— Эх, мода, мода, — вздохнул Мотрэм. — Никто не стремится финансировать научные исследования артритов, глухоты и прочих болезней, которые превращают поздние годы жизни многих людей в сплошное страдание. К сожалению, на качество жизни пожилых людей не принято обращать внимание, все списывается на старость.

— Грустная правда, — сочувственно покивал Харвей. — Главным врагом человека считается смерть…

— …И мы будем жить вечно, если нам удастся справиться со смертельными болезнями, — с сарказмом докончил Мотрэм. — Своеобразное мышление…

— Порожденное страхом, — философски заметил Харвей. — Страхом великой неизвестности, так всегда было и будет. «Могилы — недурной приют, но нам обняться не дают».[6]

— Лучше и не скажешь, — невесело улыбнулся Мотрэм.

Харвей вновь наполнил бокалы из хрустального кувшина с надписью на латинском, которую Мотрэм все пытался прочесть целиком, но судьба никак не давала ему такого шанса.

— Расскажите мне подробней, почему вы так уверены в том, что чума была вызвана вирусом, а не бактерией, — попросил Харвей. — Уверен, вы знаете больше, чем кто бы то ни было, о том, как вирусы поражают человеческий организм. Изучая вашу кандидатуру по заданию фонда, я прочитал одну из ваших статей, и она произвела на меня очень большое впечатление. Я не ученый, но узнал из статьи много интересного. У вас потрясающие преподавательские способности. Вы больше стремитесь делиться знаниями, чем завоевывать авторитет с помощью сложности текста, что является бедой очень многих научных трудов.

— Ну что вы…

— Однако меня беспокоит один момент…

— Какой же?

— В разговоре вы упомянули о возможности того, что «черная смерть» была вызвана неизвестным нам сегодня вирусом?

— Всего лишь о возможности, — откликнулся Мотрэм.

— Все равно — если предположение окажется верным, не станет ли склеп в Шотландских границах чем-то вроде ящика Пандоры, открыв который мы выпустим на свободу безжалостного убийцу? Мне бы очень не хотелось, чтобы колледж призвали к ответу за то, что он «подарил» миру новую пандемию…

— Ну, если вас интересует мое мнение — я не считаю, что такое возможно, — успокоил его Мотрэм. — Вирусы не могут существовать вне живой ткани, а эти трупы пролежали в усыпальнице семь столетий.

— Однако мы надеемся, что они неплохо сохранились, — напомнил Харвей.

— Большинство методов консервации включает в себя прекращение жизни макроорганизма, — объяснил Мотрэм. — Когда хозяин перестает существовать, то же происходит и с вирусом. Конечно, есть метод консервации, который подразумевает поддержание процессов жизнедеятельности хозяина, но он основан на глубокой заморозке. Если этому семейству Ле Клерков, жившему в четырнадцатом веке, в самом деле удалось сконструировать морозильную камеру, которая беспрерывно в течение семисот лет поддерживала бы температуру в семьдесят градусов ниже нуля, тогда, конечно, перед нам встает большая проблема.

— Звучит вполне логично, — Харвей взял хрустальный графин, чтобы в очередной раз наполнить бокал Мотрэма. — Однако имейте в виду, что мы можем столкнуться с вирусом, о котором абсолютно ничего неизвестно.

— Согласен, — усмехнулся Мотрэм. — Если он прилетел к нам из космоса, тогда я, разумеется, ни за что не ручаюсь.

— Оно пришло! — объявил Джон Мотрэм, взмахнув только что распечатанным конвертом.

— Замечательно, дорогой… что пришло? — рассеянно переспросила Кэсси, не отрываясь от утренней газеты.

— Принципиальное разрешение от «Исторической Шотландии» на раскопки… при условии, что они сами оценят место предполагаемых работ и с нами постоянно будет находиться их инспектор, мнение которого определит все дальнейшие решения по этому вопросу.

— Господи, как быстро, — вздохнула Кэсси, глядя на мужа поверх очков. — Я думала, подобных разрешений ждут годами.

— Это означает, что мы можем начать, как только определим точное местоположение могилы — возможно, уже на следующей неделе! — Джон явно пребывал в приподнятом настроении.

