— Это он послал вас?

Мальчик осторожно кивнул, словно не совсем уверенный, правильный ли это ответ.

— Вы взяли то, что не принадлежит вам, — произнес я достаточно медленно, чтобы он мог понять меня. — Смерть твоих товарищей будет честной ценой, которую вы заплатите за свои преступления.

Он кивнул, но промолчал. Совсем молодой, он хранил хладнокровие лучше многих мужчин, вдвое старше его.

— Возвращайся к своему господину и скажи ему, что вы проиграли. Расскажи ему, что здесь произошло, и назови имя Танкреда Динана. Если тебе повезет, он пощадит твою жизнь, как это сделал я. Ты понял?

— Да, господин. — Я видел, как дернулся его кадык, когда он сглотнул, но он не двигался.

— Теперь иди, — сказал я, — пока я не передумал.

Он вскочил на ноги и мгновение колебался, глядя на своих соотечественников. За их спинами сверкали клинки моих людей, они низко склонили головы и ждали в молчании. Должно быть, он наконец понял, что его может постигнуть та же участь, потому что отбросил колебания и бросился прочь с поляны на запад в сторону умирающего в глубине леса света. Я помахал рукой Серло и Эдде, чтобы они пропустили его, а затем отправился обследовать валяющиеся на поляне трупы, чтобы посмотреть, было ли на них что-нибудь ценное.

— А что насчет остальных? — окликнул меня Понс. — Собираетесь взять их с собой, милорд?

Я посмотрел в сторону Хильд, обнимающей безвольное тело Лифинга, слезы текли по ее щекам. Я вспомнил тех людей в Эрнфорде, чьи жизни были прерваны еще до восхода солнца, и подумал, что слишком много семей будет скорбеть о них. Они были добрыми христианами и не заслуживали такой смерти.

Поэтому я знал, что должно быть сделано.

— Убейте их, — сказал я, не оборачиваясь. — Убейте всех.

Они были воинами, как и мы, и должны были уметь встречать свою смерть с достоинством. Тем не менее, когда настал их конец, они кричали, как обыкновенные крестьяне, и я надеялся, что мальчик, бегущий к своему господину, хорошо слышал эти крики и понимал, как повезло ему на этот раз.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Мы не могли задерживаться там надолго. Среди холмов могли затаиться другие валлийцы — друзья и братья тех, кого мы убили — и если мальчишка вернулся к ним, а не к своему господину, они рано или поздно захотят отомстить нам. Хотя все мы очень устали, и было уже поздно, я знал, что нам еще нельзя отдыхать.

Прежде чем уйти, мы переловили лошадей противника и обыскали их лагерь на предмет чего-нибудь полезного или ценного. Мужчины имели право на собственность убитых ими врагов, но серебро и драгоценности надлежало отдать мне. Всего нам удалось найти тридцать девять пенни, которые я собирался позже разделить между моими рыцарями. Так как я лично убил вражеского предводителя, то заявил, что имею право на его серебряную цепь и золотое кольцо, в то время, как наши люди спорили друг с другом из-за шлемов, ножей, щитов и прочего оружия, а так же брошей, туник и даже обуви. Я заметил, как Эдда застегивал на себе добротный зеленый плащ, отделанный чем-то вроде меха выдры, а один из крестьян пытался застегнуть на себе пряжки кожаного доспеха, явно слишком узкого.

Всю найденную пищу я разделил на равные части, хотя ее было совсем немного: пара десятков хлебцев размером с мой кулак, горсть маленьких шариков сыра и немного ягод и орехов. Это нельзя было назвать пиром, учитывая, что нам надо было наполнить два десятка пустых желудков, но было больше, чем каждый из нас съел за весь день, так что всем немного полегчало.

Мы оставили место бойни и с чувством облегчения направились по собственным следам обратно на восток. С наступлением ночи идти стало труднее; месяц был слишком тонким, а наплывающие облака заслоняли тусклый свет звезд. Цепочка бредущих друг за другом людей растягивалась все шире, и уже несколько раз те, кто шел впереди, были вынуждены остановиться, чтобы дать возможность отстающим подойти ближе.

