ (А. и Ж.)
Ты уж кончила страницу?
Хочешь дальше поскорее?
Я прошу не торопиться,
Я так скоро не умею!
Головой склонившись низко,
Нам вдвоем читать неловко.
Мы прижались близко, близко.
Пропускаешь ты, плутовка!
Каждой строчкой дорожу я, —
Ведь она не повторится!
На меня ты негодуя,
Крутишь уголок страницы.
Ты прижмись ко мне поближе,
Я боюсь — она изменит…
Перечти еще раз! Вижу,
Ты горишь от нетерпенья.
Ждешь, что там любовь другая?
Новый мир? Другие люди?
Верь мне, милая, — я знаю:
Лучше, чем теперь, не будет!
МОЛЧАНИЕ
Зачем все страшное молчит всегда?
Молчит холодная, глухая ночь,
Тяжелый мертвый сон, немые небеса,
Молчит застывшая от ужаса душа…
Есть страшные слова… Они молчат,
В них самый звук безмолвием объят…
Я часто женщину одну встречаю,
Всю в черном… я ее не знаю,
Но, проходя, боюсь ее задеть, —
Мне страшно на нее смотреть…
Она молчит. И все, к чему с тоскою мы взываем,
Все непонятное, безбрежное, далекое,
Все — вечное, нездешнее
Молчит…
* * *
Мне снился сон. Лежала я в степи
Одна. И вот со всех сторон пришли
Беззвучные, немые тени,
У ног моих легли —
Ручные, кроткие… И женщина пришла
И села рядом…
Молчали мы…
О, если б зазвучать они могли!
Сгущенные безмолвием своим,
Плененные своею тяжкой тайной,
Неся ее в себе,
Собою тяготясь,
Чудовища для всех —
Не люди и не звери,
Бесплотные, но тяжкие, как мгла,
Они тоскливо жались вкруг меня
И жаждали живого слова.
И мне казалось — стоит их назвать,
И распадутся страшные оковы,
И, облаком они развеясь голубым,
Куда-то унесутся снова…
Но я назвать их не могла,
И, тяжело дыша,
Молчали мы…
И женщина сидела близ меня,
Понурив голову…
Но в этот миг я не боялась,
А жалела их!..
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: