— Будьте наготове, — приказал я Серло и двум другим моим рыцарям, молодому Турольду, всегда готовому к хорошей драке, и Понсу, чей взгляд был остер и холоден, как сталь в его ножнах. Они были не самыми лучшими фехтовальщиками, которых я знал, и не самыми лучшими наездниками, но все вместе составляли немалую силу. Зная их всего лишь год, я уже готов был доверить им свою жизнь. Они принесли мне присягу, посвятили мне свои мечи, так что мы были связаны друг с другом, а наши судьбы неразрывно сплетены между собой.

Солнце опустилось еще ниже, тени удлинились, и оранжевый свет мерцал кое-где между стволами. Вскоре нам придется поворачивать назад либо останавливаться на ночлег. Невдалеке слышалось уханье совы, начинающей свою охоту. В глубине души я уже начал сомневаться в успехе нашей погони, как вдруг шедший передо мной Турольд резко остановился.

— Что случилось? — спросил я.

Он не взглянул на меня, напряженно всматриваясь во что-то далекое справа от нас.

— Кажется, я что-то услышал.

— Не придумывай, малец, — сказал Понс. — Наверное, это был просто ветер.

— Или олень, — предположил Серло.

— Это не ветер… — начал Турольд.

— Тихо. — Я поднял руку, приказывая им замолчать. — Слушайте.

Я всегда считал, что хорошо слышу, но у Турольда слух был просто волчий; когда он думал, что что-то слышит, чаще всего оказывался прав. К своим восемнадцати годам он был чуть выше подростка, но имея за спиной уже несколько сражений, был опытным бойцом, а там, где ему не хватало умения, добирал отвагой и наглостью.

Я замер, положив руку на гриву коня, едва дыша, наверное. Сначала не было ничего, кроме тишины. Воздух под лиственными сводами потемнел, птицы примолкли, и я уже собирался отдать приказ двигаться дальше, когда звук повторился: голос, возможно, не один, и смех, тоже отдаленный и тихий, но определенно смех. Как далеко и в каком направлении, трудно сказать. Звук странным образом проходит между деревьями. Я не мог ничего разглядеть сквозь густой подлесок, хотя догадывался, что источник звука не мог находиться дальше пары сотен шагов от нас.

— Слышите? — спросил Турольд, понизив голос.

Я чувствовал, как сердце подпрыгнуло у меня в груди. Конечно, я понятия не имел, те ли это люди, которых мы преследовали, но это были первые признаки человеческого присутствия после многих часов пути. Ветер снова принес голоса, немного севернее, подумал я, с холма.

— Оставайся здесь с остальными, пока я не подам сигнал, — сказал я Эдде.

Он молча кивнул. Убедившись, что ножны прочно закреплены у меня на поясе, я сделал знак моим рыцарям следовать за мной и направился на звук голосов. Наклоняясь под низкими ветвями и выбирая дорогу среди папоротников, я уже чувствовал, как упруго напрягается тело в предвкушении боя, но все же помнил, что мы должны двигаться тихо, и принуждал себя идти медленно и осторожно, чтобы не наступить на сухую ветку или что-то еще, что может выдать нас.

Мы поднимались вверх по склону. Постепенно голоса становились все отчетливее. Их речь была мне незнакома: не французская, не бретонская, не латынь. Она казалась и не английской, насколько я знал этот язык, разве что это был диалект, не слышанный мной ранее.

Наконец я заметил движение. Примерно через двадцать шагов впереди деревья расступались, образуя поляну, посреди которой вокруг небольшого костра сидела группа мужчин. Я остановился перед упавшим поперек нашего пути деревом, присел за ним и махнул рукой своим парням тоже опуститься на землю. Я положил руку на шероховатый ствол, а вторую на рукоять меча. Запах влажной земли наполнил ноздри.

— Что дальше? — прошептал Серло.

Их было больше, чем я думал: человек десять, по крайней мере, и я не сомневался, что были и другие, которых я не мог разглядеть из своего убежища. Большинство мужчин носили длинные усы, впрочем, как и многие народы этого острова, но их подбородки были чисто выбриты, а волосы коротко острижены над ушами. Все были одеты в любимые валлийцами широкие клетчатые штаны. У того, кто оставался стоять, через спину был перекинут топор, и я заметил несколько круглых щитов, прислоненных к деревьям на краю поляны. Стало быть, они были воинами. Но сквозь ветви и бьющее прямо в глаза солнце мне было трудно разглядеть что-либо еще.

