Однако в этом «возрождении» присутствует еще одна составляющая. Греческая наука приходит на Запад, по большей части, не из первых рук; она приходит через мусульманскую культуру, которая прежде освоила греческое научное и философское наследие. Греческие сочинения осваиваются первоначально в переложении и с комментариями мусульманских писателей и наряду с подлинными арабскими сочинениями. И этот вклад арабской науки в научное наследство, полученное Западом, весьма велик, едва ли не сопоставим с собственно греческим вкладом. Такова третья составляющая образовательного ренессанса XII в.

Рассмотрим более подробно сдвиг, происшедший в этот период в области образования. Прежде всего трансформируется сфера собственно религиозного образования. Обсуждение центральных для средневековой культуры догматических проблем требует философско-теологической проницательности и логической последовательности. Поэтому в школах философское образование постепенно выдвигается на первый план, логика становится ведущей из дисциплин тривия, потеснив доминировавшую прежде грамматику. Логико-теологическая проблематика привлекает в XII в. лучшие умы; в их числе, например, Петр Абеляр и Гильберт Порретанский. Как учителя они также собирают наибольшую аудиторию. Появляются школы, славящиеся высоким уровнем философско-богословского образования, такие, как Шартрская или школа при монастыре св. Виктора. Установившееся к XIII в. главенство логики и философии в общеобразовательных программах школ сохранится до конца средневековья.

И в области преподавания самой философии происходят изменения. Усиливается интерес к натурфилософии. С распространением аристотелизма в XIII в. вес натурфилософии в теолого-философских штудиях средневековья станет очень значительным, но тенденция эта существовала и раньше. Элементы натурфилософии платонического толка были характерны для сочинений ученых писателей, группирующихся вокруг Шартрской школы: Тьерри Шартрского, Гильома из Конша, Бернарда Сильвестра.

Несколько смещаются при этом и ценностные акценты. Ранее описание природы имело преимущественно аллегорическое значение; оно опиралось на непосредственно ощущаемую в эпоху становления христианства связь «микрокосма» и «макрокосма» и служило главным образом целям назидания. Природа интересовала писателей и читателей не сама по себе, а постольку, поскольку в ней происходили события, аналогичные событиям человеческой жизни и потому дававшие повод для нравственно-религиозных размышлений.

Теперь смысл изучения природы видится в ином. Будучи по-прежнему лишь подспорьем для достижения более высоких (религиозных) целей, оно в то же время уже не сводится к описанию отдельных, чаще всего занимательных явлений, используемых как повод для высказывания той или иной сентенции. Задача описания состоит в том, чтобы выявить порядок, наличный в природе: демонстрируя высокое совершенство существующего мира, безупречность его внутреннего устройства, такое описание должно свидетельствовать о величии замысла Творца. Таким образом, познание природного мира оказывается также внутренне соотнесенным с духовным планом человеческого бытия, но не сопряжено прямо, а связано опосредованно; оно получает автономию в рамках этой связи.

В XI и XII вв. происходило существенное расширение области математико-астрономических и медицинских знаний за счет усвоения идущего от греческой науки и значительно развитого в арабском мире астролого-медицинского комплекса знаний.

И раньше христианский Запад обращал свой взор в поисках новых источников знания на арабский мир. Но прежде были редкостью такие фигуры, как ученый монах Герберт (ок. 940—1003), с 999 г. — папа Сильвестр II, известный более всего своим преподаванием в Реймсе математики и астрономии, который ради приобретения знаний в этой области предпринял путешествие в Испанию и с именем которого связано описание счета на своеобразном абаке, предшествующего развитию арифметики, основанной на позиционной нумерации, а также появление на Западе астролябии. Или известный врач и переводчик Константин Африканский (ок. 1015—1087), который, сам будучи родом из Карфагена, в течение 35 лет, согласно преданию, путешествовал по Востоку в поисках знаний и который своими переводами с арабского способствовал введению в обиход на Западе элементов греко-арабской медицины — его деятельности обязана своим расцветом медицинская школа в Салерно, которую называют порой первым европейским университетом. А в XII—XIII вв. человек, отправляющийся в чужие края ради образования, ради приобретения научных знаний, — это фигура, привычная для христианского Запада.

Школ, дающих лучшее образование, по сравнению с общим уровнем, было немного, и о них шла слава повсюду, как и о выдающихся магистрах и докторах. В такие школы и к таким учителям собирались отовсюду школяры, школы росли, на основе некоторых из них в конце XII—начале XIII в. стали образовываться университеты. Ученики переходят из одной школы в другую, где-то остаются дольше, и их странствия — это норма, а не отклонение от нормы. Часто сегодняшние учителя завтра становятся учениками, отправляются сами в странствия в поисках новых источников знания. Идет слава о богатстве научных знаний арабов, и в земли, пограничные с мусульманским миром, особенно в Испанию, недавно бывшую мусульманской и завоеванную христианами, отправляются образованные люди с Запада, чтобы познакомиться с арабской наукой.

Если христианизированная Испания была для латинян сокровищницей арабской научно-философской культуры, то Византия, Южная Италия и Сицилия были местом соприкосновения и взаимодействия латинской средневековой культуры с греческой.

Деятельности переводчиков Западная Европа была обязана открытием обширного наследия греко-арабской науки. Влияние на дальнейшее развитие европейской науки сделанных ими переводов или пересказов научных и философских сочинений неоценимо, так как благодаря их работе важнейшие сочинения греческой и арабской науки стали известны на Западе. Достаточно назвать имена таких греков, как Евклид, Архимед, Птолемей, Гиппократ, Гален, Аристотель, Прокл и др., и таких ученых мусульманского мира, как ал-Хорезми, алкинди, Сабит ибн Корра, Разес, ал-Фараби, Ибн Сина, Ибн ал-Хайсам и др., чтобы представить себе, сколь влиятельное научно-философское собрание получил Запад в XII—XIII вв.

Первый приток переводной литературы шел из Испании. Наиболее известные имена переводчиков, пришедших в Испанию, — это Аделярд Батский, Платон из Тиволи, Роберт Честерский, Герман из Каринтии, Герард Кремонский, а из живших в самой Испании — Доминик Гундиссалин, Гуго Сантальский. Переводы на латынь осуществлялись не всегда с арабского, часто латинские переводчики пользовались услугами испанских евреев, которые переводили для них с арабского на местное испанское наречие, а уж с этого подстрочника делался перевод на латынь. Имена этих еврейских ученых: Петр Альфонси, Иоанн Севильский, Савасорда (Авраам бен Шийя) и Авраам бен Эзра.

Переводы, сделанные в Испании, по большей части относятся к области математики и астрономии: трактаты Евклида, Птолемея, ал-Хорезми, ал-Фергани, Сабита ибн Корры и других арабских ученых, трактаты об астрономических инструментах и астрономические таблицы. Надо отметить, что дело переводчиков не ограничивалось переложением арабских знаний на латынь; они же начинали работать с переводными материалами, без чего, наверное, сам перевод не был бы возможен. Так, переводчик «Алгебры» ал-Хорезми и арабских трактатов по астрологии и алхимии Роберт Честерский пересмотрел для лондонского меридиана таблицы ал-Хорезми и для лондонского же меридиана составил другие астрономические таблицы на основе таблиц ал-Заркали и ал-Баттани.

Постепенно сфера переводческой деятельности расширялась. Медицинские и алхимические сочинения, трактаты по оптике, механике, философские сочинения, особенно натурфилософские, все больше проникали на Запад. В общей сумме переводной литературы увеличился удельный вес греческих сочинений, прежде переведенных на арабский.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: