«Утром у Эдварда Фримена на пути в магазин отняли четыре доллара. В полдень с угрозой пристрелить отняли торговую выручку. Вечером от полицейского участка, куда Фримен пришел заявить, угнали его машину марки «Тойота».

В эти дни опять поднялась волна протестов против свободной продажи оружия. Сообщались цифры: «У населения США в данный момент 110 миллионов единиц огнестрельного оружия, из них 45 миллионов — револьверы».

Ехать в гущу вооруженных людей с фотокамерой, походившей на автомат, было, конечно, рискованно. Но за дорогу сами мы слышали лишь один выстрел. Тревожный и нехороший. Он грохнул ночью на горной дороге штата Вайоминг в узком лесном проеме. Мы резко затормозили. Но вдруг услышали вполне миролюбивый голос.

— Не бойтесь. Это я стрелял. Винтовка спрятана…

В свете фар у дороги стоял бородатый пожилой человек. Понимая деликатность момента, старик держал руки кверху — по-фронтовому.

Оказалось, стрельнул старик — себя подбодрить. Дорога была глухая. Машина сдала. Старик не знал, что с ней делать. И стрельнул, пугаясь окружавшей его темноты. Мы помочь не могли. И уехали с обещанием на ближайшей колонке о нем сказать…

Марш протеста в защиту прав негров. Огромное мужество требуется от человека на этом пути. Из любого укрытия в спину идущему может быть выпущена пуля расиста.

И один раз мы видели руку, державшую пистолет. В штате Техас нашу машину резко прижал к обочине полицейский.

— Документы…

Мы оба послушно полезли в карманы.

— Только один!!! — Рука полицейского рванула у пояса пистолет.

Молодой, не слишком опытный малый кого-то ловил и резонно подумал, что двое вместо бумаг могут достать пистолеты. Пробежав глазами наши листки, полицейский сунул свой пистолет в кобуру — двое «красных» в Техасе были ему не страшны. Он почувствовал себя даже в некотором роде неловко.

— Неужели из самой Москвы?.. Не берите хичхайкеров…

Хичхайкеры — это те, кто голосует возле дороги. Адрес, куда подвезти, обычно написан на обломке картона: «Я в Аризону», «Мне до Нью-Йорка». Соблазн иметь собеседника в автомобиле очень велик. Для журналиста это, возможно, лучшая ситуация откровенно поговорить — человек едет с тобой полдня, к вечеру вы расстанетесь, и потому разговор идет без оглядки. Но прошло время, когда в Америке можно было без риска сажать человека в автомобиль. Случайный пассажир может убить водителя, чтобы уже за рулем доехать в Аризону или Нью-Йорк. Сколько собеседников из-за этого потеряли! «Не берите!» Этот совет мы слышали всюду. В штате Миссисипи предупреждение было оформлено в виде дорожного знака: «Район тюрьмы. Не берите хичхайкеров».

…В газетах портрет Уоллеса мы видели всю дорогу. Лежа в постели, бедняга силился улыбаться. Улыбалась жена губернатора. Но это были улыбки для публики. В колонках под снимками газеты со ссылками на врачей обсуждали: будет ходить Уоллес или же пули пригвоздили его к постели до конца дней? О стрелявшем и вообще о стрельбе поминалось уже мимоходом. Благородные страсти «изъять оружие из продажи!» угасли.

В городе Санта-Фе мы зашли в магазин, витрину которого украшали две пушки, крупнокалиберные пулеметы и уложенные красивыми горками гранаты-лимонки. Магазин был большой. В нем вполне поместилась бы парочка танков. У прилавка, где были разложены пистолеты, стояли две женщины и человек шесть мужчин. Молодой продавец с волосами и бородкой Иисуса Христа держал на ладони отливавший синевой пистолет.

— Из этого он стрелял… Отличный бой.

Имя Уоллеса названо не было. Но все понимали, о чем разговор. И такого рода реклама никого не смущала. Пистолеты продавались, чтобы стрелять, отчего ж не сказать, что эта штука не подведет, и сослаться на то, что известно всем.

У нас на глазах два пистолеты купили. Мы объявили сразу, что покупать ничего не будем, но хотели бы посмотреть, если можно…

— Журналисты?.. Пожалуйста…

С десяток пистолетов разных систем продавец положил на прилавок. Тут был знакомый по кинофильмам массивный кольт, была вполне боевая «игрушка» для маленькой женской руки. И была штука, из которой не то что человеческий череп, танк продырявишь. Цены различные: весьма доступная — 110 долларов, умеренная — 200–300 долларов. «Тяжеловес», украшенный перламутром, стоил полтысячи долларов. У стойки рядком стояли винтовки с оптическим прицелом и простой мушкой. Мы подержали в руках одну.

— Можно убить оленя, а можно и человека?

Продавец улыбнулся.

— Само оружие не стреляет, джентльмены. Убить можно и кирпичом.

— Однако в Уоллеса не кирпич кинули…

Продавец вежливо улыбнулся. Нам было показано все, что имел магазин, вплоть до стрелялки газом, замаскированной под авторучку.

— Лучшее средство обороняться. Направляйте в лицо — и пару часов нападающий будет лежать.

— А нападать с этой штукой разве нельзя?

Продавец вежливо улыбнулся…

Символический снимок. Силуэты двух знаменитых братьев, Джона и Роберта Кеннеди. Оба погибли от пуль.

В Вашингтоне мы завели разговор об оружии и торговле оружием с человеком, который проблему хорошо знал.

— Сделать что-нибудь трудно. Во-первых, фабриканты оружия — у них огромное производство. Во-вторых, много американцев запрет не одобрят. Люди считают, грабитель, убийца все равно оружие раздобудет. А чем защищаться? Возьмите наш Запад. Там, сами видели, ферма от фермы полдня езды. Какая полиция защитит человека? Только сам. Ну и структура жизни. Много вражды. Бедный враждует с богатым, черные — с белыми… Оружие — часть нашей жизни. Вот, не пугайтесь, пожалуйста…

Наш собеседник полез в карман и положил на стол небольшой старенький пистолет марки «беретта».

— Ношу все время. Зарегистрирован. За восемь лет, правда, ни разу не выстрелил. И жена носит…

Временами, кажется, мы привыкли. Уж куда как не сильная встряска — Кеннеди, Кинг… А что изменилось? У нас сенсации забываются скоро.

Пистолет был спрятан в карман. А разговор закончился полушуткой:

— От выстрела до выстрела. Се ля ви, как говорят французы…

Типичная сцена из фильма о ковбоях.

_{В. Песков, Б. Стрельников. Фото авторов и из американской печати.}

_{6 мая 1973}

(Земля за океаном)

Мы назвали себя. И он назвал.

— Дэвис Пейпер…

Знакомство это случилось в штате Вирджиния вблизи местечка Аркола, на зеленом травяном поле, около самолета. Тут стояло десятка два полосатых машин для обработки полей. Из одного выпрыгнул мальчишка. Самолет стоял почти у самой дороги, и мы подошли. Дэвис Пейпер пил кока-колу, опершись спиной о крыло, и отвечал на вопросы.

— В самом деле, можешь летать?

— Могу. Но у меня нет еще прав…

Подошел отец Дэвиса, механик Уильям Пейпер, и подтвердил: мальчик летает, правда, пока под контролем отца…

Дэвису Пейперу тринадцать лет. Мы, признаться, залюбовались веснушчатым, огненно-рыжим и очень застенчивым летчиком.

Спросили: знает ли он, что Нил Армстронг тоже мальчишкой летал?

— Нил поднял самолет в тот день, когда ему стало шестнадцать. Я тоже так сделаю…

Дэвис Пейпер.

По дороге мы не раз вспоминали Дэвиса Пейпера. В шестнадцать лет он один, без наставников, может поднять самолет. Американцы считают: в шестнадцать лет человеку можно это доверить… Число всех пилотов США (любителей и профессионалов) примерно полмиллиона. Пятнадцать процентов этого числа люди очень молодые — от 16 до 24 лет. Из числа всех, кто учится летать, подростки составляют тринадцать процентов. Но дело не только в том, что в век больших скоростей человека к ним приучают с раннего возраста. Дэвис Пейпер — пример того, как рано американцы «бросают ребенка в воду»: плавай! учись плавать!