— Надо подойти ближе, — сказал я.

— Ближе? — повторил Понс, забыв понизить голос.

Должно быть, он понял, что говорил слишком громко, потому что бросил на меня виноватый взгляд.

Я посмотрел на него и приложил палец к губам. Не говоря ни слова, мы встали и начали обходить поляну, держась в тени деревьев. Я разглядел неуклюжие палатки, разбитые на противоположной стороне, спокойно пасущихся невдалеке лошадей и семерых женщин, сидевших в центре поляны. Они сидели на голой земле, низко склонив головы, со связанными за спиной руками.

Мы нашли их. Погоня заняла целый день — казалось, мы преследовали их через половину острова — но мы сделали это.

Хотя праздновать было еще рано, впереди была самая трудная часть работы. И мое сердце упало, поскольку внимательно осмотревшись по сторонам, я насчитал на поляне не меньше шестнадцати валлийцев. Слишком много, чтобы вступать в открытый бой, особенно когда только горстка из нас умеет пользоваться мечом должным образом. Так что единственным способом справиться с ними было внезапное нападение.

Я оглянулся в сторону, откуда мы пришли, но основной части нашего отряда не было видно за деревьями. Я повернулся к Турольду.

— Иди, — приказал я ему, — скажи Эдде привести сюда всех остальных.

Он кивнул, и, отправившись вниз по склону, вскоре исчез в зарослях.

— Теперь подождем, — сказал я, пригнувшись к земле и стараясь сидеть неподвижно, хотя было непохоже, что валлийцы опасаются нападения.

Некоторые из них то и дело прикладывались к кожаным флягам, в то время как другие чистили зубы молодыми веточками или натирали их лоскутами ткани. Похоже, они очень заботились о своей внешности, а зубами были одержимы больше, чем бессмертной душой. Время от времени кто-то из них бросал взгляд через плечо на женщин или отходил от огня, чтобы проверить лошадей. Большинство из них отстегнули свои ножны и положили копья на землю, чего я никогда бы не позволил сделать моим людям, но возможно, они тем самым дали нам необходимый шанс. И с чего бы им было ожидать неприятностей? Валлийцы наверняка были уверены, что мы давно отказались от погони, и это было их главной ошибкой.

Я огляделся в поисках того, кто мог быть похож на их вожака. Это было нелегко, потому что все они были одеты одинаково, ни один не имел кольчуги, и только немногие выглядели так, будто могли носить шлемы. Но когда тот с топором обернулся, я разглядел у него на шее толстую серебряную цепь и золотое кольцо, которое он гордо демонстрировал, скрестив на груди руки. Какая-то жидкость, скорее всего пиво, капала с его мокрых усов. Ну что, дружок, убью тебя первым.

— Вот они, — пробормотал Серло у меня над ухом.

Я посмотрел вверх и увидел возвращающегося Турольда. За ним шел Эдда, а дальше остальные мужчины. Я стиснул зубы, молясь про себя, чтобы они помалкивали, потому что малейший шум мог выдать нас. Но воздух звенел от смеха валлийцев, и они, казалось, ничего не слышали.

Один за другим крестьяне подходили и садились на землю рядом с нами: четырнадцать копий в дополнение к нашим четырем мечам. Я мог только надеяться, что их будет достаточно. Турольд присел рядом с нами:

— Каков наш план?

— Мы могли бы обойти их с двух сторон и добить в середине, — предложил Серло.

Я покачал головой. Для атаки с двух сторон нам требовалось гораздо больше людей, чем мы имели, да и времени тоже. Чем больше времени мы потратим на подготовку, тем больше вероятность, что нас обнаружат.

— Будем нападать все вместе, — сказал я, убедившись, что все мои люди слышат меня. — Мы четверо пойдем впереди и постараемся убить как можно больше при первом натиске. Если повезет, к тому времени, как они сообразят, что происходит, у нас уже будет численный перевес.