Кэсси задумчиво посмотрела на него.

— А ты точно уверен, что это нужно? — спросила она.

— Конечно, уверен! — изумленно воскликнул Джон. — О чем ты?

— Я имею в виду… Ты хорошо подумал об опасности, которую представляет собой вскрытие подобной могилы?

— Милая, я уже обсуждал этот вопрос с тем парнем из Оксфорда. Прошло семьсот лет! Ни бактерии, ни вирусы столько не живут. Ты же врач, и должна это понимать.

— Ну да… — протянула Кэсси с сомнением в голосе. — Однако мы говорим сейчас о «черной смерти», а Ле Клерки, как я поняла, были профессионалами. А вдруг они нашли способ законсервировать не только тела, но и микробов…

Джон понял, что жена обеспокоена не на шутку.

— Харвей тоже высказывал такую мысль, — сказал он мягко. — Послушай, Кэсси, я ни на секунду не верю, что в этом кроется опасность, но если тебя успокоит — во время эксгумации мы все будем одеты в защитные костюмы и маски.

— Конечно, это меня успокоит, — сказала Кэсси, возвращаясь к своей газете.

Джон продолжил читать письма, но через несколько секунд вдруг воскликнул с досадой:

— О, черт!

— Проблемы? — вновь подняла голову Кэсси.

— Это от адвокатской конторы, представляющей интересы фонда Хотспера — ну, те люди, которые финансируют работу на Границах. Они просят меня выполнить свою часть сделки. Хотят, чтобы я приехал в Лондон для, как они это назвали, «консультативной работы».

— Что за консультативная работа?

— Они не говорят.

— А куда надо ехать?

— В частную клинику «Сан-Рафаэль», в западном Лондоне.

— Ты поедешь?

— А что мне остается? Я согласился на их условия, а финансирование весьма щедрое.

— То есть обследование могилы откладывается на неопределенное время?

Мотрэм улыбнулся.

— Назовем его коммерческим перерывом.

Кэсси ушла на работу, а Джон открыл портфель, достал пачку бумаг и разложил их на столе в гостиной. Руководство его университета было настолько довольно сотрудничеством с Бейллиол-Колледжем и деньгами, поступившими от фонда Хотспера, что с готовностью согласилось предоставить Джону внеочередной отпуск, чтобы он мог приготовиться к раскопкам. С него сняли все преподавательские обязанности до конца текущего семестра.

В документах, которые оказались в распоряжении Бейллиола, сообщалось, что тела, вывезенные из Селкеркских лесов, были погребены в подземной усыпальнице Драйбургского аббатства, расположенного рядом с Мелрозом. Придется просить разрешения у «Исторической Шотландии» на проведение раскопок в этом месте. Однако гораздо более серьезной проблемой было то, что Драйбургское аббатство в течение прошедших веков несколько раз подвергалось разрушению, и это крайне затрудняло получение информации о его планировке в четырнадцатом веке. В 1322 году аббатство было сожжено английскими солдатами, затем восстановлено, и снова сожжено в 1385 году. В пятнадцатом веке оно переживало период возрождения — только для того, чтобы в 1544 году снова оказаться разрушенным.

— Задача Мотрэма заключалась в определении на современном плане аббатства, лежавшем сейчас перед ним, уцелевших частей изначальных построек, которые можно было бы использовать в качестве отправной точки при трактовке информации, приведенной в письме из Бейллиол-Колледжа. Ученые Оксфорда уже перевели чосеровский английский, использованный в тексте, и Джон смог установить, что капитул существующего аббатства — пусть и окруженный руинами — находится в изначальном месте и, если судить по фотографиям в туристических брошюрах, в изобилии разбросанных на столе, на нем сохранились элементы штукатурки и окраски, датированные временем основания аббатства.

В письме из Бейллиол-Колледжа было несколько ссылок на капитул, что поначалу воодушевило Мотрэма, но когда стало ясно, что секретная гробница может на самом деле лежать под самим капитулом, он упал духом. Крайне маловероятно — научный эвфемизм понятия «никаких шансов» — что «Историческая Шотландия» разрешит проводить раскопки внутри, возможно, самой драгоценной части аббатства.