— Скоро они не смогут идти дальше, — сказал мне Эдда, когда мы остановились пополнить запасы воды у ручья. — Женщинам пришлось многое вынести. Им надо отдохнуть.

Я оглянулся на наших спутников, хотя было слишком темно, чтобы разглядеть что-то, кроме смутных силуэтов. Колонну замыкали Серло с Турольдом, которые прилагали все усилия, чтобы заставить идти выбившихся из сил людей, я узнал их по блеску кольчуг. Перед ними ехали женщины на вновь приобретенных лошадях, в то время как мужчины шли либо впереди либо рядом, направляя животных между камней и поваленных деревьев, перегородивших путь. В середине ехала Хильд. Ее голова была низко опущена, конечно, для того, чтобы остальные не видели ее слез.

— Пока мы не можем остановиться, — сказал я.

Мне совсем не нравилось задерживаться во вражеской стране. В лучшем случае, нам придется сделать еще три или четыре мили.

— Мы должны хотя бы перебраться через Вал.

Земляной Вал Оффы[1] был древней границей между Англией и Уэльсом, построенным еще во времена легендарного короля Мерсии, правившего, как мне рассказывали, в здешних краях триста лет назад. За ним лежали дружественные земли, здесь же ничто не могло гарантировать нам безопасности, так что я мог почувствовать себя уверенне, только добравшись до Вала.

— Посмотрите на них, милорд, — возразил Эдда. — Они уже на ногах не держатся.

Я стиснул зубы, в глубине души понимая, что англичанин прав. Не у всех оставались силы, чтобы идти еще несколько часов, и никакими уговорами невозможно было придать им бодрости. Последнее, что я хотел, это потерять еще кого-либо из моих людей. Поэтому, хоть слова Эдды не понравились мне, я не стал с ним спорить.

— Ладно, — согласился я. — Поднимемся на этот холм и там остановимся.

Эдда передал мои слова своим соотечественникам, и как только отставшие догнали нас, мы пересекли ручей и начали подъем по склону, пока не нашли подходящее место для лагеря рядом с родником, с хорошим обзором во все стороны. Нескольких палаток, захваченных у врага, было недостаточно, чтобы вместить всех, но ночь стояла тихая и безветренная. Если не пойдет дождь, деревья будут для нас достаточно надежным убежищем.

До сих пор мне удавалось преодолевать усталость, но теперь начало сказываться напряжение этого дня. Мои веки отяжелели, руки и ноги болели, но я все же заставил себя бодрствовать. Кто-то должен был нести стражу, а я никому не доверял больше, чем себе. Взяв Серло для компании, я решил нести караул в первые часы.

Стояла ночь. Только журчание родника и тихая песня стали под точильным камнем в руках Серло нарушали молчание окружающего мира. Внизу в долине между деревьями мелькали летучие мыши, они внезапно бросались к земле, а потом, извернувшись в полете, снова скрывались в тени. Больше не было заметно никаких признаков движения. Я сидел на земле, скрестив ноги, все еще в кольчуге, и прихлебывал пиво из кожаной фляги, отнятой у врага. Оно было горьковатым и не совсем в моем вкусе, но валлийцам этот напиток, похоже, нравился.

— Милорд? — сказал Серло через некоторое время.

Он сидел рядом со мной, хотя и повернувшись спиной, и равномерно проводил точильным камнем вдоль лезвия клинка.

— Да? — откликнулся я.

— Эти люди, которых мы убили сегодня, сказали, что их отправил король Риваллон…

— И что?

— Как вы думаете, это они напали на нас на прошлой неделе?

Возможно, его так же интересовало, были ли это те же люди, что пришли в полнолуние две недели назад, или в прошлом месяце, или за месяц до того.

— Я не знаю, — сказал я.

Это было возможно, хотя я с трудом мог поверить такому предположению. Уэльс был беззаконной страной, где люди поступали так, как им заблагорассудится, где клятвы и союзы разрушались по собственному желанию; земля, где каждый год появлялись новые князья, где человек, утвердивший свою власть в одной долине, уже смел называть себя королем. Чтобы поверить в целенаправленность этих набегов, нужно было предположить, что за ними стоит единая дальновидная воля. Большинство из них шли сюда только за овцами и женщинами. И за серебром, если повезет.